Розы на стене (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 58

– Да, – я даже улыбнулась. Наверное, улыбка получилась не слишком красивой, потому что Гюнтер внезапно наклонился и прошептал так, что слышала только я одна: – Фридерика, в любом случае обещаю выяснить, что случилось с вашей сестрой, выйдете ли вы за меня или откажетесь. Обещаю. Я покраснела. Не подумал ли он, что я решила запросить большую плату за свои «услуги», на чем настаивал не так давно Кристиан? Но для меня выяснить, что же случилось с Мартой, важнее, чем получить любые деньги. Гюнтер не отказывается от обещания, но и я не стану нарушать договоренности. В конце концов, ничего страшного случится, если я формально побуду год его женой.

– Действительно, в такой день любая девушка волнуется, – согласился священник, не убирая, впрочем, подозрительности ни из тона, ни из взгляда.

– Я не отказываюсь. Но, Гюнтер, вдруг передумали вы? Его отец неопределенно хмыкнул и с интересом посмотрел на сына. Да, похоже, от Гюнтера ответ «нет» тоже не примут.

– Что вы, Фридерика, я считаю мгновения до того момента, когда вы станете моей женой, – галантно ответил Штаден-младший.

– Я счастлив, что встретил вас. Его слова неожиданно оказались очень приятны, хотя и не были правдой. Но смотрел он так, что я на миг поверила. Он смотрел на меня, я – на него, и, казалось, для нас двоих нет ничего невозможного. Гюнтер поднес мою руку к губам и нежно поцеловал.

– Особенный день. День, который запомнится на всю жизнь.

– Священник наконец воодушевился, заулыбался и продолжил: – Я рад, дети мои, что вы выбрали для него наш храм. Наш храм имеет давнюю историю и самый высокий в Гарме процент пар, благословенных Богиней, среди которых можете оказаться и вы. Из проведенных мной бракосочетаний четыре пары были благословлены. Я чуть не рассмеялась, несмотря на звучавшую в его голосе искреннюю гордость причастности к чуду: уж нас с Гюнтером Богиня точно благословлять не будет. Она наверняка не снисходит к подобным пародиям на таинство. Возможно, чуть брезгливо посматривает, а возможно, и совсем не обращает внимание на тех, кто решил использовать храм для собственных нужд. Штаден-старший отошел со священником и что-то стал живо обсуждать. У алтаря наметилось оживление: служка зажигал свечи и менял увядшие со вчерашнего дня цветы на свежие. Отец Гюнтера посматривал на это дело одобрительно, изредка бросая на нас контрольный взгляд – не сбежали ли жених и невеста. Но волновался он зря. Его сын сбегать не собирался – какой военный отступит перед надвигающейся опасностью? Ее полагается встречать лицом к лицу. Младший Штаден так и не выпускал мою руку и производил впечатление влюбленного жениха. Во всяком случае на окружающих – я-то знаю, что это не так, а остальные наверняка обманутся.

– Фридерика, вы сегодня особенно красивы, – вдохновенно сказал он.

– Гюнтер, нас же никто не слушает, – тихо заметила я.

– К чему вам притворяться? – Почему вы решили, что я притворяюсь? – удивился он. Ответить я не успела – к нам с торжественным видом направились отец Гюнтера и священник. Пришлось ограничиться пожатием плеч. Во время церемонии Гюнтер не отпускал мою руку, но я и не протестовала: странно будет, если невеста, не так давно утверждавшая, что твердо решила выйти замуж, вдруг начнет вырываться и возмущаться поведением жениха, который не позволяет себе ничего из ряда вон выходящего. Священник радостно бормотал положенные случаю слова, а я почему-то с тоской вспоминала о сестре. Когда я мечтала о своей свадьбе, я всегда видела Марту рядом с собой. Но увы, рядом ее никогда уже не будет, да и свадьба не такая, о которой я мечтала. Разве что жених… Да и тот ненастоящий. Но ненастоящий жених держал за руку уверенно, и я постепенно проникалась серьезностью момента. Голос священника звучал громко и торжественно, не нарушаемый никем и ничем, даже шум с улицы едва доносился. Статуя Богини в золотистом сиянии солнечного света казалась живой и радостной, она озаряла все вокруг себя любовью и счастьем, отстраняя все грустные думы и неуверенность. Поэтому когда священник спросил нас, по своей воле вступаем ли мы в брак, я не задумываясь ответила «да». Голос Гюнтера прозвучал одновременно с моим. Голоса странно слились переплетаясь, а потом нас окутало сияние, мягкое теплое сияние любви и нежности, спустившееся со статуи Богини. Оно принесло покой и умиротворенность, которые продлились ровно до тех пор, пока Штаден-старший не сказал: – Четыре, говорили? Вот вам пятый. В его голосе прозвучало странное удовлетворение, непонятно чем вызванное.

– Леди напрасно сомневалась, – радостно заметил священник, улыбаясь мне совсем по- отечески.

– Если уж Богиня благословила брак, то решение правильно. Богиня благословила брак? Но это значит… это значит, что брак теперь практически невозможно расторгнуть? Я испуганно посмотрела на Гюнтера, но он не выглядел ни расстроенным, ни злым. Словно все, что происходит, – в порядке вещей.

– Леди Штаден, если вы помните, нас ждут неотложные дела, – церемонно сказал он и потащил меня на улицу. Это он правильно сделал. Сейчас его отец поймет, что случилось, и больше в этом храме благословений Богини не будет, потому что не будет храма. Злого Штадена-старшего я уже видела, несчастного священника мне заранее жалко: уверена, нарушение планов штаденского семейства не останется безнаказанным. Правда, что бедолага мог противопоставить божественной воле? Нет, надо вернуться и объяснить, нехорошо бросать святого отца в столь тяжелом положении. Я повернулась, но Штаден-старший уже выходил из храма с довольной улыбкой.

– Ну что, дети мои, – совершенно спокойно сказал он, – я возвращаюсь в Гаэрру и попытаюсь притушить скандал со Штраубами. Эрну обрадую, опять же. Надеюсь, с визитом к нам вы не затянете. И не лезьте никуда. Куст залейте, и хватит. Потом так же спокойно развернулся и неторопливо пошел вверх по улице, к главной площади Траттена, на которой находился телепортационный пункт. Радовать какую-то Эрну.

– Эрна – это кто? – Эрна – это моя мама. И она обрадуется тому, что сын женился вот так на ком попало? Я с сомнением посмотрела вслед уходящему отцу Гюнтера. Может, его падающей балкой по голове приложило? Взглянула на храм, тот стоял целый и невредимый и разваливаться не торопился. Изнутри не доносилось криков, гудения огня, звона стекла и других звуков разрушения. Я повернулась к Гюнтеру и задала столь мучивший меня вопрос: – И что теперь будет?

Глава 35

Гюнтер

На вопрос Фридерики, что же теперь будет, захотелось ответить, что теперь я смогу ее соблазнять, не чувствуя при этом ни малейших угрызений совести и не нарушая своих жизненных принципов: мало того что она теперь замужняя дама, так еще и моя жена. Но девушка и без того выглядела несколько растерянной, посвящать ее в столь личные планы было преждевременно и даже неосмотрительно с моей стороны, поэтому я ограничился нейтральным: – Для начала вернемся в гарнизон и разберемся с розами.

– Ночью? – уточнила она. Слишком подозрительно уточнила, поэтому я не удержался: – Разумеется, ночью. Или у вас на эту ночь намечено что-то более интересное, связанное с изменившимся статусом? Тогда розы могут и подождать, желание дамы – закон. И поцеловал руку жены. Не просто так поцеловал, а с намеком. Она странно взглянула, руку отобрала, повернулась и посмотрела на уходящего отца. Согласен, там было на что посмотреть: двигался родитель спокойно, уверенно, с грацией сытого хищника, догнавшего добычу, плотно отобедавшего и хорошо выспавшегося. Но это не значит, что он должен интересовать Фридерику больше, чем я. Впрочем, ее интерес вскоре объяснился.

– Гюнтер, а с вашим папой все в порядке? – неуверенно уточнила она.

– Я как будущий целитель ничего странного в ауре не замечаю, но его поведение вызывает вопросы.

– С ним абсолютно все нормально, – заверил я.

– Вряд ли ему понравилось благословение брака.

– Он еще в гарнизоне сказал, что я должен был подумать о последствиях ночевки в моей комнате девушки.