Невеста Черного Медведя (СИ) - Миколайчук Светлана Сергеевна - Страница 22

- Подожди, Джек, с какими детьми? Анабелла же должна была позже родиться.

- Марион родила сэру Эдмунду помимо Оливера еще двойню, мальчика и девочку. Глупые простолюдины поговаривали, что это отец забрал своих ангелочков с собой на небо – детишки Марион вскоре заболели и умерли. Доктор сказал, что от чахотки из-за холодных стен.

Я видела, что Джеку стало не по себе, когда он об этом вспомнил. Чахоткой раньше называли туберкулез, который и в будущем останется великой проблемой людей.

- А вскоре ее единственная сестра леди Уилмот, с которой Марион была очень дружна, от этой же болезни скончалась. А перед смертью попросила Марион, чтобы она об ее маленькой дочке позаботилась. Оливер уже через несколько лет должен был надеть шпоры, то есть рыцарем стать, и землями своими ведал хорошо, так что Марион переехала в Лондон и стала растить дочь лорда Уилмота. Славная племянница у Марион, сейчас замужем, живет при королевском дворе. Получается, что из-за нее, ребенка своей сестры, Марион и вышла-то замуж второй раз за ее отца. Родственники лорда возмущались, что он выбрал в жены вдову Хэдли, когда вокруг столько молодых и благородных девиц на выданье. Но это был разумный брак взрослых людей, которые воспитывали ребенка, а вскоре у них родилась и Анабелла.

Марион всегда была замечательной хозяйкой и хорошей женой, я это видел, и потому ни разу не промолвил и слова о своих чувствах к ней. Я просто хотел быть с ней рядом, защищать ее, а когда она уехала в Лондон, я сильно тосковал по ней. После смерти барона Хэдли я остался подле Оливера, обучал его некоторым военным приемам, вместе с ним ездил выбирать лошадей, он всегда ко мне прислушивался. И супруга его, покойная Агнесс, хорошо ко мне относилась. А после ее смерти Оливер пошел сражаться с французами, и меня своим оруженосцем сделал. Так что, я знаю Оливера с самого рождения.

За время войны мы бывали в Берзхилле всего один раз. Тогда я и узнал, что Марион второй раз овдовела и решила вернуться в этот в замок вместе с Анабеллой. Уж как моя душа ликовала. Тогда я и сказал, что люблю ее с самой юности, когда только с первой войны вернулся. А она улыбнулась и сказала мне: «Знаю, Джек, потому и Оливера с тобою решила оставить. Уж ты бы моего единственного сына сберег, защитил бы». Последнее время стало для меня самым счастливым в жизни, моя Марион рядом, и она позволяет себя любить. А я ведь раньше о таком мечтать не смел.

Такой неожиданный поворот событий меня сильно поразил, что даже злая обида на Марион отошла на второй план. Я внимательно посмотрела на высокого крепкого мужчину с правильными чертами лица и доброй улыбкой, и подумала, что, наверное, мать Оливера тоже давно любила Джека. Но эти времена были созданы не для любви.

Я, словно, изнутри увидела ее душу, и теперь понимала, что молчаливая надменность Марион всего лишь служила прикрытием ее страха за свою честь. Скорее всего, она не высокомерно молчала в моем присутствии, как мне казалось, а просто не знала, что сказать, потому и избегала меня. Я поразилась – любить и быть любимой, и при этом держать дистанцию всю жизнь, находясь рядом, просто потому что так было принято…

Вечером я спустилась на ужин, леди Марион там не было. Присутствовала, как обычно, челядь замка, и среди них то и дело мелькал Уильям.

Оливер был особенно внимателен к мальчику. Когда я начала рассказывать про Спящую красавицу, Уилл притащил циновку и уселся прямо возле ног хозяина. Я весь вечер наблюдала за ними, и мое сердце неровно стучало, подозревая неладное. В итоге спросила Джейн:

- Ты знаешь родителей Уильяма?

- Его мать долго хворала и умерла сегодня в ночь, а почему Вы спрашиваете, леди?

- Потому, что барон проявляет удивительную заботу об этом мальчике. Никто из других сирот в замке не получает столько внимания от сэра Хэдли. Уильям – сын Оливера, да? Дженни, не молчи.

И Джейн подтвердила мои подозрения. Действительно, этот мальчик оказался внебрачным сыном моего жениха, и теперь он будет жить в Берзхилле после смерти матери.

Мне была неприятна эта новость, просто потому, что я ничего не знала о взаимоотношениях Оливера до меня с кем-либо, кроме официальной жены Агнесс. Отрицательных эмоций к Уилли я не испытала, мне было искренне жаль наполовину осиротевшего ребенка. Я отлично понимала, что роли отца и матери в воспитании ребенка – несоизмеримы между собой и не делятся пополам. Даже если отец Уилли – господин, мама-крестьянка все равно большую роль сыграла бы в становлении сына. Я попросила Джейн выделить ему самое теплое место в кухне и приглядывать за ним первое время в силу своих возможностей, я тоже не собиралась бросать мальчика на произвол судьбы.

У меня было множество других забот, и потому я спокойно восприняла то обстоятельство, что незаконнорождённый сын моего будущего мужа теперь станет частью и моей жизни. Я понимала, что нет смысла мне обижаться на то, что случилось в жизни Оливера до моего появления.

Говорить Оливеру о предвзятом отношении леди Марион ко мне, я передумала. На такого человека, как мой жених, трудно было повлиять, и впервые я была рада его упрямому характеру. Поэтому оставалось надеяться только на его настоящие чувства ко мне. Не знаю, говорила ли Марион с сыном, но его отношение ко мне не изменилось – он был заботлив, сдержан, и даже пару раз стал инициатором «телячьих нежностей»…

Постепенно я приблизила Уильяма к себе. Он оказался смекалистым мальчиком, и я даже решила научить его читать, за что получила от Оливера даже поцелуй в щеку. По моим меркам, это было весьма скупое проявление чувств, но для него – это был, буквально, фонтан эмоций. В общем, чем богаты – тем и рады, как говорится.

У меня из-за предстоящей свадьбы было мало свободного времени, но я все-таки смогла сшить Уильяму мягкую игрушку, правда, поменьше, чем у Анабеллы, но, тем не менее, восторг ребенка был неописуем.

Чем больше Марион проводила времени в собственной комнате, тем чаще возле меня находилась ее дочь. Так и пролетело время до моей свадьбы в окружении забот и чужих детей. Но, пожалуй, именно тогда я и была по-настоящему счастлива.

За два дня до моей свадьбы, которую Оливер и не думал отменять, ко мне в покои лично пожаловала леди Марион. Она скупо похвалила меня за такое отношение к детям, сказав, что я правильно поступаю, а потом плавно перевела тему на свои отношения с Джеком. Я догадывалась, что когда-нибудь она решится на этот разговор. Хотя ожидала, что она окажется смелее…

Я расположила ее к себе, заверив, что не вижу ничего предосудительного в том, что два взрослых человека оказались в одной часовне или воспользовались одним коридором. Мы – женщины – без лишних слов поняли друг друга. Марион оценила мою деликатность, и мы обе активно начали восстанавливать наши отношения.

После рассказа леди Марион о своей первой свадьбе, я поняла, что меня может разоблачить абсолютное незнание латыни. Для всех благородных господ знание этого умершего языка было таким же естественным, как дышать и любить.

Так как венчание должно было происходить утром, гости должны были прибыть еще вечером. Я так волновалась перед их приездом, что леди Марион лично приготовила мне успокоительный липовый отвар:

- Элизабет, выпейте, это поможет Вам держаться. А ты, Джейн, сейчас отдохни, у тебя и так забот много, - Джейн как раз укладывала мне волосы, - а прическу леди Элизабет я доделаю сама.

Вечером я познакомилась со всеми приглашенными. Первыми мне представили чету Маллет: высокого привлекательного мужчину лет сорока пяти по имени Гарольт и его скромную супругу Грейс. Следующими были их племянница, баронесса Маргарет Этеридж, унаследовавшая свой веселый нрав от дяди, с супругом Патриком. Семилетний союз еще молодых Патрика и Маргарет казался на удивление слаженным. Также я познакомилась с нашим северным соседом Артуром Палмером, запомнив его из-за героического имени, в остальном же он был ничем не примечателен. Присутствовал и еще один сосед Дэвид Тэсгодел с двумя взрослыми дочерьми: Эвелин, которая схоронила своего жениха на войне три года назад, и молчаливой красавицей Джорджианной лет пятнадцати.