Приручить Цербера (СИ) - Абель Ава - Страница 14

Но если Настя точно знала, зачем ей это все нужно, то найти мотив Данилы не могла. Он не хочет ей мстить, не хочет убрать со своей дороги, ведь самый простой способ для него — это держать дистанцию, пока она не уедет в Гарвард. Да, Цербера тянуло к Насте чисто физически, но спать с ней под носом у ББ он вряд ли собирался, а потому снова мимо. Тогда зачем? Скучно? Решил позабавиться за ее счет? Может быть, но вряд ли.

И Настя выудила причину из мусора бытия. Цербер вознамерился преподать ей урок, показать, насколько она упряма в своих тупиковых желаниях. ББ ведь выбрал Летова для практики именно для этого — открыть Насте ее истинную суть.

«Кому, как не Дане, известны твои слабые места», — сказал Большой Босс в памятное субботнее утро, когда сообщил о новом месте ее ссылки. По сути, отец имел в виду: у кого, как не у Цербера, получится выбить из тебя дурь?

Вот Данила и придумал, как Настеньку проучить. Ослу понятно, что убеждать Аиду на словах — дело пустое, а вот показать на практике, растоптав «избалованную принцессу» ее собственными ногами, надломив упорство о неприступную стену, — метод действенный. Так даже до Насти дойдет, что с ее характером не выжить в мире акул. Она сдастся, как сломанная кукла, свесит язык на сторону и пустит слюни, оставив дело борьбы тем, кто этого действительно достоин.

Цербер сходу учуял, что Настя затеяла игру, и решил использовать это против нее же самой. Так он и Аиду обломает, и перед Большим Боссом снова выслужится.

Вот же гад.

Скорее всего, Данила считает, что она поступила так из мести, из желания досадить ему, выбить из колеи. Он, конечно, прав, но ведь это такая маленькая верхушка огромного айсберга. Возможно, если бы он об этом знал, то не стал бы отвечать вызовом на вызов, а просто ушел бы с пути… Но, увы, первым из них двоих не заговорил никто, а сейчас уже поздно, игра запущена, и адреналин в крови зашкаливает. Теперь тот, кто заговорит, будет проигравшим.

Второй раунд Настя отдала без борьбы, ответив ревностью на ревность. Если и дальше так пойдет, то Цербер докажет Насте ее несостоятельность, пожурит наравне с отцом, потопчется на аидовских останках и как ни в чем не бывало продолжит три раза в месяц забирать с вечеринок, пока не посадит на самолет до Штатов. А Настя за год выгорит от его присутствия рядом, и плевать ей станет и на Гарвард, и на торжество идиотов.

Ну нет, не бывать этому.

Она достала из сумочки пачку тонких сигарет; выудив одну, повертела в пальцах и сунула в рот, не поджигая. Эту привычку она переняла от ББ, который успешно бросил курить пару лет назад. Отец говорил, что такое действо позволяет закалить силу воли и успокоиться.

Курить Настя начала в семнадцать, когда Данила из лучших церберских побуждений назвал ее потаскушкой. К счастью, под влиянием Саньки Прохоровой вредная привычка за два года сдулась. Подруга сказала, что сигареты для Насти — это понты обиженки. Так оно, собственно, и было, не поспоришь. Но сейчас запах табака и наличие сигареты в руке удерживали от истерики, хотя руки все равно дрожали, и явно не от дождя. Стало холодно, противно, и в первую очередь от себя самой. От того, что позволяла Церберу оскорблять себя, что зависела от него и эта зависимость была гораздо хуже табачной.

Настя смотрела на носки зеленых кожаных туфель, темнеющих под каплями дождя, и в этот момент в ней проснулась истинная Аида, которую она никогда раньше в себе не ощущала. От кончиков пальцев ног вверх до самого горла поднялась невероятная решимость победить, как будто приспешники из подземного царства послали ей моральную поддержку.

«Думаешь, мне нечем тебе ответить, Цербер? Ну-ну, порадуйся еще пару минут, урод». Раз игра намечается по-крупному, то и ставки нужно поднять. Теперь мало, чтобы Данила влюбился в Настю и молча сбежал от греха подальше. Нет. Пусть он влюбится — и останется, приползет к ней и станет молить о праве целовать ее тапки по утрам. А она развернется и уйдет, бросив на прощание: «Gаmе is оvеr, аsshоlе». Пускай он пройдет все круги ада Аиды, как когда-то заставил пройти ее. И после этого Цербер ей еще и рекомендацию вынужден будет написать на собственном разбитом сердце. В общем, Настя четко решила пленных не брать; в конце останется только победитель и пыль от поверженного соперника.

В душе черти варили приворотное зелье, а самой Аиде было так больно, что хотелось напиться. Но она прекрасно помнила, чем закончилась прошлая попойка, и потому пришлось остаться трезвой. Трезвой и злой. Ничего, Летов, еще не вечер.

Он ведь не знает, что она знает, что он знает.

Позволив Даниле усадить себя на заднее сиденье, уступив честь находиться по правую руку от водителя роскошной Дине, продрогшая Настя молчала всю дорогу до Барвихи, до особняка ББ, а потом равнодушно вернула заботливому Данечке пиджак и потопала в дом. Выглядела она хуже побитой собаки, и ей даже не пришлось притворяться. Она хорошо запомнила фразу куклы, сказанную в дороге: «Дорогой, давай у тебя сегодня переночуем. Не хочу в Раменки возвращаться».

Из Барвихи до Арбата — минут сорок езды… МЧС приедет в берлогу Цербера раньше него.

Настя позвонила в пожарную службу и, разрыдавшись, сказала, что из квартиры Цербера, адрес такой-то, несет газом, а она — соседка, боится за своих детей. Сама она сейчас далеко, но ей позвонила няня, которая не знает, что делать. Затем Настя набрала Саньку, которая всегда ночевала дома, и сказала:

— Хватай Ареса и гоните на Арбат, к дому двадцать один, вам пять минут на сборы и еще пятнадцать — чтобы доехать. Ко второму подъезду подкатит Цербер с куклой, отзови ее и скажи… да что угодно придумай. Можете ее даже похитить. Не дай ей попасть в дом Летова. Обломается.

Санька, сонная, совсем не удивилась. Сказала хрипло: «Даже не спрашиваю, зачем тебе это нужно». И поехала на Арбат. Насте было неудобно просить, потому что подруга подвернула ногу в своем чертовом лесу, но Саня уверяла, что там пустяки и это Арес раздул из мухи слона. Поскольку перед выходными Прохорова спокойно ходила по дому, то Настя ей поверила.

Увидев Саню у себя на пороге, Данила поймет, что Аида не сдалась — и противостояние войдет в необратимое русло. Необъявленная война, когда каждый из участников притворяется, что ничего не знает, грозила стать жестче, чем изначально планировалось. Но что уж тут поделать. Се ля ви.

— Детям, беременным и людям со слабыми нервами — отойти от экранов. Предстоят сцены психологического насилия и обнаженки, — сказала Настя своему отражению в зеркале в ванной и выдавила мятную пасту на зубную щетку.

Ночью, выпроводив пожарную службу, Данила не мог уснуть. Его душил смех, но не здоровый, а тот, который бывает у азартного человека перед игрой. «Старею», — подумал Летов и, перевернувшись на живот, зарылся лицом в подушку.

Стоило ему увести Настю в кинотеатр «Уайтхолла», как на него снизошло озарение: лиса привела на прием белобрысого эскортника специально, чтобы побесить Данилу.

Беда Аиды в том, что она плохая притворщица. Ей кажется, что она умело манипулирует людьми, но так погружается в себя, что со стороны уже взглянуть не способна. Она передергивала плечами, не зная, куда деть руки, когда блондин обнимал ее, и это выдало Настю с головой, просто Данила не сразу осознал значение подобных жестов. Нет, Аида и не утверждала, что встречается с «Алексом», или как его там. Но она пыталась заставить Летова ревновать. Что ж, у нее получилось, потому что чужие руки на ее бедрах до сих пор мерещились во тьме.

Лишь в полумраке кинотеатра Данилу прошибло током реальности: Настя не сдалась, не пошла на попятную — ведь именно вызова он от нее и ждал. Черт, как же его это завело… Поэтому он позвонил Дине. Зря именно ей, конечно, но в тот момент Летов действовал скорее интуитивно.

С Диной они познакомились на корпоративной вечеринке года два назад, когда Данила еще не был руководителем, о котором писали модные журналы. Дина прохладно отнеслась к новому знакомому, впрочем, как и он к ней. Она тогда переезжала в Нью-Йорк, на работу в модельное агентство.