Алмаз твоих драгоценных глаз (СИ) - "Мелани555" - Страница 15

‒ Сколько, сколько раз? ‒ дрожащим голосом говорю я. Хорошо, что это была только одна тощая индейка, а не целая сумка с трофеями.

‒ Не знаю, ‒ сухо отзывается женщина. ‒ По мне и этого достаточно, только вот начальник…

Она не договаривает, но я без нее знаю: начальник останавливаться не собирается, будет бить, пока не убьет, чтоб другим неповадно было, чтобы даже думать боялись о лесе.

А удары все не заканчиваются. Мой воспаленный рассудок соображает плохо, и я понимаю только одно: нужно спасти Гейла любой ценой и остановить эту пытку, иначе он может умереть прямо здесь на площади, привязанный к позорному столбу, как преступник. Умереть. При осознании этого факта все обиды и злость на Гейла за то, что он любит Китнисс, улетучиваются, как дым. Пусть любит кого хочет, пусть даже женится на ней и заведет семью, только пусть живет. Пусть дышит!

Нужно срочно найти папу. Почему, почему его не вызвали? Почему этот жестокий худощавый и высокий немолодой мужчина все решил один без мэра. Оглядываю толпу, пытаясь найти хоть кого-то, способного встать на сторону Охотника, и натыкаюсь взглядом на двух миротворцев идущих в мою сторону, которые, видимо, только сейчас узнали о нарушении правопорядка и решили посмотреть, что происходит на площади. Один из них рыжий и бородатый кажется мне смутно знакомым. Припоминаю, что Китнисс и Гейл торговали с ним и даже дружили, если с миротворцами вообще можно дружить. С трудом вспоминаю его имя ‒ Дарий. Он неплохой человек и, наверняка, сможет помочь. Я бегу к нему, что есть силы, и заставляю посмотреть на себя.

‒ Я дочь мэра Андерси и подруга Китнисс Эвердин. Там, на площади избивают Гейла Хоторна ‒ ее друга и двоюродного брата. Умоляю, защитите его!

‒ Хоторна? ‒ переспрашивает странный миротворец, и его огромные руки сжимаются в кулаки, а на щеках начинают играть желваки. Он прибавляет шагу и опрометью входит в круг, направляясь к новому начальнику. ‒ Хватит! Пора прекращать! Сколько уже ударов нанесено?

‒ Тебя забыли спросить? ‒ Тред оглядывается, переводя дух и утирая капли пота со лба.

‒ Я сказал, хватит! ‒ Дарий пытается выдернуть плеть и завернуть своему новому главе руку, но тот, несмотря на возраст, с легкостью и непостижимым проворством отбивает выпад и ударяет противника кнутовищем в лоб. Рыжеволосый миротворец падает, на его лице набухает лиловая шишка, а палач, расправив плечи, возвращается к Гейлу.

‒ Папа, где ты?! ‒ шепчу я, утирая бегущие слезы и кусая губы.

‒ Стой, где стоишь, ‒ сильная, натруженная рука Мэри больно хватает мои пальцы, заставляя меня буквально врасти в землю. ‒ Этому мальчику уже ничем не помочь, миротворца ты погубила, теперь хочешь и отца в гроб загнать!

Я не знаю, что делать. Дарий и, правда, пострадал из-за меня, что теперь с ним будет? Его разжалуют? Высекут? Отправят в тюрьму? Отрежут язык? Что же я наделала?!

Удары не прекращаются, и спина Гейла превращается в густое кровавое месиво, он теряет сознание, опускаясь на колени, и лишь веревка удерживает его от падения на землю. Снег вокруг становится красным от его крови, колени у меня подкашиваются, голова начинает кружиться, я стою на ногах, только благодаря усилиям Мэри. Несколько раз я порываюсь вперед, хочу закрыть его своим телом, спасти хотя бы ценой своей жизни, но служанка крепко держит меня за руку, а глава миротворцев продолжает «исполнение своего гражданского долга».

И вдруг какая-то замотанная фигура, словно услышав мои мысли, широко раскинув руки, почти падает на Гейла, заслоняя его от нового удара хлыста. Плеть проносится по ней.

‒ Не надо, ‒ кричит она, и голос мне кажется удивительно знакомым. ‒ Вы убьете его.

Сероглазая стройная девушка, смелости которой могут позавидовать десять взрослых мужчин. Китнисс. Снова Китнисс. Мое сердце разрывается от восхищения, благодарности и зависти к ней. Ей опять удалось то, на что я решиться не смогла. Я только помышляла, а она сделала. Закрыла его собой, приняла удар на себя, а я нет… Трусиха! Трусиха! Разве имею я теперь право говорить, что люблю его? Я всего лишь малодушная дурочка, не способная на поступок. Вот почему он любит Китнисс! Потому что она себя не пожалеет ради близких ей людей.

‒ Уберите ее, ‒ жестко командует палач, но никто из его свиты даже шага вперед не делает.

‒ Ну-ка, тихо, ‒ и на этот раз в круг заходит Хеймитч Эбернети, грубо обрывающий нового главу. Ментор не боится Треда и дерзко угрожает ему расправой Капитолия, ведь у Китнисс скоро свадебная фотосессия, а ей испортили лицо, нанеся удар по левой половине. Поверить не могу, что старый пьяница защищает Китнисс и, пытаясь спасти Гейла, подставляется под удар сам.

‒ Зачем она вообще вмешалась. Был схвачен браконьер, ‒ ворчит палач, в глазах которого я замечаю тревогу и даже страх. Победителей даже пальцем трогать нельзя.

‒ Это ее двоюродный брат, ‒ непонятно откуда появляется Пит и помогает Китнисс подняться. ‒ А я ее жених, так что, если у Вас к нему есть претензии, сначала придется иметь дело с нами.

Главный миротворец оглядывается по сторонам, словно ищет поддержку.

‒ Осмелюсь доложить, сэр, ‒ начинает женщина из стоящих неподалеку «хранителей закона и порядка». ‒ Преступник получил достаточное число ударов для первого правонарушения. Смертные приговоры приводятся в исполнение особым отрядом.

‒ Хорошо, девушка, забирайте своего брата, ‒ нехотя соглашается тот. ‒ А когда оклемается, пусть не суется на Земли Капитолия, иначе я лично соберу особый отряд.

Пит перерезает веревки, Китнисс, прикладывает снег к щеке и подбирает куртку с земли, Хеймитч и несколько шахтеров помогают поднять Гейла и уложить на самодельные носилки. Площадь пустеет.

Мне хочется подойти и сказать что-нибудь Китнисс, хотя бы пару слов. Поблагодарить ее за то, что она сделала, а я не смогла. Да только ноги не слушаются, словно к земле приросли.

‒ Идем, Мадж, ‒ шепчет мне Мэри. ‒ Его отнесут к Элизабет. Она поможет, раньше и не таких выхаживала. Этот парень выживет, вот увидишь.

Гейл будет у матери Китнисс. К платному доктору его не повезут ‒ денег взять неоткуда. Чем она ему поможет? Промоет и перебинтует раны, заварит травки и сделает припарки? А дальше? Его будут мучить страшные боли? Как долго будет затягиваться кожа? И Гейл снова будет страдать, потому что у миссис Эвердин нет лекарств, чтобы облегчить его боль…

Но они есть у меня. Внезапная мысль, как молния, прожигает мое сознание. В моем доме целая аптека. Я тоже могу быть полезной. Лишь бы успеть…

‒ Мэри, ‒ на ходу кричу я. ‒ Я домой, мне нужно. Прости.

Бегу, не разбирая дороги, останавливаясь, только чтобы привести дыхание. Домой, домой!

‒ Мама, мама, ‒ заклинаю я, вихрем врываясь в ее комнату. ‒ Мама, нужны лекарства. Все что есть. Заживляющая мазь, антибиотики, болеутоляющее, успокоительное и антисептик.

‒ Для чего? ‒ мама с трудом поднимается над подушками. ‒ Что случилось?

‒ Новый глава миротворцев, ‒ я задыхаюсь от вновь подступивших слез. ‒ Он избил Гейла хлыстом на площади. Его отвезли к миссис Эвердин, но у нее только травы и настои, а у него серьезные раны. Без наших лекарств он умрет. Умрет от боли, ран и кровотечения.

‒ Гейл Хоторн? ‒ задумчиво произносит мама.

‒ Брат Китнисс, ‒ поясняю я и понимаю, что она ничего не знает о нем. Видела только раз по телевизору, во время игр, когда зрителей знакомили с родными восьмерки.

‒ Неужели этот парень так дорог тебе?

‒ Я люблю его. Я умру, если он не выживет.

‒ Хорошо, ‒ после секундного размышления говорит мама. ‒ Возьми, все что найдешь.

‒ Спасибо! ‒ я с благодарностью целую ее руки.