Кудель кровавого льна. Книга первая (СИ) - "Принцесса Штальхаммер" - Страница 52

Дальше слушать было без надобности. Аврора, пятясь и поддерживая спадающее полотенце, незаметно покинула вестибюль и просочилась обратно в баню, где Элизабет, стоя на коленях, водила руками над бассейном.

— Я тебе в сотый раз говорю, — твердила стоящая рядом Форсунка, — что нельзя воду превратить в вино, это невозможно, никакая магия на такое не способна! Да даже пресловутый серафим Теремирей так не умеет, а ты-то куда лезешь?

— Погоди, глупышка, — с самодовольной улыбкой бормотала серокожка, — сейчас всё будет, ты только не отвлекай меня! И-и-и… Вот, пожалуйста!

— Тю! — рыбница обмакнула в странно побагровевшую воду бассейна палец и облизала его. — А на вкус как говно!

— Н-да? И много ты говна пробовала на своём веку?

— Достаточно, ведь я ела то, что ты готовишь!

Козочка прыснула от смеха, её грудь потешно заколыхалась, искрясь капельками воды.

— А, да ну вас всех в жопу! — эльфийка ударила по воде хвостом и обрызгала лицо. Проведя языком по верхней губе, она глубокомысленно изрекла: — Хм, а вкус и вправду отвратительный. Что же это я наколдовала? Уж не…

— Эй, эй! — Аврора едва не поскользнулась, но кое-как удержалась, схватившись за эрегированный фаллос каменной скульптуры. — Там! Там пришли храмовники, они ищут тебя и Форсунку! Ой, сейчас сюда спустятся! Они хотят вас схватить и… И… Сжечь на костре!

— Ну всё, кончилась банька! — с горечью в голосе застонала удрализка. — Эх, не могли, что ли, поискать нас ещё пару часиков. Чёртовы фанатики, никакого покоя от них.

— Наконец-то я закончу начатое, — Форсунка хрустнула пальцами и шеей. — Эти плешивые выродки слишком долго испытывали моё терпение, а оно у меня небезграничное. Сейчас я поднимусь и выпущу им кишки.

— Давайте только без радикальных мер, договорились? Оставайтесь здесь, я всё улажу, — вдруг подала голос Козочка и, покрыв груди полотенцем и прихватив из сумки волшебное зеркальце, удалилась наверх.

Элизабет обратила действие последнего заклинания вспять, вернув прохладную, пахнущую хвоей воду обратно в бассейн, и разлеглась на лежаке, стала пялиться в мозаичный блёклый потолок и задумчиво покусывать ноготь на указательном пальце. Рыбница заняла лежак по соседству. Аврора, заметив, что сжимает в руке мраморное мужское достоинство, брезгливо отстранилась и на всякий случай вымыла руку в бассейне.

— Может, хоть приоденемся? — тихо спросила Аврора. — Вдруг жрецы спустятся и увидят нас голыми.

— Жрецы никогда не дотронутся до голой женщины без её разрешения, — улыбнулась удрализка. — Пускай арестовывают нас силой мысли, я бы хотела на это посмотреть. А если серьёзно, то Шай’Зу вразумит понтификов, скажет, что мы чисты и невинны, как скромные и набожные послушницы. Вот увидишь. Порой она бывает очень убедительной. Впрочем, чего это я перед тобой распыляюсь, ты ведь знаешь об этом не понаслышке, хе-хе.

Аврора сделала вид, будто пропустила последнюю фразу мимо ушей. Плескаться в бассейне и париться в парилке ей вдруг расхотелось: вода стала нестерпимо холодной и грязной, пар нестерпимо горяч, а температура нестерпимо высокой. Девочка не могла отделаться от переживания насчёт ушедшей Виолетты. Кто знает, как на неё отреагируют храмовники? От их печально известного самомнения и безграничной жестокости всего можно было ожидать. Они могли разглядеть в дриаде демона, лишь взглянув на её рога или рыжие волосы. Могли приказать страже схватить её или своими силами забить палками и посохами, а ведь Козочка оставила свой лук здесь, вместе с попоной и колчаном. Да и вряд ли ей хватило бы прозорливости и силы духа загипнотизировать жрецов, пользующихся благословением Марсория. Нет, нет, и всё-таки Аврора сильно тревожилась по этому поводу. Она хотела было пойти наверх, но Элизабет остановила её.

Сиди, крошка, тебя там только не хватает.

Верно, не хватает! Я видела, как они разговаривали с хозяином. Эти чокнутые сумасшедшие могут покалечить или арестовать Шай’Зу, а мы в это время будем торчать здесь!

Сядь, пожалуйста, Шай’Зу не нуждается в данный момент в твоей заботе. Сядь!

Аврора вздохнула. И села.

И, кстати, где вино, что ты должна была принести?

Аврора вздохнула ещё громче, погрузила лицо в сморщенные от воды ладони.

Козочка вернулась спустя десяток минут с улыбкой до ушей.

— Не понимаю, почему этих, как вы говорите, храмовников не любят в городе. Милейшие люди, очень обходительны и вежливы, а уж на какие извинения способны — заслушиваешься!

— Гипноз? — лениво предположила эльфийка. — Иллюзия? Месмеризм?

— Не угадала, — отрицательно качнула головой дриада. — Правда. Голая, прозаическая и банальная правда, но преподнесённая с нужной стороны. Я прибегаю к гипнозу только в экстренных случаях. Этот случай далеко не экстренный. Больше ни к тебе, ни к Форсунке храм Марсория претензий предъявлять не будет, ты официально признана белым магом, а Форсунка типичной деревенской дурочкой, на которую грех надувать губы.

— Ну и ладно, — фыркнула рыбница, — главное, что фанатики отвалили, а там нехай думают обо мне что хотят. Знаете, мне уже надоело тут сидеть, давайте закругляться. Готова поспорить, что большая часть гостиницы ненавидит нас за то, что мы торчим в бане сам-четверт уже шестой час и никого не пускаем.

— Как время быстро летит, — вздохнула Козочка, надевая лиственную куртку на голое тело. — Я ведь ещё планировала пошататься по городу, поболтать с людьми. Верно, пора сворачивать удочки, как любят говорить дриады в моём лесу. Марго?

— Да, да, я уже одеваюсь… Шай’Зу, а где блуза, что я тебе подарила?

— Марго, спасибо, конечно, за заботу, но больше не презентуй мне одежду, которой сама пользуешься, — вместо ответа посоветовала дриада. — Или грудь отрасти, а потом предлагай.

— Увеличить грудь для умелой чародейки — пара пустяков, чаще всего баронессы, княжны, принцессы, дюшесы и дворянки, которых Матерь-Природа обделила большими размерами, пользуются подобными услугами. Увеличение груди — самый популярный заказ у зажиточных барышень. Но себе я ни-ни: табу такое! Меня устраивает и мой природный второй размер. Кстати, Шай’Зу, а у тебя грудь натуральная?

— Натуральная! — с неким возмущением промолвила дриада. — И от неё, если хотите знать, сплошные проблемы, особенно во время галопа!

— Да? Может, махнёмся сиськами? — вдруг предложила Форсунка, а затем, сделав ладони лодочкой, поднесла их к плоским грудям и зазывно пошевелила пальцами. Виолетта угрюмо промолчала.

Она зашнуровала куртку, одёрнула её, смахнула пылинки и невесть откуда взявшиеся гусиные перья. Аврора помогла Козочке накинуть попону и приторочить сайдак с сумами, после потуже затянула подпругу и перевязала пясти новым бандажом.

— Силёнок тебе не занимать, как я посмотрю, хотя на вид достаточно щупленькая, — удовлетворённо хмыкнула кентаврица, делая пробные шаги. — Недурно. Чувствуется некий опыт работы с лошадьми.

— Я ухаживала за лошадьми, — призналась девочка. — Своих лошадей у нас в семье отродясь не было, но я немного подрабатывала помощницей конюха Михея в городских конюшнях. Он заставлял меня убирать навоз, вычищать денники, менять воду в корытах. Михей называл это «испытательным сроком». Потом доверил ухаживать за лошадьми, я их чистила, купала, расчёсывала, помогала менять подковы, а Михей рассказывал, как седлать и стреноживать лошадей, как ими управлять, чем отличается трензельная узда от мундштучной, а дамское седло от пардаккарского. Лошадей было не так много, но после работ в конюшне я валилась с ног от усталости. Я кое-чему успела научиться, прежде чем…

— Хватит, Аврора, — перебила ученицу Элизабет.

— …Прежде чем Михей умер и конюшни оказались совсем заброшенными, — закончила девочка и искоса взглянула на удрализку. — Он был уже стареньким, как и многие лошадёнки. После прошлогодних обжинок я вернулась в конюшню, а Михей сидит на скамеечке, прислонившись спиной к стенке, и смотрит куда-то далеко, на небо, на звёзды. Я даже не сразу поняла, что он умер. Грустно было, когда после похорон конюха всех лошадей забили, а конюшню снесли. Совсем в Усоньке лошади перевелись с тех пор, одни ослики да волы остались. И несколько паровых экипажей. Пришлось искать другую работу.