Сказ о Дайири Наследнице (СИ) - Александрович Кирилл - Страница 11

Убранство было функциональным — длинные столы посреди зала, вровень им же сколоченные скамьи. По краям, квадратные стольцы, окруженные табуретами из цельных пеньков деревьев, упирающимися обрубками корней в пол. Слева от входа высокий верстак, уставленный на ящики и бочки. Вся левая стена была отделана длинными деревянными крючьями, на которых висели большие деревянные кружки и куски вяленого мяса и рыбы. В дальнем правом углу наспех сложенный очаг — коптившие головни почти не прикрывали камни стенок. Дым уходил в отверстие деревянной крыши. Дор огляделся. Громила сидел у правой стены на колченогом табурете, уперев локти в стол и подперев голову ладонями. Подбородок постоянно съезжал с ладоней и громила, делая клюющие движения головой, возвращал его на подготовленное подбородку ложе. Рядом с ним уже крутилась девчуха, с ребячьим не сформированным телом, прикрытым лишь тремя тонкими полосками ткани, отчего казалось, что поставь напротив окна её — просветит насквозь. Девчуха деловито протирала столешницу, пытаясь загнать грязную тряпку под локти великану и постоянно поправляла выбивающиеся, похожие на длинные колтуны космы, неряшливо забранные в некий хвост на затылке.

— Неси брагу, хватит елозить тут, — пророкотал верзила и одной ладонью подтолкнул прислужку к верстаку с бочками. Ладонь оставила синяки на хрупком теле.

Дор проводил взглядом, юркнувшую молча за стойки бочек, девчуху, сбросил рюкзак с плеча между табуретом и стеной и уселся за стол, оперев руки на столешницу.

— Ну и как тебя зовут?

— А, ты здесь еще. А ты смелый — обычно все сбегают сразу. Ош меня зовут. Ош.

— Дор Ийса.

— И что ты забыл здесь Дор И… ик!… ий…ук! са? Ааа, отбоем тебя в спину! Имя длинное — буду звать просто Дор. Так что ты здесь забыл?

— Я слышал здесь можно заработать. Здесь — в Идолиме.

— Заработать? Здесь? Ну-ну.

Дор обернулся на легкий стук босых пяток по дощатому полу. Услужливая, молчаливая девчуха несла огромный поднос, с наставленным на нем четырьмя большими кружками и одной маленькой миской, непонятно даже, полной ли. Подойдя, расставила кружки, по две каждому, перед новоиспеченными знакомцами. Ош взял одну и разом, в несколько глотков осушил ее, с грохотом поставил на стол и придвинул к себе вторую, обняв ее ладонями и уставившись испытующим взглядом на Дор Ийсу. Дор подвинул к себе кружку и заглянул внутрь. В нос ударил противный запах чего-то сильно перекисшего. Причем того, что и до этого было не больно-то съедобным. Он поднял взгляд на Оша. Тот смотрел осоловелыми глазами в ответ и, вопросительно кивнув, спросил:

— Боишься — отрава? Ты не нюхай только — так заливай, — сказав, расхохотался великан.

— Хороший совет.

Дор приложил кружку к губам и, опрокинув, принялся глотать жидкую массу. На вкус жижа была не менее отвратительна, чем на запах, только еще и горло драло как сухая трава, смешанная с песком. Опростав сосуд, Дор поставил со стуком его на стол. Не выдержал-зажмурился. Глаза заслезились, Дор пытался выдохнуть — выдыхаемый воздух казался огнем. Еле отдышавшись и разодрав слезящиеся глаза, он посмотрел на верзилу. Ош лыбился и следил за Дор Ийсой. Подняв кружку, сделал пару глотков, прорычал:

— Ну, вот теперь пойдет потеха! Эй, давай своих девок сюда!! Да выпить неси!!

Ухмылка на лице Оша плыла в дурмане. Дор с трудом разбирал происходящее, глотая мерзкую жижу проваливался в тьму. Зал начал наполнятся гостями, голосами и обнаженными девахами, усаживающимися гостям на колени, плясками под гиканье и уханье хмельных людей, извиваясь бедрами на столах. Он даже не сразу разобрал, как Ош сгреб одной рукой двух, протанцовывавших мимо их стола девок, уложив, обеих, разом к себе на колени. Не стесняясь, подхватив одну под ягодицы, одним движением усадил её Дор Ийсе на колени. Призывно улыбаясь, та немедленно принялась ласкать путника по животу, медленно подбираясь к чреслам. Дор уже не готов был сопротивляться.

— Заработать здесь! Ты удивил меня, чужеземец Дор! — рокотал Ош, — весь заработок здесь — это вот эта бурда, — с этими словами он грохнул кружкой по столу, жижа выплеснулась.

— Они пропивают добро нажитое в походах, те, кто уже не в состоянии ходить воевать, становятся ремесленниками и изготавливают либо ненужные поделки, либо делают оружие. А их жены и дочери, те, кто не дождались своих мужей и отцов, да и те, кто просто хочет есть, терпят вот это! — с этими словами Ош извлек из кармана стальной кругляшек и сунул в зубы восседавшей у него на коленях девахе. Та, улыбаясь, приняла кругляш, продолжая крутить бедрами на коленях Оша. Ош рванул лоскут ткани на груди танцовщицы оголив грудь.

— Смотри, а! Хороша баба!? А? — с этим возгласом Ош сдавил грудь танцовщицы в огромной ладони, потрепал. — Хороша! За вомьзхемы она продастся вся!

Ош бросил на стол еще два кругляшка и танцовщица исчезла под столом в ногах у громилы.

Дор с трудом разбирал происходящее.

— Что же делаешь здесь ты? — превозмогая хмель, спросил Дор, — у тебя же есть что предложить в обмен на это?

Ош запустил руку под стол, выволок за волосы деваху и шлепком по ягодицам отправил за соседний стол. Та сгребла деньги со стола и, улыбаясь, исчезла с глаз. Дор почувствовал, как его порты уже лежат у его стоп и пошарив взглядом разглядел во мраке под столом вторую танцовщицу, выволочив её под руку:

— В озеро тебя башкой! Проворная какая! — тоже отправил. Та недовольная посмотрела на Дор Ийсу. Ош протянул ей вомьзхем. Мелькнув улыбкой, исчезла в людской кутерьме и вторая.

Ош, опершись локтями на стол, посмотрел на охотника. Дор, поправляя под столом порты, кряхтя от неудобства, повторил вопрос:

— Ну? Что ты тут делаешь?

— Тоже что и все. Я мастер изделий из серебра. Я могу ковать мечи не хуже твоего. Но этот город не любит выскочек. В этом городе не нужна красота и не нужны хорошие мечи, — Ош опустил взгляд, нахмурив брови.

— Так найди другой город, — посоветовал Дор.

— Хватит и этого, — взгляд великана стал тяжелым, казалось, что хмель отпустил его.

— Что-то я не все понимаю.

— Хватит! Хватит того, что я уже поменял одно на другое. Хватит того, что я уже оставил. Здесь я хмелён и весел. это хотя бы не напоминает ее имя.

Ош был похож на грозовую тучу. Тусклый взгляд, кучно громоздившийся торс над столом, нахмуренное лицо и слегка подрагивающая то ли от злости, то ли от воспоминаний щека.

— Её? Попробуй рассказать то, что держишь внутри… может, полегчает.

Сказав это, Дор отвернулся, задумавшись: не себе ли был обращен его вопрос?

— Почему ты ушел из родных мест? — тяжелый вопрос попадал в цель и громиле, и Дор Ийсе даваясь тяжело.

— Что ты знаешь о своих корнях, чужеземец? Легко ли тебе дается неволя? Каково тебе будет сидеть в затхлом каземате за спор с гнусным Рёвеном, устанавливающим свои порядки на правах наместника? На правах наместника… Покровителя — Императора Воймаза!! — проревел Ош

— Воинской славы!!! Гоо!! — проревел многоголосый зал бардака.

— Они не чтят своих усопших, — продолжал Ош, — они не боятся мора раскопанного в руднике, сражающего твоих соплеменников. Это отродье грозилось продать мою Тьёлу, как рабыню в бардак… За что и получил он по зубам. Ни одна клеть меня не остановит повторить это… одна лишь светлая женщина кормила меня и давала воду. И не смотря на то, что пришлая с обозами примакарахов и рёвеном.

Ош поднял тяжелый взгляд на Дор Ийсу.

— У нее был такой же оберег как у тебя на шее — половина луны обвитая змеем.

От этих слов Дор подскочил, как ошпаренный.

— Ты знал, как её зовут?!

— Кажется Гая… Гая Имра… или Итра?… тьфу ты, трехсложные имена!

Дор вцепился руками в отвороты безрукавки великана, глаза его горели яростью

— Как ты сказал?! Гая Итра?! Моя Гая Итра?!

— А мне-то почем знать — твоя или не твоя? Отпусти рубаху, смельчак. Или размеров моих не разбираешь.

Дор, бормоча себе что-то под нос, медленно опускался на табурет. Сознание пеленал дурман, нутро мутило, ему становилось тяжело дышать. Он вскочил и, сшибая на пути нерасторопных гостей, побежал к выходу, на воздух. Отбежав до угла бардака, Дор почувствовал, как его выворачивает наружу, всем нутром, до саднящей боли в горле и ощущения пустынных колючек в животе. Когда жижа вышла полностью, Дор, еле отдышавшись, отер губы тыльной стороной ладони.