Сказ о Дайири Наследнице (СИ) - Александрович Кирилл - Страница 9

2

Дор Ийса с трудом отрывал себя непослушными руками от земли. Сил было мало, но надо идти. Идти. Сестры приведут незнакомых ему людей на подмогу. И кто знает, чем может закончиться эта встреча. Сознание возвращалось в разбитое тело. Разум говорил, что оставаться здесь опасно — надо найти место спокойнее. И воду. И еду…

Шагая по камням ущелья перед входом в рудник, Дор сквозь мрак ночи пытался разглядеть хоть какое- то убежище в скалах. До его слуха донесся звук падающих капель. Рядом. Дор свернул на звук. На утесе виднелся небольшой лаз на высоте трех человеческих ростов, по утесу сочилась вода, образуя у подножия грязную лужу, из которой вытекал мутный ручей. Дор припал губами к камням. Жажда стирала необходимость искать другие решения. По лицу и губам текла вода и Дор не хотел уходить от этого места, хотелось упасть на колени и забыться, отдаться прохладе. Сознание медленно возвращалось. Дор вновь поднял глаза вверх. "Надеюсь, эта пещера пуста. И если так, то сгодится". Не слушающимися пальцами он карабкался и цеплялся за уступы. И дорога наверх казалась невыносимо трудной и долгой. Но, как и любая она всегда имеет конец. Дор вполз в пещеру. В ней нельзя было стоять. На полу растекалась лужица образованная ручьем, выточившая за долгие годы себе ложе, подобное блюдцу. Дор жадно пил, ощущая дурноту от собственной же жадности. Он остановился и, встав на колени, умыл лицо. До рассвета можно не тревожиться. Надо набраться сил. Дор, сквозь находящий на него сон, различил шуршание и возню над головой. Тело подобралось, ладонь опустилась на рукоять меча. Выйди и тебе несдобровать. "Я не один… здесь". Он открыл глаза.

На потолке светились тучи светлячков, забившихся в пещеру от полуденного зноя и сейчас просыпавшихся в прохладе ночи, чтобы начать свои танцующие полеты и озарить ущелье красками. На лице Дор Ийсы отразилась легкая улыбка. И он безмятежно провалился в долгожданный сон.

3

Начальник стражи рудника сидел на скамье в тени своего навеса и слушал доклад о прошедшей ночи от одного из своих погонщиков — стражей. Примакарах, держатель своры карахов, прирученных издавна волков, ответствовал:

— Рёвен, один из карахов, сорвавшись с цепи утром, рванулся к твоим дочерям и обнюхал тщательно старшую. Мне кажется, она могла бы стать отличным загонщиком — псы обычно рвут всех, кто их не кормит.

Рёвен, до этого молча слушавший доклад, ковырял ножом в миске сушеной вепренины. После того, как страж заговорил о том, что утром встретил его дочерей, поднял на него тяжелый взгляд.

— Продолжай и по делу, — отрезал он, — моё было и останется моим. Клети с рабами осмотрели с утра? Тропы вокруг рудника обходили?

— Да, рёвен. Рабы на месте. Следов побега не найдено… только… в одной из пещер кахар насторожил нюх. Видимо учуял крыс.

— …Видимо.

Рёвен по имени Дротта, держатель ножа златоокой девы Ачадслы, покровительницы воинов взявших поживу в бою, и дарующую в награду за убитых врагов свое тело лучшему из них, оставил миску с вялениной и когда примакарах ушел, задумчиво почесал кончиком ножа бровь."Крыс, говоришь?…надо бы узнать у Оли, что за крысы прижились этой пещере." Дротта встал и вышел из под навеса. По его лысой голове от полуденной жары, заструились капли пота. Он направился к себе дом, стоявший на возвышении двухэтажным просторным строением, с садом из деревьев дворцом, среди обилия низких, окружающих холм лачуг стражей. Сестры были на заднем дворе, носили воду в огромную ванну: когда явится хозяин дома ему надо будет смыть пот и вонь от рабов в руднике, надо чтоб вода успела нагреться к его приходу. Рёвен твердым шагом подошел к старшей из сестёр, не слышавшей поступи Дротта за своей спиной, занятая работой.

— Пойдем, падчерица, — Дротта жестко схватил Оли за волосы, запустив пятерню сальных пальцев в забранный на затылке комок, — хочу тебе кое-что показать.

Младшая — Ои, его дочь от сожительства с матерью обеих сестер — отшатнулась, выронив ведро, кинулась на другую руку, повиснув:

— Отпусти, отец, она же ничего тебе не сделала, отпусти!

Властно отмахнув ребенка в сторону, не обращая, что та ударилась головой об огромную деревянную лавку, рёвен потащил за волосы, извивающуюся под его хваткой Оли, по глиняному полу к клетям в огромном амбаре.

Усталое сознание возвращалось. С трудом сдерживая жадное желание пить, не останавливаясь, Дор лежал с закрытыми глазами, чувствуя, как тело наполняет свежесть воды, как сухую древесину, заставляя набухать усталые мышцы. Дор открыл глаза. Потолок пещеры по — прежнему светился, только уже чуть тускло и ему казалось, что узор из светлячков стал другим. "Наверное, скоро утро и они вернулись домой… вот эти два… серо-зеленых. Как взгляд… столь знакомый взгляд её. Как той ночью…"

Путник широко открыл глаза. Сознание вернулось, сорвав пелену дремы и негу. Слух различил возню у подножия холма. Дор затаился. Не зря слыл лучшим охотником в селении. У входа был слышен скрежет когтей о камни. Нос наполнил стойкий запах псины, только к этому запаху примешивался столь знакомый запах пота и дыма, обычно исходивший от людей, живущих в больших селениях, вдали от ветряных степей, наполненных свежим морозом гор и прохладой утра на берегах реки. "Карах…скверно…могут взять след и навести стражей рудника". У подножия зверь замер. Немного покрутившись, видимо пошел прочь. Не зря Дор полз в пещеру по скользкому от воды склону, чтобы его запах не привел никого к его убежищу.

Дор Ийса наклонился к источнику, сделал пару глотков. "До рассвета не долго — пора в путь. Успеть дойти до поселения". На вытянутых руках в предрассветных сумерках Дор не дотягивался до земли, свесившись из расселины своего ночного убежища. " Высоко я забрался". Разжав ладони — выдохнуть не успел-оказался на земле." О как. А ночью стена была целым походом в горы". Дор тщетно пытался разглядеть что-либо во мраке, лишь где-то вдали мерцали огни на дворцовых башнях Идолима. Где-то там, под высокими стенами столицы Империи Воинов был поселок наемников рудника. Там и жили ремесленники, ковавшие, плавящие, изготавливающие изделия из стали и серебра. Первым надо было дойти до этого поселения. Здесь у рудника проще попасть в рабство — и спрашивать не будут, вденут кольцо в левую ноздрю и подвесят цепь на шею. Нет тут ни суда, ни разговоров. Гиблое место.

Тело тяжело и гулко отзывалось на начатый бег — сказывалась усталость и двухдневное отсутствие воды. Ноги тяжело отстукивали ритм бега. Но свежесть ночи и выпавшая перед рассветом еще весенняя роса не давали пыли подняться и иссушить и без того саднившее горло. Еще не много и Идолим становился явственней. Еще немного и рассвет окрасит его стены и пики башен в ярко розовый цвет. И всходящие спутники, нехотя поднимающиеся над горизонтом, переделают нежный розовый цвет в красно-рыжий. Даже колец над землей не видно, трудно разглядеть даже свои ладони. "Но похоже под ногами тракт торговцев — земля без единого камня". После этой мысли левая нога запнулась, и Дор пластом полетел вперед, еле успев выставить руки, ухнулся, подняв с земли клуб пыли.

— В озеро тебя башкой! Трудно под ноги глядеть?! — Дор повернулся и сел на землю, — да, разглядишь что в этой мгле…

Тяжело дыша, оставаясь сидеть на земле, путник потянул из-за спины заранее набранную водой флягу. Спокойно сделав пару глотков, встал, повесил закупоренный сосуд на пояс, отряхнул пыль и зашагал, не решаясь бежать более. "Не бегу я ни от кого, да и шею свернуть в этом мраке ни к чему".

Рассвет был уже скоро. Небо начинало светлеть.

4

Дротта подтащил Оли к клети, во мраке амбара она не могла разобрать, кто в ней заворочался.

— Смотри, приёмыш, — с громким хрипом прорычал Дротта, пнув по решетке ногой, — его я привез с Черного Острова. Ты знаешь, что за место — Черный Остров?

Дротта швырнул падчерицу лицом в прутья клети. Оли простонала от боли и унижения, сдавив боль внутри, изо всех сил стараясь, не сорваться в крик обиды и отчаянья.