Воспарить к небесам (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 96

Я осмотрелась вокруг, и услышала тихую музыку. Это не был мой выбор музыки для ужина, это был рок-н-ролл, но в стиле Джона Мелленкампа, от которого вы бы не уснули и который хорошо бы звучал.

Я также увидела, что барная стойка была накрыта. Я связалась с мебельной компанией, и обеденный стол должен был прибыть до конца этой недели, поэтому мы ели в баре. Пиппа сделала, как я просила, и даже наполнила водой со льдом красивый новый кувшин.

Свечи горели. Освещение было чуть менее романтическим.

Все было прекрасно.

Вот только надо было купить цветы.

— Надо было купить цветы, — пробормотала я.

— Не уверен, но поскольку твой чувак — мужчина, ему, вероятно, плевать на цветы, — сказал Оден, усаживаясь на табурет напротив меня.

Он прав.

Я улыбнулась ему, подняв руку, чтобы заправить волосы за ухо.

Именно тогда я поняла, что забыла надеть серьги.

— Черт! Я забыла серьги! — воскликнула я гораздо более драматично, чем того требовала ситуация.

— Судя по микроволновке, у тебя есть две минуты, чтобы выполнить эту миссию, мама, — поддразнила ее Пиппа. — Поскольку твои драгоценности не в Калькутте, думаю, ты сможешь это провернуть.

Я бросила на нее взгляд, который наполовину выражал веселье, наполовину свирепость, она улыбнулась мне, затем я двинулась, сказав:

— Сейчас вернусь.

Оден решил к ней присоединиться, крикнув мне в спину:

— Мы постараемся выжить без тебя.

Я надеялась, что им придется ждать годы, прежде чем сделать это.

Я поспешила по коридору, но, перед тем как выйти из кухни, схватила телефон, на тот маловероятный случай, если Микки позвонит, и скажет, что за сутки он подхватил воспаление легких, но волноваться не стоит, воскресла Флоренс Найтингейл, чтобы лично за ним ухаживать, хотя, увы, на ужин со мной и детьми он прийти не сможет.

Но этого не случилось.

Но когда я надевала третью пару сережек (первая, бриллиантовые гвоздики, были большими, слишком броскими и слишком дорогими; вторая, крупные кольца, почти доходившие до плеч, которые Алисса уговорила меня купить, были слишком в стиле диско; последняя, переплетение бисера и крошечных золотистых листиков, в самый раз), мой телефон зазвонил.

Я посмотрела на него, лежащего на туалетном столике в ванной, и мышцы шеи напряглись, когда я увидела, что это Конрад.

Учитывая, что он мог знать, что сегодняшний вечер мы с Пиппой и Оденом проводим с Микки, и шансы, что он звонит, лишь бы все разрушить были высоки, я не ответила.

Однако, когда я выбрала серьги номер три и слегка брызнулась духами (в тот день я взяла те, что выбрала для меня Олимпия), и услышала, как мой телефон издал сигнал о пришедшем голосовом сообщении, любопытство взяло вверх.

Я взяла телефон, перешла к голосовой почте, и прослушала сообщение Конрада.

— Амелия, — натянуто произнес он. — Надеюсь, ты прослушаешь это сообщение до начала вашего вечернего… празднества.

Он знал, что у нас сегодня будет.

— В любом случае, — продолжал он, даже на голосовой почте это звучало так, будто при этом ему вырывали ногти с корнем, — в данный момент я очень занят, и у меня мало времени на разговор. Есть некоторые вещи, которые мы должны обсудить. Если позвонишь моему секретарю, мы можем договориться о встрече. Желаю тебе… доброго вечера.

Затем он отключился, но пока я слушала, телефон оповестил о входящем сообщении. Оно тоже было от Конрада, и там значились имя и номер его секретаря.

Я уставилась на него, гадая, что такого нам нужно обсудить. Я также задавалась вопросом, почему все это нужно обсуждать с глазу на глаз. И наконец, я думала, что нам действительно нечего обсуждать с глазу на глаз, и я напишу ему об этом завтра после того, как переживу следующие несколько часов.

Я вышла из ванной и уже шла по коридору, когда раздался звонок в дверь.

Мои шаги замедлились, я испытала мини-сердечный приступ.

— Я открою! — крикнул Оден.

Затем у меня случился не мини-сердечный приступ.

Даже находясь в предсмертной агонии, чувствуя, как скачет пульс, от созерцания Одена, слишком быстро направляющегося к двери, я бросилась по коридору.

Я добралась до конца коридора и остановилась как вкопанная, потому что Оден открыл дверь, а Микки стоял там, выглядя совсем как Микки, одетый в очередную красивую рубашку, на этот раз в клетку приглушенного красно-коричневого цвета на кремовом фоне, джинсы и ботинки.

Он также принес огромный букет цветов.

И снова мое сердце заколотилось, а щеки вспыхнули, и я еще сильнее влюбилась в Микки.

Удивляясь, как можно испытать буквально поговорку о том, что ты падаешь в любовь.

Будто паришь в небесах.

— Привет, — поздоровался Микки, не глядя на меня, сосредоточив внимание на Одене.

Сын чуть выпятил грудь и выпрямил спину, еще не такой высокий, как Микки, и я не знала, станет ли он таким, но перед Микки он хотел это показать.

— Привет, — ответил Оден.

— Цветы! — счастливо воскликнула Пиппа, бросаясь к двери, прежде чем остановиться, она повернулась ко мне и просияла.

Моя девочка любила цветы, и хорошо, что Микки о них подумал.

Но то, что Микки принес такой огромный букет Пиппе, было важным заявлением, говорившем о многом.

— Не хочешь впустить его, малыш? — предложила я Одену, заставляя себя двигаться вперед, пока Микки переводил взгляд с Пиппы на меня.

Он улыбнулся, такой большой и красивый.

Я улыбнулась в ответ, надеясь, что выглядела ему под стать.

Оден подвинулся в сторону, и Микки вошел, направляясь прямо ко мне, я встретила его на полпути.

Когда мы остановились, он положил руку мне на бедро и низко наклонился, коротко коснувшись губами моих губ.

Когда он оторвался от меня, то пробормотал:

— Привет.

— И тебе привет, — ответила я спокойно.

Его глаза продолжали улыбаться, затем он убрал руку с моего бедра и повернулся к детям.

— Ладно, думаю, мы все знаем друг друга, но давайте сделаем это официально, — предложила я. — Оден, Пиппа, это Микки. Микки, это мои дети — Оден и Олимпия.

По ходу речи я жестикулировала, Оден протиснулся первым, предлагая Микки руку.

— Здравствуйте, сэр, — сказал он официальным тоном, отчего глаза Пиппы округлились, и она посмотрела на меня.

Я сжала губы, глядя на нее широко раскрытыми глазами, а Микки принял руку моего сына и ответил:

— Лучше Микки, Оден.

— Хорошо, — пробормотал Оден, отпуская руку.

— Привет! — радостно воскликнула Пиппа, подскакивая к нему и протягивая руку.

Я смотрела, как она это делает, позволив себе испытать краткий миг чистой радости, что моя девочка вернулась.

Микки взял ее за руку и ответил:

— Привет.

Они разомкнули руки, и Пиппа, кивнув на цветы, предложила:

— Хотите, возьму? Поставлю их в воду для мамы.

Микки протянул Пиппе огромный букет из зеленых гортензий, персиковых роз и красных гербер и сказал:

— Спасибо.

Она взяла его обеими руками, прижала к груди, а потом улыбнулась мне и убежала.

— Микки, могу я предложить вам выпить? — спросил Оден.

— Да, спасибо. Пиво.

Оден кивнул и отошел.

Я посмотрела на Микки. Он посмотрел на меня. Затем он придвинулся ближе, скользнув рукой по моей спине.

— У тебя все в порядке? — спросил он вполголоса.

— Я на грани, — сказала я также вполголоса.

— Не хочу тебя пугать, Эми, но ты этого не скрываешь.

— Отлично, — пробормотала я, и он ухмыльнулся.

— Это мило.

— Мне это не кажется милым.

— Расслабься, — ответил он. — Я уже знаю, что у тебя хорошие дети. Все будет нормально.

Пока, вроде бы, он был прав. Я только надеялась, что так будет и дальше.

— Хорошая идея с цветами, — сказала я.

— Я понял. Твою девочку так же легко прочесть, как и тебя.

Я почувствовала, как лицо расслабилось.

— Э-э… мам, — позвала Пиппа. Я вздрогнула и посмотрела в ее сторону. Она широко улыбалась. — Ты продала все вазы.