Розы на стене (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 59

– Но вы говорили, что у него самого был случай на практике, когда ему пришлось жить в одной комнате с одногруппницей, – некстати проявила она хорошую память.

– И вы сказали, что ничего страшного не случилось.

– Конечно, не случилось, – согласился я. Разве брак моих родителей – это что-то страшное? А вот отсутствие его – напротив. Во всяком случае – для меня. Не поженились бы они, меня бы точно не было. Вот что страшно. Но о таких тонкостях Фридерике говорить не стал, вдруг не согласится со мной? – Но я никогда не бегал от ответственности.

– Какая ответственность? Вы только охраняли…

– Отец посчитал, что я превысил полномочия и вы вправе рассчитывать на компенсацию.

– Да мне не нужна никакая компенсация от вас! – в отчаянии вскрикнула Фридерика.

– Тем более такая! Что это за глупость, в конце концов, – компенсировать таким странным образом? Почему, почему брак благословили? Я невозмутимо пожал плечами.

– Воля Богини. Ей лучше знать. Она с таким подозрением посмотрела, словно это мы с папой подстроили, а не Богиня решила немного поразвлечься. Против подобных развлечений я ничего не имел, а вот Фридерика – не уверен. Похоже, случившееся ее очень расстроило. Она насупилась, переплела руки так, что побелели костяшки, и поглядывала то на храм, то в сторону, куда ушел отец. Надеялась, что кто-то появится и скажет, что это шутка? – Но ваш папа был так зол, когда тряс газетой с объявлением о помолвке.

– Он против договорных браков, считает, что ни к чему хорошему они не приводят. Жениться надо по любви.

– Но мы же друг друга не любим.

– Богине лучше знать. Идеальный ответ – подходит на все случаи жизни. Вот и сейчас Фридерика замолчала, наверняка удержав при себе еще пару неудобных для меня вопросов. Подозрительность из ее взгляда не ушла, растерянность – тоже. Она явно пока еще не решила, как отнестись к случившемуся.

– У вас время практики начинается, – напомнил я.

– Вы об этом беспокоились. Точнее, ты. Странно выглядит, когда муж с женой обращаются друг к другу официально.

– У нас фиктивный брак, – напомнила Фридерика.

– Разве? – Мы о таком договаривались. И, Гюнтер, пожалуйста, не надо никому рассказывать, что мы поженились. Так, это уже паника: глаза чуть расширились, готовые пролиться слезами при удобном случае. Но я таких случаев не допущу.

– Нет. Я женат на самой красивой девушке в мире и почему-то должен это скрывать? Она нахмурилась. Комплимент не пришелся по нраву, возможно, потому что оказался тесно связан с отказом.

– Мы договаривались о фиктивном браке.

– Фиктивного брака не получилось. Пожалуй, сказал я это несколько радостней, чем положено в таких случаях, потому что она опять превратилась в богиню мести: серые глаза потемнели, обещая гром и молнии, между бровей залегла грозная складка, а руки сжались в кулаки.

– Вы это специально.

– С Богиней договорился? – уточнил я.

– Думаешь, у нас столь теплые отношения? Право, мне еще никто так не льстил.

– Но вы не были удивлены: ни вы, ни ваш отец, – обвиняюще сказала она.

– Его брак тоже благословила Богиня. По-твоему, от меня она должна была отвернуться? Я настолько хуже отца? Это даже как-то оскорбительно.

– Но у нас ненастоящий брак…

– Разве? Она совершенно по-детски шмыгнула носом, но не расплакалась, повернулась и пошла к гарнизону. Выглядела она при этом настолько несчастной, что хотелось прижать к груди и пожалеть. Но, боюсь, такое поведение ее не осчастливит, напротив – расстроит еще больше.

– Я вам настолько не нравлюсь? – не удержался я.

– Вы себя ведете так, словно рады нашему браку.

– Но это так. Она возмущенно сверкнула глазами, ничуть не поверив.

– Неужели? Холодности в ее голосе позавидовала бы и Матильда. Но я все-таки подхватил ее под руку, сделав вид, что ничего страшного не случилось. До гарнизона мы дошли в молчании, столь траурном, что никто бы не заподозрил, что мы только что сочетались законным браком, да еще благословленным Богиней. Больше было похоже, что мы возвращаемся с похорон. Циммерман, зачем-то дожидавшийся на проходной, только бросил короткий взгляд и сразу заключил: – Не договорились, значит. Леди Штрауб, право, мне очень жаль, что все так получилось…

– Леди Штаден, инор полковник, – поправил я. Фридерика дернулась и зло поджала губы, но промолчала.

– Что-то вы не выглядите счастливыми новобрачными, – задумчиво протянул полковник.

– Поругались, – лаконично пояснил я.

– У нас возникли некоторые принципиальные разногласия в отношении брака.

– Да уж, – зло выдохнула Фридерика, – принципиальнейшие.

– Да неужели два взрослых ответственных человека не найдут компромисс? – оживился полковник и игриво подмигнул.

– Не найдут, – мрачно ответила жена.

– Здесь не может быть компромисса.

– Леди Штаден, не будьте столь жестоки к мужу, – укорил Циммерман.

– Капитан Штаден, поцелуйте жену. Это приказ.

– А если я не хочу? – вскинулась Фридерика.

– Вы мне тоже прикажете? – Разумеется, – невозмутимо ответил полковник.

– Вы же сейчас моя подчиненная, обязаны выполнять мои приказы. Она приоткрыла рот, чтобы возмутиться, но не мог же я позволить жене пререкаться с начальством? Ни у кого еще не получалось ругаться во время поцелуя даже с тем, с кем целуешься, а уж с посторонними инорами – тем паче. Пожалуй, это первый приказ, к выполнению которого я приступил с огромным удовольствием. В моих объятьях она затихла сразу, чуть изумленно взглянула, и я почувствовал, как меня затягивает в ее колдовские глаза, как возвращается волшебство, накрывшее нас в герцогском лабиринте… Целовать Фридерику я бы мог бесконечно, но не на проходной же и не под присмотром стольких любопытных глаз, пусть Циммерман и одобрительно покашливал время от времени, не решаясь прерывать наш поцелуй словами. Поэтому я сожалением оторвался от губ жены, впрочем, не выпуская ее из объятий, она же покраснела и уткнулась в мое плечо, словно хотела спрятаться от всех.

– Вот и помирились, – удовлетворенно отметил Циммерман.

– Вот что, капитан Штаден, вам, конечно, положен отпуск по случаю женитьбы, но поскольку вы все равно никуда не поедете, отложим его на окончание практики вашей супруги. Или же, леди Штаден, все-таки подпишем бумаги о прохождении? – Нет, – Фридерика даже возмущенно покрутила головой.

– Но на сегодня я вас от нее освобождаю, – решил полковник.

– Сходите, поразвлекайтесь в Траттене.

– Вот всегда так, – пробасил невесть откуда взявшийся Брун.

– Одним – тяжелый труд на благо родного гарнизона, другим – развлекательные прогулки в обществе леди Штрауб? И где справедливость? – Леди Штаден, – поправил я, не без удовольствия наблюдая, как вытягивается эта наглая физиономия.

– Сегодня утром мы заключили брак, благословленный Богиней. Фридерика вздохнула, но так тихо, что ее услышал только я.

– Вот я и говорю, где справедливость? – скривился Брун.

– Одним – грязная тяжелая работа по вывозу строительного мусора, а другим – брак с красивой девушкой. Я, может, тоже, хочу жениться, но инор полковник мне не оставляет на это времени.

– Но позвольте! – возмутился Циммерман.

– Строительный мусор вы вывозите за собой, а что касается брака, так не так давно к нам приходил отец некой инориты…

– Наглый поклеп! – возмутился Брун.

– Сами знаете, я так занят, что у меня и минуты свободной нет. О каких иноритах может идти речь? Мало ли что выдумывают всякие иноры, лишь бы сплавить засидевшуюся в девицах дочь. Нечего идти у них на поводу.

– Но он утверждает, что видел именно вас.

– Что он видел? Чью-то спину. Пффф…

– пренебрежительно фыркнул Брун.

– Этого явно недостаточно, чтобы обвинить меня.

– Спина была в мундире, – напомнил Циммерман. Брун оскорбленно вскинул голову.

– И? Здесь в гарнизоне они у всех в мундирах. Даже у вас, инор полковник, но тому инору почему-то не пришло в голову обвинять вас. Возможно, потому что вы уже женаты? Или вот возьмем Штадена. Вы же не будете отрицать, что он тоже в мундире? – Брун довольно- таки неприязненно на меня взглянул.