Скарабей (СИ) - "May Catelyn" - Страница 26

— То что я хочу рассказать, скорее всего покажется бредом…Вы можете подумать, что я не в своем уме и что такое не станет говорить человек, планирующий связать свою жизнь с серьезной наукой…, но я знаю почему тела Иситнофрет не оказалось в саркофаге!

Уильям на секунду замер, глядя на нее удивленным, непонимающим взглядом, тревожная складка тут же собралась между его бровей.

— Вы узнали это по поднятым из раскопа артефактам, которые переданы Каирскому музею? Дэйзи мне рассказала, что договаривалась с директором о Вашем допуске туда… Я прав? — выйдя наконец из своего оцепенения, осторожно спросил Лэм.

— Можно сказать и так… — Но не стану врать, сейчас у меня нет никаких доказательств. Просто поверьте… — Алекс понимала, что даже Уильяму не сможет подробно описать свои видения. Это навсегда останется только ее тайной, но она должна сказать ему главное…, дать в руки ниточку, которая приведет его к разгадке своей судьбы. Схватится ли он за нее, примет ли на веру все то, что услышит?

— Знаете, когда я решил взяться за поиск неизвестной гробницы в Долине царей, так называемый научный мир готов был закидать меня камнями, — неожиданно начал он. — Я превратился в паршивую овцу, объект для насмешек, ведь у меня не было почти никаких точных данных, лишь догадки, многолетний опыт и интуиция. Я не стану осуждать вас Александра, даже если Вы скажете, что все это вам приснилось. Я не имею права.

Алекс выпрямилась и с благодарностью посмотрела Уильяму в глаза, ощутив как от его слов мгновенно окрепла ее уверенность.

— Иситнофрет — это тронное имя нашей царицы, — продолжила она, наблюдая как с каждым словом он меняется в лице, как в его душе борется здравый смысл и желание верить ей, — При рождении царевну назвали Афири. А стихи из папируса, который оказался в гробнице принадлежат верховному визирю фараона — Мхотепу. С ранних лет он был ее наставником, а потом… случилось так, что она стала не только его возлюбленной, но и тайной женой. При жизни им не суждено было соединить свои судьбы. Он ушел в Вечность намного раньше своей обожаемой царевны, она же прожила по меркам того времени долгую и счастливую жизнь, но так и не смогла его забыть. Вот почему Иситнофрет приказала положить после смерти свое тело в его усыпальницу. А в той, что мы нашли, остались лишь дорогие ее сердцу предметы, такие как свитки с поэмой Мхотепа и мешочек с камнями для магического ритуала.

Молчание повисло в воздухе. Ее слова звучали уверенно, без малейшей тени сомнений. Уильям мысленно прикидывал все возможные источники этой информации, но не мог остановиться ни на чем конкретном. Откуда она могла узнать имя, лишь однажды упоминавшееся в любовных стихах?! Дейзи он точно еще не рассказывал об этом!

— Даже не знаю, что сказать Александра… — пробормотал он.

— Вам и не нужно ничего говорить. — прервала его Алекс, — Я приехала лишь за тем, чтобы поделиться этими сведениями и хочу, чтобы они помогли Вам подобраться к расшифровке третьего папируса. Я чувствую, что он несёт в себе нечто, что даст нам ответы на многие вопросы… Как я уже говорила, у меня пока нет доказательств. Так что решайте сами, верить или нет…

— Я уважаю Вашу гипотезу. Она интересна и вполне имеет право на существование. Но может ли утраченная в юности любовь быть объяснением поступка, противоречащего всем сакральным нормам того времени?

Глаза Алекс внезапно повлажнели. Воспоминания о видениях Лабиринтов нахлынули сами собой. Неужели он не ощущает и толики того, что связывает их души? Неужели он никогда не поймет?

Она отвернулась, чтобы он не увидел ее волнения.

Уильям тут же без колебаний подошел к ней и сел рядом. Ее состояние было красноречивее любых слов. Он понял, что вся эта невероятная, рассказанная ею история, каким то необъяснимым образом затронула в ней самой что-то глубоко личное, наболевшее. Уилл успокаивающим жестом накрыл ее руку своей ладонью.

Алекс нашла в себе силы и посмотрела на него вновь, понимая, что больше не может притворяться и делать вид, что приехала исключительно для обсуждения научных вопросов. Пусть все решится здесь и сейчас.

Тонкие серебристые ручейки уже беззастенчиво стекали с ее щек.

— Александра… — прошептал он с трудом преодолевая сдавивший горло спазм.

— Почему? — вдруг бросила она дрожащими губами, — Почему вы не дали мне шанса все объяснить?

К такому повороту их разговора он подсознательно готовился, но как оказалось, его выдержка мгновенно дала трещину. Он замер, не зная, что ответить. Впервые циник Лэм не мог подобрать слова.

— Потому что я с самого начала не имел права влезать в твою жизнь…

Это привычное «ты» сократило пропасть между ними и придало ей смелости.

— Разве Вы не чувствовали, не видели что я испытываю к Вам? Разве все что вы говорили мне той ночью, было неправдой? Вы не умеете лгать, я знаю!

Карие вишни ее глаз не давали ему вырваться из-под своей сжигающей власти. Он боролся с желанием сгрести ее — такую решительную с виду, но такую маленькую и хрупкую в медвежьи объятья своих крепких рук, успокоить поцелуями и ласками, отправив ко всем чертям любые сомнения. А ей казалось, что еще мгновение и остатки ее гордости, горечи и обиды улетучатся сами собой и она порывисто прижмется к его губам.

Но разум, вечный сумрачный спутник, как всегда возвращал Уилла к реальности:- На что ты надеешься? Чего ждешь? Сделаешь эту молодую красивую девушку своей, лишив респектабельного будущего, которого она заслуживает, обречешь на жизнь в бесконечных экспедициях, в походной палатке с неустроенным бытом? Или заставишь ждать месяцами своего возвращения, чтобы через неделю снова исчезнуть в погоне за призраками? Много ли счастья видела твоя жена? Можешь ли ты вообще сделать кого-то счастливым?

tab>Уильям обреченно прикрыл веки и нервно потер переносицу, стараясь удержать остатки самообладания.

— Я знаю…Я ни на секунду не сомневался в искренности твоих чувств, даже когда увидел твоего жениха… — тихо сказал он. Дело совсем в другом…

"Мы расстались сразу же после отъезда из лагеря"-тут же захотелось признаться ей, но она промолчала, давая ему возможность завершить свою речь.

— Есть люди, Алекс, которыми с самого рождения управляет страсть, похожая на патологическую болезнь. Она не дает им жить спокойно и размеренно, заставляет все время пускаться на поиски чего-то тайного и недостижимого. Она отбирает у них покой, достаток, любовь…Она пробирается им под кожу, живет с ними, разъедает душу, а их близких делает несчастными… Она никогда не утихает. Ты понимаешь меня? Я и есть такой человек, я прокаженный, я одиночка, моя жизнь не может быть такой как у других…Я уже был женат и знаю о чем говорю. И возможно, если бы я преодолел свою одержимость, уделял больше внимания своей семье, то мой брак был бы счастливее… Но я не могу изменить свое прошлое, также как и себя…

— Мне и не нужна жизнь как у других, мне достаточно быть с Вами рядом, остальное не имеет значения, — ее глаза были полны нежности, надежды и боли, с каждой секундой плавя его решимость.

Ему пришлось встать и отойти к окну, чтобы она не увидела промелькнувшие на его лице эмоции.

— Когда-то я тоже свято верил, что могу изменить мир. Но увы, порой не все должно складываться так, как мы хотим, ради нашего же блага…Ты еще так молода Александра, ты талантлива, у тебя все впереди. Со мной тебе не найти семейного благополучия и не построить самостоятельной научной карьеры…Я всегда буду еретиком официальной науки, и никогда не смогу отказаться от своих убеждений ради выгодной должности или общественного признания. Рано или поздно ты поймешь, что совершила ошибку, потратив на меня свою молодость.

Воцарилось долгое и убийственное молчание. Он видел как она трогательно втягивает воздух, пытается взять себя в руки. Он чувствовал себя палачом. Но отступать было не в его дурацких принципах и за это он вдруг еще больше себя возненавидел.

Алекс поняла, что у нее дрожат руки, сердце сжалось, предчувствуя хватку неумолимого рока. И почему она решила, что он примет ее с распростертыми объятьями? Пусть их души были связаны какой-то сверхъестественное древней силой, но ведь ни разу за тысячи лет им не позволили соединить свои судьбы! И в этой жизни не будет по- другому! Ей хотелось закричать ему, что она знает, как из века в век его бессмертная душа повторяла одну и ту же проклятую ошибку, принося свое собственное счастье в жертву долга и ее мнимого благополучия. Но пытаться сделать это сейчас уже не имело смысла — Уильям принял для себя решение, в котором для неё не было места рядом.