Приручить Цербера (СИ) - Абель Ава - Страница 15

Но вот недавно девушка вернулась в Москву, так, видимо, и не подцепив крупную рыбу в Штатах, и вдруг позвонила Даниле на домашний. Где только номер достала. Они договорились встретиться, но времени все не было и не было. И вот сегодня Летов пригласил девушку в «Бронкс». Оно того стоило: не верящее выражение на лице Насти запечатлелось в его сердце навсегда.

Добить змею получилось ставкой на белозубого недоактера, страницу которого Данила без труда нашел в Инстаграме, спросив у Валентина Геннадьевича фамилию друга, которого имениннику представила Терехова.

Последняя запись на стене Лероса — объявка Берлинского гей-парада с комментарием: «Отстаивать свои права — это навык, с ним не рождаются». Вроде бы нейтрально, но следующая фотка — с ретроспективы фильма «Горбатая гора». И так далее — вся лента. Серьезно? И Настя думала, что Цербер настолько тупой, что не проверит ее ухажера?

В общем, Данила послал Настю в нокаут, и по дороге из клуба несчастную, продрогшую Терехову стало даже жаль.

А вот вернувшись из Барвихи на Арбат, Данила уже мечтал прибить заразу. У дома собрался настоящий митинг: пожарники, которые вынесли дверь в квартиру, а также Саня Прохорова с телохранителем.

Пожарники напугали кота, который до сих пор отсиживался в шкафу, а гости спугнули Дину, не готовую проводить ночь в массовке. Данила не мог выставить Саню — любимая падчерица Валентина Геннадьевича как-никак.

Та придумала полную ахинею по поводу своего визита: мол, они с телохранителем возвращались домой, когда услышали вой серены и испугались, что где-то пожар и нужно спасать людей. Ну а раз уж они все равно приехали, то почему бы Даниле не пригласить их на чашку чая, а то вывихнутые в лесу ноги отваливаются от пережитого стресса.

Вот оно как, подумал Летов. Значит, Настя решила играть на поражение. От предвкушения даже дух захватывало. Он не мог дождаться утра, чтобы рвануть на дачу к Прохорову и подразнить Аиду.

***

От Барвихи до Николиной Горы, где располагалась дача Валентина Геннадьевича, ехать было близко, минут тридцать-сорок, но Насте нужно было скататься утром в Москву, чтобы подобрать Валеру. Поэтому она проснулась в пять тридцать с красными глазами и желанием кого-нибудь приложить бетонной плитой.

Отца дома не было, домохозяйка еще не проснулась, и Настя в одиночестве сварила себе кофе. Взяла чашку, уселась за стол, забросив на него ноги в пушистых тапках с мордами гремлинов, и… задремала. Очнувшись, она обнаружила перед собой холодную чашку, и в панике глянула на настенные часы: 7:00.

Черт, через полчаса уже на другом конце Москвы нужно быть.

Сердце трепыхалось, не понимая, что, где и когда, и Настя, скривившись, впопыхах выпила кофе, а потом долила в себя стакан воды.

В столовую вошла домохозяйка, которую очень ценил ББ, и Настя осоловело смотрела, как та распахивает окна.

— Настенька, что же ты так рано, — пожурила Нина Михайловна, прекрасная женщина пятидесяти четырех лет, которую ББ называл Нинушка.

— Мы в Николину Гору на весь день уезжаем.

— Ой, отец же просил тебе передать, чтобы без него ехала, у него сделка с собственностью в Новоалександровском срывается. Хорошо, если к вечеру вернется.

Нина Михайловна работала в доме еще при маме, и папа не мог с ней расстаться, потому что, по его словам, она связывала его с прошлым и делала лучше настоящее.

Уехал, так уехал. Непредвиденность — неотъемлемая черта инвестиций, что поделать. Отсутствие ББ на даче даже к лучшему, Цербер меньше бояться будет.

Настроение сразу улучшилось, и Настя собралась за двадцать минут, захватив с собой все необходимое для наведения марафета. Она могла бы накраситься и дома, но не хотелось, чтобы Валера ждал ее на улице слишком долго. Они договорились, что он подскочит к шоссе, и придется наворачивать меньше кругов по Москве. Погода намечалась отличная, но Настя не любила ждать, а потому и других не заставляла.

Она надела короткие джинсовые шорты, синюю майку с короткими рукавами, которую купила в Таллине на Новый год, добавила круглые очки, босоножки на высокой платформе в бело-синюю полоску и в довершение — модную черную шляпу с круглыми ровными полями. Помявшись у входа, захватила и короткий летний плащ-дождевик, на всякий пожарный.

…Валера всю дорогу до Николиной Горы спал, прикрыв лицо Настиной шляпой, а тушку — плащом. Пробило только девять утра, солнце еще не палило, и в салоне было ветрено и прохладно: Настя убрала верх в кабриолете, чтобы не уснуть по дороге.

Однокурсник, как и она, не выспался, но не буянил из-за ее опоздания, а наоборот, обрадовался, как будто опасался, что Настя про него забыла. Нет, она своих на дороге не бросала. Пришлось объяснять, что Валере больше не нужно притворяться ее воздыхателем и что везет она приятеля на дачу исключительно в качестве благодарности и извинения. Лерос приятно удивился такой неожиданной благотворительности и сразу уснул.

Настя любила среднюю скорость, чтобы и адреналин почувствовать, и на пейзажи посмотреть. ББ так часто повторял ей, что гоняют только смертники, что Настя привыкла следить не только за собой, но и за водителями, с которыми делила дорогу.

Отмороженных хватало, поэтому она не доверяла свою судьбу лихачам; благодаря хозяйской внимательности первая и единственная машина не получила ни одной царапины за два года.

Вот и сейчас Настя сразу услышала дикий рев, как будто позади взлетал реактивный самолет; она съехала ближе к обочине, чтобы пропустить дорогое авто с огненным рисунком. Одной полосы такому укурку могло оказаться мало.

«Этого еще не хватало», — разозлилась Настя, узнав машину Артема-кузена. Она надеялась, что-тот проспит до понедельника и не появится у Прохорова, но не тут-то было. Видимо, даже не ложился и накачался энергетиком, иначе зачем ему такая громкая музыка в салоне, как будто колонки с концерта «Раммштайн» украл.

«Что-то слишком много Артема стало в жизни». Настя прищурилась. «Не к добру такая примета. К дождю».

К моменту прибытия на место дислокации у нее слегка обгорел нос, потому что спросонья забыла намазаться солнцезащитным кремом.

В Николиной Горе их встретил Валентин Геннадьевич с женой Татьяной, мамой Сани. Не зря Прохоров ее и в юности любил, и после двадцати лет разлуки. Красавица, как и Санька, только глаза не ореховые, а темно-карие, и при этом взгляд теплый, добрый… А вот у Прохорова, кстати, такие же карамельно-ореховые, как и у его падчерицы. Какое странное совпадение. Судьба.

Есть хорошее высказывание о том, что твой человек от тебя все равно никуда не денется, притянется назад даже после разлуки, и Санина мама с Прохоровым были тому лучшим подтверждением.

Валентин Геннадьевич очень дружелюбно отнесся к Леросу, даже имя его вспомнил, и однокурсник тихо выдохнул. Дорогу ему предстояло пробивать самому, и первые неуверенные шаги к дипломатической карьере его, конечно же, пугали. Ничего, привыкнет — идти станет легче.

Дача у Прохорова была шикарная. Насте приходилось здесь бывать еще до знакомства с Саней: Большой Босс любил сюда наведаться, потому что ему нравилась атмосфера. Место здесь — идиллическое, в уединении, рядом с пляжем у Москвы-реки.

Этот дом принадлежал предкам Прохорова с какого-то там лохматого года, но не потому что они были богаты — скорее наоборот, а потому что были дальновидные и смогли удержать собственность в семье. Сегодня Николина Гора считалась элитным поселком, и особняк стоил целое состояние.

Настю с Валерой проводили в дом, устроили в отдельную гостевую комнату и просили явиться к обеду, через два часа. Санькина мама сказала, что уже прибыло семь гостей, включая Артема, Цербера и депутата Мосгордумы Лупатова… Ого. Того самого, под которым работает блондинка, приехавшая вместе с Артемом — Настя успела их заметить в саду издалека.

Бедный Прохоров, у него под крышей собралась разношерстная компания из бабуинов, мартышек и орангутангов.

— А с кем приехал Данила Летов? — уточнила Настя.