Воспарить к небесам (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 97

— Черт, — пробормотала я.

Оден выглянул из-за дверцы холодильника с пивом Микки и спросил:

— Налить в стакан?

— Бутылка пойдет, — ответил Микки.

— Знаю! — воскликнула Пип. — Я разолью воду со льдом в стаканы и воспользуюсь кувшином.

— Хорошая мысль, сладкая, — сказала я.

Отложив цветы в сторону, она подскочила к кувшину.

Оден подошел с пивом Микки, протянул его ему и спросил меня:

— Хочешь бокал вина?

— Было бы здорово, малыш, — ответила я.

Он кивнул, как подобает мужчине в доме, и отошел.

Я наблюдала, насколько великолепно дети справляются с этой ситуацией, лучше, чем я, и внезапно меня переполнило огромное чувство облегчения. Облегчения от того, что я так хорошо их воспитала (правда, Конрад тоже был хорошим отцом). Облегчения от того, что они пережили «ураган», как описал это Микки, и его последствия, а затем вернулись обратно замечательными детьми, которых мы вырастили.

Это обнадеживало, если мои дети могут пережить бурный разрыв своих родителей и двигаться дальше, то дети Микки сделают то же самое.

И принимая это во внимание, я больше не была на грани. Я была женщиной в теплом, дружелюбном доме, который создала для своей семьи, ужиная с упомянутой семьей и моим красивым замечательным бойфрендом.

Я посмотрела на Микки.

— Хочешь сесть за стол, пока мы с детьми принесем ужин?

— Лучше помогу, — ответил он.

Я просияла, глядя на него.

Его прекрасные голубые глаза скользнули по моему лицу, прежде чем я увидела в них тепло и гордость, и он поднял руку, чтобы быстро провести костяшками пальцев по моей челюсти, прежде чем опустил ее и спросил:

— Что делать?

— Микки, помогите мне поджарить булочки, а картошку мы поставим в духовку, — распорядилась Пиппа. — Мам, порежь соленые огурчики. Оден, достань блюдо с сыром и капустным салатом. И убедись, чтобы в салате была ложка.

Мы все подорвались, двигаясь по кухне, выполняя свои поручения. Пока Микки с Пип занимались делами, он спросил, как ей нравится школа, и это было все, что ему нужно было сделать. За минуту разговора Пиппа ответила, рассказав ему даже больше, чем я знала о том, как она относится к старшим классам (в общем, это было потрясающе).

Вместе мы сели ужинать: Микки в конце стойки, я, Оден и Пиппа — в передней части, и Микки спросил сына, узнав это от меня, занимается ли Оден борьбой.

— Да, — подтвердил Оден.

— И ты хорош? — спросил Микки.

— В прошлом году победил на региональных соревнованиях и стал чемпионом округа, — ответил Оден тоном, граничащим между гордостью и смирением.

Мой славный сын.

— Молодец, — пробормотал Микки, откусывая кусок от сэндвича с курицей (единственный способ съесть его, так как он был завален сыром и капустой). Он проглотил и перевел взгляд на меня. — И ты тоже.

Я ухмыльнулась ему.

— Спасибо, милый.

На мгновение он задержал на мне взгляд, прежде чем снова посмотреть на Одена.

— Очевидно, в этом году ты снова продолжишь занятия.

— Да, — ответил Оден. — Мы уже начали физическую подготовку. — Он посмотрел на меня и поддразнил: — Тебе лучше не приходить, мама.

Я закатила глаза и сунула в рот вилку с кусочком сандвича.

— А почему тебе не стоит приходить? — спросил меня Микки.

— Мама ненавидит борьбу, — ответил за меня Оден.

Я быстро прожевала, проглотила и возразила:

— Я не ненавижу борьбу. Просто мне ненавистно смотреть, как кто-то борется с моим сыном.

— Это же спорт. Никто не пострадает, — сказал Оден.

— Знаю, — ответила я, начиная разговор, который мы заводили уже не раз.

— Но я же мама. Это чувство, которое ты никогда не испытаешь и не поймешь, поэтому ты просто должен позволить мне прочувствовать его и пережить.

— Обычно это я их укладываю на обе лопатки, — заметил Оден.

— Да, и вот почему это не сводит меня с ума, но я бы пошла, даже если бы ты этого не делал, потому что ты мой сын. Там я чувствую себя на грани помешательства.

Оден покачал головой, его губы дрогнули.

— Если тебе не нравится, как борется твой ребенок, то на моих боях у тебя совсем крыша поедет, — заметил Микки.

Я посмотрела на него.

— Возможно. Но если ты попросишь меня, я все же пойду.

Микки казался удивленным, прежде чем его внимание переключилось на Одена, который спросил:

— Вы участвуете в боях?

Микки кивнул.

— Взрослая Лига.

— Вау. Круто, — пробормотал Оден.

— Я… однозначно… иду на бои юниорской лиги, — объявила Пиппа.

— Идешь? — спросила я, ошеломленная ее заявлением.

— Совершенно верно, — подтвердила она.

— Только потому, что она неравнодушна к Джо, — пробормотал Оден.

— Оден! — рявкнула Пиппа.

Сын поднял брови.

— Я что не прав?

— Нет, — отрезала она.

Оден уткнулся лицом в тарелку и, прежде чем бросить в рот жареную картошку, пробормотал:

— Ври больше.

Прежде чем Пиппа успела взорваться, я сказала:

— Я познакомилась с Джо во время регистрации в Лигу. Кажется, он очень хороший. — Я посмотрела на свою девочку. — И очень милый.

Щеки ее порозовели, и она отвернулась, сосредотачиваясь на еде.

— Жаль, что Полли тоже неравнодушна к Джо, — добавил Оден.

Это не принесло мне радости, особенно когда голова Пиппы дернулась в сторону Одена.

— Да?

Оден посмотрел на сестру, на меня, на Микки, а затем сказал Олимпии:

— Она вроде как помешана на нем больше, чем ты.

Они были подругами. Возможно.

Однако это не должно было касаться мальчиков.

Пип выглядела немного испуганной, немного смущенной, снова переведя внимание на тарелку, и прежде чем я успела перейти к другой теме разговора, Микки, явно заметив замешательство Пиппы, сделал это за меня.

— Итак, Оден, ты собираешься стать врачом, как твой отец, или думаешь, что у тебя другие планы?

Это было так ровно, упоминание вскользь о Конраде, никакой злобы, даже оттенка неприязни в его тоне, мне хотелось схватить его за голову, притянуть к себе и поцеловать.

Оба ребенка тоже это уловили. Я поняла это, когда они с удивлением посмотрели на него.

Но Оден, мой хороший мальчик, последовал примеру Микки и поддержал его.

— У папы потрясающая работа, но не думаю, что она для меня. Дядя Лори позволил мне однажды понаблюдать за ним в суде, когда вел дело. Это было чертовски круто. Так что, не знаю, у меня есть немного времени, чтобы решить, но я могу быть адвокатом.

Микки ничем не показал, что ему не нравится эта профессия, и ответил:

— Большие планы. Уже думаешь о колледжах?

Оден ответил на его вопрос и таким образом за едой начался непринужденный разговор, в основном с детьми, Микки умело его направлял, показывая, что заинтересован без излишнего любопытства или стремления угодить.

Что касается меня, то я ела, прислушивалась к ненавязчивой болтовне и чувствовал себя просто счастливой.

И тут я ощутила, как колено Микки коснулось моего колена, и повернула голову в его сторону.

Уголки его губ слегка приподнялись, но глаза говорили: «Видишь? Все идет хорошо».

Я прижалась к нему коленом и надеялась, что вернула ему сообщение, что я согласна и это делает меня счастливой.

Ужин закончился, дети убрали со стола и сполоснули посуду, поставив ее в посудомоечную машину, пока Микки доставал десертные тарелки, а я — яблочный пирог и мороженое.

Разговор по-прежнему шел своим чередом, но именно в этот момент мне пришло в голову, что Микки, вместо того чтобы сидеть на табурете, пить пиво и отстраниться от всего, принял участие в подготовке к ужину. Он часто бывал у меня дома. Был здесь желанным гостем в любое время, когда это было возможно. Не могу сказать, что мы вместе готовили ужин или вместе ели, но он действительно не был чужим в моем доме. Он являлся частью моей жизни и, следовательно, частью моего дома.

И при детях он не вел себя как гость. Они не могли этого не заметить, и Микки снова облегчил ситуацию.