Кудель кровавого льна. Книга первая (СИ) - "Принцесса Штальхаммер" - Страница 64

— И, конечно же, вы спросите, как я посмела взойти на борт военного парового фрегата без разрешения? Элементарно. Вот, пожалуйста, — белокожая скинсиса порылась в своём маленьком ридикюльчике и выудила оттуда сложенный пополам лист бумаги. — Ознакомьтесь с данным документом и немедленно извинитесь передо мной!

Северянин раскрыл потрёпанный клочок бумаги и пробежался глазами по угловатым рунам, небрежно начирканным чёрными чернилами. Заголовком письма служило слово «Договор».

Он бегло прочитал только первый абзац, но этого хватило с лихвой. Черноокая эльфийка оказалась новым корабельным чародеем при Сьялтисе, магом-бакалавром из Великого Дома Чародеев, посланным Адмиралтейским Кругом для прохождения обязательной трудовой практики на военном судне. Едва только Иезекииль переварил эту информацию, как в его голове родилось с десяток вопросов касательно этой молодой девушки. Ещё раз взглянув на скрепу и печать Адмиралтейского Круга внизу договора, он свернул бумагу и спрятал её во внутренний карман бушлата.

— Учитывая, что члены Великого Дома Чародеев в большинстве своём капризные и избалованные дети, я даже предположить не могу, чем уже успел заслужить вашу обиду, — развёл квартирмейстер руками и спрятал их за спину.

— Ах, не можете предположить?! — в чёрных глазах скинсисы заплясали язычки ненависти, а её мелкие зубки заскрипели. — Вы и ваш чёртов капитан бросили «Адмирала Шевцова» в порту, а сами укатили в Трикрестию на другом корабле, и это тогда, когда у меня горят все сроки! А, каково это, господин квартирмейстер?! Проклятые предатели! Мне пришлось совершить немыслимое: зафрахтовать первое попавшееся человеческое корыто на подводных крыльях и пускаться в погоню за своей работой и меж делом терпеть домогательства мерзкого старикашки-капитана и его вечно пьяной команды! А на следующий день капитан, которому я так и не дала, окончательно выжил из ума и сказал, что ему надоело терпеть на своём борту проклятого эльфа, а потом пинками высадил меня в этом мерзопакостном захолустье без средств к существованию! Матерь-Природа, да я в жизни не испытывала большего унижения, чем за эти три дня! Проклятые предатели! — снова повторила скинсиса, только ещё более злобно. — Уж не знаю, с какой стати вы остановились здесь, но я требую извинений и свободной каюты, где я смогу отлежаться перед тем, как возложу на себя обязанности корабельного чародея! И мне плевать уже, какую я характеристику заслужу, работая здесь, но знайте, что моя характеристика о вас уже заведомо негативная!

Иезекииль смахнул с бушлата капельки слюны, которыми обильно брызгала Линуан во время последней особо пламенной речи, и спокойно промолвил:

— Вы, госпожа чародейка, утверждаете, что посланы на наше попечение гроссмейстером Мерсером Адэрейсом и Адмиралтейским Кругом? В таком случае капитана Сьялтиса обязаны были загодя предупредить о вашем приезде. Никаких распоряжений свыше, касающихся нового корабельного чародея, он не получал и, следовательно, не ожидал вашего приезда.

— Неудивительно! — снова пропищала мышиным голоском скинсиса, уперев кулачки в узкие бёдра. — Я ни капли не удивлюсь, если выяснится, что гонец, посланный вам с сообщением о моём выезде, оказался убит и ограблен какими-нибудь отморозками! Это всё отвратительная работа эльфийской милиции, чтоб ей пусто было! Из дома порой выйти страшно, чего уже говорить о пустынных большаках и дорогах! А ещё крысы из Государственной Гильдии Транспортных Путей хороши — вручили мне какой-то маломощный автомобильчик, а не шагоход или аэроплан! Я требую…

— Я прекрасно услышал с первого раза, что вы требуете, — оборвал её Кхыш, церемонно ковыряясь в ухе. — Но из ваших требований мы удовлетворим лишь требование предоставить вам свободную каюту. Извиняться за подобное ни я, ни капитан не собираемся, поскольку не считаем себя виноватым. «Чёрный олеандр» вынужден был сняться с якоря и отчалить в империю незамедлительно по приказу самой Миряны Первой, Владычицы Содружества, ну а тот, кто не успел взойти на борт, — виноват сам.

— Я не намерена больше терпеть ваше общество, — изменила тактику чародейка-бакалавр. — Немедленно отведите меня к капитану, где бы он ни прятался от меня!

— Действительно, пускай капитан Сьялтис с вами разбирается, — квартирмейстер поманил за собой новоприбывшую чародейку, и они вдвоём покинули квартердек. Рыбница и дриада ещё долго слышали её возмущённый писк и характерный стук каблучков высоких сапожек с бряцающими пряжками.

— Как думаешь, — обратилась Форсунка к кентаврице, — какова вероятность того, что эта шалава ещё один демон-перевёртыш?

— Я думаю, — нахмурилась древодева, — что тебе, Форсунка, следует отзываться повежливее о незнакомцах. Кто тебе дал право оскорблять за глаза эту девушку? Что-то при ней ты не больно возникала. Ты и меня за спиной оскорбляешь?

— Ну да, — пожала плечами разведчица и сплюнула в воду. — Но это было давно, в далёкие-далёкие времена, когда ты и Лиз с малявкой впервые взошли на борт фрегата. Сейчас я свыклась с вами и сама кому угодно врежу, если он посмеет обозвать тебя или эльфку. Однако эта демонша натуральная шалава — визжит, кричит, кривляется, ручонками машет, ножками топает. Будет ещё вшивый доппель на нашего Кхыша бочку катить!

Покрасневшая от ярости Виолетта хватила кулаком по планширу и исступлённо прошипела прямо в нагло ухмыляющееся лицо Форсунки:

— С чего ты вообще взяла, что она перевёртыш? У тебя нет никаких доказательств. Она же поведала нам свою историю. Её остаётся лишь пожалеть, не каждому выпадает такое скверное приключение.

— Эх ты, горе горемычное, — махнула рукой Форсунка. — Я знаю, что ты всю жизнь прожила в лесу в обществе сестёр, где честность, открытость и доверие процветали и благоухали. Но сейчас ты здесь, за пределами своего леса, в грешном и порочном Сикце, где подобные качества не только не помогают, но даже вредят. Учись относиться ко всем с подозрением, Козочка. Учись скрывать свои эмоции и не мели языком направо и налево. Будь скрытной и умей отказывать. И, самое главное, научись лгать без задней мысли! Иначе быстро найдётся какой-нибудь ублюдок, который окрутит тебя вокруг пальца и бросит у разбитого корыта. Я говорю тебе это потому, что сама не раз обжигалась.

— Благодарю за столь важные советы, — скрестила руки на груди дриада. — Я добавлю их в копилку советов, которыми никогда не воспользуюсь. Если что и вернёт Сикец в первозданное состояние, так это честность и доброта. Пословицу впору припомнить одну: «Начни с себя и увидишь, как мир преобразится». А золотое правило нравственности? «Относись к окружающим так, как хочешь, чтобы они относились к тебе». А ещё: «Не делай другим того, чего не хочешь себе». Если рыбник или кто-либо другой будет относиться ко мне с уважением, если он честен, добр и открыт в беседах со мной, он может смело надеяться на такое же отношение с моей стороны. Если он лжёт, крючкотворствует, дерзит или относится ко мне как к животному, то его не ждёт ничего, кроме презрения и ненависти. Все наши отношения можно растолковать одним-единственным словом — взаимностью.

Рыбница фыркнула и уже хотела вставить едкий комментарий, но вдруг почувствовала знакомый травяной запах, свербящий в носу.

— Хватит прятаться, Кхыш, вылезай, не подслушивай нас.

— Даже в мыслях не было, — ссутуленный северянин вынырнул из-за древодевы и облокотился о фальшборт. — Вы мне нравитесь день ото дня, госпожа Шай’Зу, честно. Вы цените в окружающих то, за что многие их презирают, и это ставит вас на голову выше. Однако Форсунка в какой-то степени права, альтруистичность и излишняя наивность могут сыграть с вами злую шутку. В наше неспокойное время опасно даже протягивать кому-либо руку помощи, ибо за эту руку могут хорошенько укусить. И всё же я не хочу, чтобы вы разочаровывались в своей праведной этике. Вам бы немного подогнать свои суждения под наши реалии и организовать собственное учение в империи, привлечь людей в паству проповедями о морали, нравственности, дружбе, справедливости, глядишь, хоть немного, но всё же заставите их взглянуть на жизнь по-иному…