Белая королева (СИ) - "Майский День" - Страница 28

— Ринни, идём прочь. На соседней улице сейчас начнут драться, страсти, насколько я слышу отсюда, достаточно распалены, а люди редко ограничиваются локальными безумствами. Домой пошли: покушали, пора и спать.

Он небрежно качнул величавой башкой:

— Мы вампиры, чего нам бояться?

И с места не сдвинулся. А мог бы. Скандал ведь разгорелся из-за него, точнее из-за поединка. Болельщиков в городе водилось немало, заняться им было особенно нечем, и, когда переставали удовлетворять аргументы, в ход шли кулаки. Вот и сейчас неподалёку назревало непотребство. Полиция в такие схватки традиционно не вмешивалась, рассудив, что, выпустив пар и вставив выбитые зубы, эти люди вновь неизбежно пойдут на работу.

Конечно, два вампира, мы без труда могли проложить себе дорогу сквозь толпу, но не стоило лишний раз светиться, тем более, что нас могли узнать и вовлечь в представление на правах, так сказать, груш для битья. Объяснять всё это компаньону, который в город выходил лишь наскоро перекусить и знать не знал реальной жизни было долго и нудно, потому я просто потянул за рукав, борясь с искушением приказать. Раз уж я объявил себя старшим в гнезде, покорности мог добиться без труда, не хотел только лишний раз травмировать творческую личность с её тонкой душевной организацией.

— Идём! — вновь попросил я, но он не послушался, а потом стало поздно.

Не знаю уже кто из спорщиков оказался в меньшинстве, но слабая партия обратилась в бегство, сильная пустилась в погоню и всё это вылетело из-за угла прямо на нас. Редкие непричастные прохожие кинулись кто куда. На Саторина нёсся здоровяк в порванной куртке, пришлось и мне что-то делать. Я грубо отпихнул господина и повелителя к самым дверям Дининого дома, загородил собой. Скажете глупо? Кто знает. Вампира легко разозлить, и тогда не синяки достанутся противникам, а множественные переломы и летальные исходы через одного. Больницы, капельницы, расследования — лучше всего этого избежать. В себе уверен: я-то мухи не обижу — очень надо замахиваться, а чем способна воодушевиться творческая личность лучше не проверять на практике.

Я врезал в челюсть одному, дал в лоб другому, отпихнул в сторону третьего, старался просто обезопасить нас двоих, а не сделать официальную заявку на участие в драке. Толпа азартно проносилась мимо, всё шло по плану, но тут то ли кто-то узнал одного из нас, то ли просто подосадовал, что главное развлечение откладывается из-за бегства основного противника, и на меня насели обстоятельно, да ещё Саторину загорелось вылезти на передний план, так что я фактически оказался во вражеском окружении.

— Тач! — прозвучал знакомый окрик.

Человек не расслышал бы на фоне воплей и смачных ударов тихий скрип дверных петель, но я-то был вампиром — сориентировался мгновенно. На миг оттеснив противников, я впихнул Саторина внутрь дома, заскочил следом и молниеносно задвинул знакомый засов. Ух! Обошлось.

Легко читаемый в стоячем воздухе запах мигом подсказал, что Дина одна, нет рядом её опекунов. Не смогла прелестная дева смотреть, как свирепая толпа втаптывает нас в дорожную пыль плохо чищенными копытами. Строго говоря, это Саторину следовало спасать её от недобрых людей или несущихся лошадей, так полагается в романтических ситуациях, но времена изменились. Вполне возможно, что и не каноническая встреча поспособствует сближению. Если человек вбил что-то себе в голову, надо ему это дать — быстрее разочаруется. Я поклонился и произнёс положенное приветствие. Саторин отрывисто кивнул, как я уже говорил, он никогда не гнул спину перед кем бы то ни было.

— Увидела беспорядки и вас на улице, — произнесла девица, глядя исключительно на меня. — Привет! Что делаете в этом районе?

Чтобы придать происходящему хотя бы видимость приличий я представил творцов друг другу по всем правилам, а потом добавил, что хотели-де поздравить с победой, потому и оказались по соседству.

— Ночью? — спросила Дина.

Вот даже я не нашёлся с ответом! Ладно мы, вампиры, шастаем в потёмках, почему люди-то не спят и пугают прохожих упырей?

— Уже почти утро, — заметил я, отчего ситуация стала ещё на градус глупее.

На мою удачу Саторин неожиданно очнулся и заговорил, причём вполне адекватно, а не запинаясь и путаясь в словах, как положено влюблённому. Он связно, почти элегантно выказал похвалу таланту и умению девицы, сумел поддержать разговор, когда даже его верный Тач растерялся. Я, млея, отступил в тень. Мы уже сидели в гостиной первого этажа и степенно беседовали. Другие люди спали наверху, теперь я полностью разобрался в запахах, а Дина, видимо, и не ложилась. На ней было всё то же платье с вечеринки, и я подумал, не знаю, правильно или нет, что ей понравилось ощущать себя взрослой женщиной в элегантном наряде, а не сопливой девчонкой.

Саторин держался безупречно, оказывается, у него и манеры нашлись в запасе, а я и не подозревал. Дина слушала внимательно, хотя довольно часто опускала глаза, а ещё временами поглядывала на меня, словно прося перевести на уличный язык изысканные обороты салонов.

Так мы вполне культурно общались, и всё шло хорошо, но шум на улице стих, а обитатели дома могли проснуться и обнаружить вторжение. Когда Дина на мгновение отвернулась, я скорчил Саторину свирепую рожу: пора, мол, и честь знать. Он, к счастью, послушался и начал прощаться.

Первый шаг к сближению сделан, а дальше можно и не спешить, учитывая юный возраст дамы. Когда мы с Саториным вновь оказались на почти безлюдных предрассветных улицах, я вздохнул с облегчением. Он выглядел задумчивым и послушно шёл за мной, а я, не медля более, устремился к ближайшей станции попутной змеи. Домой, скорее домой, я соскучился по кровати. Все кошмары бывшие и грядущие хотелось отложить в сторонку и дать себе отдых. Давно мне не случалось развивать столь бурной деятельности за такой короткий срок.

Саторин только меня тревожил. Выглядел он не как мечтатель, сумевший пообщаться с предметом своих исканий, мрачно скорее смотрелся. Что опять не так? Я спросил.

— Ей нравишься ты, а не я, — ответил он, не поднимая глаз.

Признаться, подобная мысль в моей голове мелькала. В начале знакомства я был почти уверен, что завоевал девичью симпатию, но, когда повёл себя как последнее дрянцо, слабое это чувство неизбежно должно было увянуть. Потом мы вроде помирились, но разве это основание для чего-то большего?

— Возможно, это ненависть? — спросил я с надеждой.

Саторин в ответ посмотрел так, что я почти уверился и вышеназванным чувством буду обеспечен сполна и без участия милой девушки, но порыв как налетел, так и сгинул. Мой сумрачный гений опять уставился в пространство, и я ощутил его холодную отстранённость. Поссориться решил? Вот нашёл же время!

Впрочем, размышлять о наших отношениях не хотелось. Кровать занимала сейчас всё моё воображение, я рвался к ней, а не к любви. Когда увидел впереди родной дом, едва не застонал от облегчения, и тут ветер принёс запах, совсем слабый, но отчётливый. Вампирский дух. Званых гостей мы не ждали, а незваные могли явиться только с недобрыми намерениями. Жестоко обманутый в своих надеждах я зарычал так зло, что Саторин вышел из своего транса и посмотрел с испугом. Сам поймёт или объяснить? Ну выметут нам сейчас любовь из головы, хорошо если не вместе с мозгами.

Парадную дверь, конечно, никто не трогал, хотя поклонники там сейчас и не бродили, след шёл к неприметной боковой. Вампиры пахнут слабо, но я был так напряжён, что ощущал каждый оттенок и сразу уловил самое важное — обратной дорожки не было. То ли взломщики поверили, что мы с Саториным уехали в загородный дом, то ли здорово надеялись на численное преимущество. Чтобы вот так нагло вломиться в чужое гнездо надо чувствовать крепкую поддержку или опираться на надёжные сведения.

Я помедлил пару секунд перед тем, как войти, оглянулся на Саторина.

— Их много, — шепнул он, я видел страх убравший с его лица прочие несущественные в данный момент эмоции.