Сказ о Дайири Наследнице (СИ) - Александрович Кирилл - Страница 10

— Черный Остров находится на юго-западе от Стойлима, через море. Живописное место: кругом выжженная огнем земля, горы струящиеся дымом, пеплом и магмой. Там живет орда дикарей, почитающая колдунов своих племен, приносящая им в жертвы своих соплеменников. А в скалах, на отроге у побережья живут вот эти милые звери.

Гулкое рычание раздалось из недр клети, в её мраке что-то массивное и черное как ночь, шевельнулось, показав оскаленную пасть и четыре желтых глаза, в полосу света от открытой двери амбара.

— Его, я поймал сам. Лично. Он наградил меня парой шрамов, но это не беда. Посмотри на него. Там они охотились на дикарей. И я думаю, ему ты придешься по вкусу.

Оли видела, как на нее надвигается большое, в два человеческих роста существо с массивными передними лапами, огромной грудью, укрытой чешуйками, как броней и широкими челюстями, утыканными острыми, торчащими чуть вперед зубами. Оли медленно отползала от решетки. В одно мгновенье зверь кинулся к решетке, протянув сквозь прутья лапу, пытавшуюся уцепить Оли хоть за край одежды. Девчонка отпрянула назад, припав спиной к ногам Дротты.

— Красавец, правда? — низким голосом продолжал отчим, — ты будешь ему по вкусу. Я чувствую твою дрожь. Одно мое движенье отделяет тебя от его пасти. Помни это, когда будешь отвечать на мой вопрос. Откуда вы шли с утра с Ои?

— Из сада за холмом. Собирали медовые соты.

— Пойдет… и кого-то вы сопровождали в этом пути из сада?

— Нет.

— Не ври, — легкое движение колена подало Оли вперед, когти зверя царапнули плечо девчонки.

— Мы никого не сопровождали… мы нашли человека у спуска к руднику.

— Что за человек? Раб?

— Нет, он не похож на раба. Я видела таких в детстве, он похож на жителя Косматых Хребтов.

— И куда же он направлялся?

— Я не знаю, мы нашли его без сознания. И оставили там.

— И ты решила никому не говорить?

— Я подумала, что примакарахи его скоро найдут сами. Он был без сил, как будто умирал.

Дротта молча смотрел на прижавшуюся к его ногам Оли. Развернувшись, сделал несколько шагов к двери и обернувшись обратился к падчерице:

— Переоденься и смой с себя запах страха. Пойдешь со мной.

Рассвет застал Дор Ийсу на улицах среди лачуг и навесов ремесленников поселка Рёдма. На крыльцах и у входов появлялись люди с неумытыми лицами и усталым выражением глаз, на этих прокопченных сажей и пылью лицах. Дор встретился взглядом с одним, из внимательно наблюдавших за ним, человеком. По переднику из турьей кожи, прожженному в области живота и крепким жилистым рукам в этом человеке можно было распознать коваля.

— Утра тебе, мастер. Скажи, требуется ли кому здесь подмастерье?

— Слишком ты доброжелателен. Подмастерье? — ответствовал вопросом коваль, — ну, если ты хочешь работать за пол миски похлебки и два-три вомьзхема в день, оставайся хоть там, где стоишь. Работой наградят все кому не лень.

— Я, конечно, слабо разбираюсь в благодарности, но не маловато ли за крепкие руки?

— А ты думал, здесь тебе оплатят покои во дворце и подарят рабыню для утех?

— Нет, но…

— Слушай, если ты действительно чего- то стоишь как работник, то скоро откроют ворота города. Попытай счастья там. Отправляйся в бардак и спроси любого, кому нужен наемник.

— Что такое "бардак"?

— Место, где пьют сизую бурду. Идолимские ремесленники начинают день с пьянства.

— И с кем там договоришься, если у них такое утро?

— Иди чужеземец. И страже не показывай свой меч — отнимут и до каземата спровадят.

— Спасибо, коваль. Лу́на тебе в помощь.

Ремесленник не ответил. Лишь слегка дрогнули брови, и что-то блеснуло во взгляде. Сжав крепкие кулаки и опустив голову, коваль повернулся и двинулся под навес, над крышей которого из трубы начал появляться дым горнила.

Дор Ийса обошел ряды прилавков. Рёдма медленно, но все же просыпался. Появлялись снующие туда- сюда юноши с просаленными безрукавками, одетыми поверх голого торса, шароварами с вытянутыми коленями, испачканными землей и сажей и обмотанными лентами из кожи ступнями. Замарашки девчонки согнутыми под тяжелыми курдюками с поклажей, гнущими, наспех обмотанными тряпьем худыми тельцами, чуть ли не до самой земли. И мастеровые, мерно, не без доли злобы, покрикивающими на нерасторопных помощников. У одного навеса Дор выбрал себе вместительный холщовый мешок, чудно, но удобно подбитый кожей на месте соприкосновения со спиной и кожаными ремнями, для ношения через плечо, служившими одновременно замком. Хозяин лавки, худой низкорослый мужичонка, с лицом напрочь заросшей бородой, из которой торчал хищным крючком нос и из под косматых бровей сверкали два черных паучьих глаза, прищурившись, взглядом смерил Дор Ийсу. Охотник протянул ему маленький слиток серебра, сделанный в виде полусферы и торговец прошамкал почти беззубым ртом:

— Откуда такой? Этого хватит купить только ремни от мешка.

— Извини, хозяин. Да, ты прав, я пришлый. И сколько ты за нее хочешь?

— Четыре таких.

Четыре таких — это все, что имел Дор.

Позади торговавшихся раздался тяжелый, басистый голос, напоминавший рокот прибоя у далеких теперь, но родных прибрежных скал Дор Ийсы Серого.

— Бряма, я обещал разнести твою лавку?

Торговец вжал голову в плечи и изогнулся так, что казался раза в два меньше, чем есть.

— Я… а… мя… это ж… ну, дорогая вещь, — промямлил старикан.

— Я обещал?! Я сейчас это и сделаю!

Дор наблюдавший за превращениями старика-торговца в козявку, решил остановить буйца, который мог привлечь лишние глаза, так не нужные ему сейчас. Обернулся и чуть ли сам не обомлел: за его спиной стоял обладатель голоса, здоровенный детина, на полтора локтя выше Дор Ийсы и на два с половиной локтя его шире. Видно было, что буйство внезапно появившегося защитника чести торговли, рождено, то ли дурманом, то ли хмелем: великан стоял, пошатываясь и на оттекшем лице видно было пару глаз с мутным взором и отвислую слюнявую губу.

Но Дор заметил это после того как обернувшись, выставил руку остановить погром. Рука уперлась великану в живот.

— Ст… ох, ты ж! Стой, прошу тебя! — собравшись с духом, выпалил Дор.

На лице великана расплылась кривая ухмылка.

— А ты смелый, — с этими словами великан слегка похлопал по плечу Дор Ийсы, так что у того колени подогнулись, — предлагаю познакомиться. Пошли! Я знаю, где неплохо разливают!

— Подожди, расплачусь.

Сопротивляться было явно бесполезно, да и пригодиться этот верзила мог. Если только не рухнет сморенный дурманом и не придется волочь его на себе. Хотя такого разве утащишь.

— С кем? — округлив глаза, спросил великан.

— А? — Дор обернулся — прилавок был пуст.

Он перегнулся, пошарил глазами под верстаком — торгаша и след простыл. Сунув руку в карман, нащупав стальную заколку для ножен с ножом, бросил ее на дощатый прилавок и пошел в сопровождении громилы, на ходу укладывая свой скарб в доставшийся рюкзак.

Идолим, как и положено просыпался поздно. На его окраинах, под стенами ютились такие же лачуги ремесленников. Только уже с какими-то подобиями дверей и ставен на окнах. Посреди узких захламленных улочек, обрамленных низкими, неказистыми домами, больше похожими на короба из песчаника и блоков смешанных из рудникового шлака и глины, по обочинам сновали закутанные в длинные халаты люди, с испытующе — корыстным взглядом, а по крыльцам домов, то тут то там, сидели грудастые девахи, голые телеса, которых почти ничем не прикрывали, надетые на них нити со стальными застежками, держащими полоски, в ладонь шириной темной материи.

Обходя один за другим проулки, Дор ловил великана за руки и отворот холщовой безрукавки, когда тот норовил ухнуться прямо посреди дороги, сраженный хмелем.

— Куда ты меня ведешь?

— Ты кто?…а, да… это там.,- громила махал рукой наотмашь, не разбери куда и продолжал идти, — Сейчас придем.

Один из проулков заканчивался одноярусным строением, с открытым входом и неким подобием окон по стенам, больше пригодившимся для пережидания осады, чем для освещения внутреннего убранства. Пригнувшись, громила шагнул за порог. Дор проследовал за ним, но остановился на пороге, давая глазам привыкнуть к темноте зала.