Гриесс, история одного вампира (СИ) - "Meliteli" - Страница 40

Погода постепенно портилась, тучи на небе собирались с утра, а к обеду стал накрапывать дождик, грозящий перерасти в хороший ливень. С распоряжения хагана турнир прервали, он же и подал всем пример, уехав в город первым, остальные последовали за ним. К этому моменту Гриесса уже плотно окружали друзья и вассалы молодого барона и приглашали на попойку, времени до бала много, решили начать веселиться пораньше. У барона Майера в городе имелся дом, куда и отправилась вся компания. Мара, сопровождаемая Сайросом, слегка удивилась, как это? "У тебя есть защитник, да и случиться ничего не может, так что я не нужен. Увидимся на балу!" — услышала она в ответ по мыслесвязи.

"Раз-два-три-четыре-пять,

Знаете, наверно,

Раз-два-три-четыре-пять,

Жадность — это скверно.

Раз-два-три-четыре-пять,

Скажем без подвоха,

Раз-два-три-четыре-пять,

Жадность — это плохо".

"Остров Сокровищ"- песенка про жадность.

Начавшийся в обед дождь закончился к вечеру, к большой радости приглашенных на бал в замок хагана. Поощряя связь между сословиями, хаган пригласил на бал не только всю знать, но и состоятельных горожан.

Собираясь и прихорашиваясь перед зеркалом в окружении служанок, Мара поймала себя на мыслях о Гриессе, с чего это? И честно призналась себе, что где-то глубоко в душе, она тайно надеялась на его ревность. Ей казалось, что вампир к ней неравнодушен. Но судя по абсолютной тишине в голове и его поведению — ему глубоко наплевать с кем она спит. А тишина в голове оказалась совершенно непривычной, как она раньше не замечала? Появление одетого для бала барона Сайроса прервало ее мысли, она радостно улыбнулась, подала руку и, выкинув из головы мысли о вампире, пошла к ожидавшей их карете.

Воздух пах свежестью, небо прояснилось, лошади бодро бежали и, случайно выглянув в окно, Мара посмотрела на луну. "А скоро полнолуние," — рассеяно подумала она и опять мысль о Гриессе — где он есть? На этот раз она все-же надеялась услышать ответ, так всегда было. Но звать его не стала, должен же он появиться на балу!

Гриесс ее, конечно, слышал, отключать мыслесвязь она так и не научилась, а обучать и настаивать на этом — не в его интересах. Так было удобнее: всегда можно было видеть и слышать, что делает она, ничем не выдавая своего присутствия в ее голове. Слышать-то он ее слышал, но отвечать не посчитал нужным. На балу Шахдизар напоит ее порцией зелья, и потом его присутствие рядом опять станет ее раздражать.

Мара наслаждалась танцами — ее шикарный внешний вид, а так же принадлежность с касте магов, делало ее очень популярной, и от кавалеров не было отбоя. Барону Сайросу приходилось уступать и пропускать танец за танцем, соблюдая правила и проявляя учтивость. Гриесс появился намного позже, играла музыка, пары кружились по залу. Приехал он не один, его окружала большая компания, среди которых выделялся барон Маейр. Все громко разговаривали и смеялись, вся компания была навеселе и их появление не смогло пройти незаметно.

Шахдизар, наблюдая за Гриессом окруженном баронами, чуть ли не смотрящими ему в рот, состроил недовольную мину. Такая популярность посланника архимага ему не только не нравилась, но и нарушала его планы. Надо с этим что-то делать! А пока он неторопливо, останавливаясь пообщаться с не принимающими участия в танцах, направился к Маре и Сайросу. Его сопровождала рабыня, именно рабыня, на девушке надет широкий ошейник с клеймом и именем колдуна. Миниатюрная брюнетка, где-то даже миленькая, с огромными испуганными глазами, курносым носиком и довольно крупными белыми зубами, делающими ее похожей на белочку. Одета она была под стать хозяину, также необычно. Шаровары красного цвета, сверху желтое, расшитое узорами прямое платье с разрезами до середины бедер по бокам. Дополняли это зеленые замшевые туфли с загнутыми кверху носками и открытой пяткой. Руки украшали многочисленные браслеты.

Дойти до Мары эта парочка не успела, на пути попался Гриесс с широкой, фальшивой улыбкой на лице.

— Приветствую вас, господин Шахдизар, я смотрю, вы сегодня не один. И как же зовут это очаровательное создание в этом неподходящем для нее ошейнике?

— Ее зовут Аледа и она не продается, очень тяжело, знаете ли, найти хорошую, послушную и сообразительную рабыню, — ответил Шахдизар, возвращая такую же притворную улыбку. — До меня дошли слухи, что вы весьма неравнодушны к дамам любого сословия и стараетесь никого из них не обделить своим вниманием, — добавил он, продолжая улыбаться одними губами и впившись совершенно холодным взглядом в лицо Гриесса.

Вампир медленно погасил улыбку и, подойдя вплотную к колдуну, тихонько, почти шепотом, сказал:

— Зато про вас говорят другое — дамы вам не интересны вообще, а вот мальчики, это да! Только будьте осторожны, в этих краях такие пристрастия совершенно не приветствуются!

И он быстро взглянул в глаза Шахдизару. В них на мгновение промелькнуло удивление и растерянность, но только на мгновение, потом вернулось обычное выражение, и колдун процедил сквозь зубы:

— А это совершенно не ваше дело! — и отошел от Гриесса, увлекая за собой рабыню.

Гриесс остался стоять с абсолютно довольным выражением на лице, да! он не мог ошибиться, после стольких лет жизни рядом с Анхелем вычислять особей с подобными влечениями не стало проблемой. Насмешливо посмотрев в спину быстро удалявшемуся колдуну, он вернулся к компании молодых гуляк. А Шахдизар, с огромным недовольством внутри и притворной улыбкой снаружи, подошел к своей цели: надо срочно их угостить свежей порцией эликсира, а то действие прежней порции стало ослабевать.

Бал продолжался до утра, самые стойкие расходились после восхода солнца, основная же масса народу уехала намного раньше, многие участвовали в турнире, и им с утра необходимо быть свежими и бодрыми. Те же, кого собрал вокруг себя Гриесс, в турнире не участвовали и именно они и веселились до самого утра. Мара с Амфием, угощенные свежим эликсиром, удрали при первой же возможности, наплевав на все приличия. Хаган, зная истинную причину такого поведения, грустно посмотрел им вслед.

Следующее утро как и вся последовавшая за ним неделя, выдались теплыми и солнечными. Продолжившийся турнир занял собой всю неделю. Барон Сайрос продержался еще пару боев, а вот четвертый стал для него последним. Его выбили из седла, как пробку из бутылки, помяв при этом доспехи так, что подбежавшим магу-целителю и оруженосцу не удалось поднять забрало, и уж тем более снять сам шлем. Барона унесли в палатку, туда же побежала и Мара, и через некоторое время позвала по мыслесвязи Гриесса: "Никак не получается снять этот шлем, не повредив при этом Сайросу. Может ты посмотришь?" — с ноткой мольбы спросила она."Пришли кого-то. Как я объясню свой уход?" Через пару минут из палатки выбежал Малисс и бегом направился к вампиру.

— Господин, вас срочно зовет госпожа Мара. — сказал он, поклонившись.

Гриесс извинился перед спутниками и последовал за оруженосцем.

В палатке шел жаркий спор; нагрудник и остальные латы снять удалось, а вот шлем… Барон пытался что-то сказать, но понять его никто не мог, может он просто ругался? Все присутствующие наперебой предлагали разные способы избавления. Но маг-целитель все категорически отклонил, все способы опасны для барона. Мара стояла в сторонке и сосредоточенно покусывала губы, она тоже перебирала возможности. Гриессу она обрадовалась, за время, проведенное вместе, она успела привыкнуть, что он всегда знает, что делать. Шлем барона вогнут так, что, не разогнув — не снимешь. Но как разогнуть не повредив Амфию? Гриесс осмотрел барона, хмыкнул, выгнал из палатки всех, кроме Мары и целителя, пропихнул под шлем пальцы и, упершись второй рукой в его верхнюю часть, одним движением разогнул вмятину. После чего, осторожно его снял. Маг ахнул, глядя на такое, Мара просияла от радости, а освобожденный барон с красным лицом, морщась от боли, рассыпался в благодарностях.