Рубежник (СИ) - Плотников Сергей Александрович - Страница 35

Действуя согласно межмировой армейской парадигмы “ща разберусь, кто виноват, и накажу, кого попало”, командир заставы наехал на всех, но кое-кого особо выделил. Разумеется, я попал в этот “особый” список – как десятник наблюдателей. Мне долго и совершенно нецензурно объясняли отличие действительно опасных ситуаций, “когда надо дуть в дудку” от “просто мимо кто-то у горизонта прошёл”, изрядно обогатив мой вокабуляр. И это было единственным полезным опытом, приобретённым мною на том совещании, потому что по делу я никаких рекомендаций не получил. Опасных изменённых, решивших попробовать заставу на зуб и коготь, от безопасных требовалось отличать неведомым образом, но точно и без ошибок. То есть тупо на опыте, ага. Который у отвальных был, но… Короче, на вопрос “вы всё поняли, сержант Арн?” хлопнул себя кулаком по плечу и бодро отрапортовал “так точно, тащ командир!” Правда, своим я общий смысл слов “набольшего” передал — это было моей обязанностью. Подставляться по-глупому, манкируя прямо прописанными в Уставе требованиями у меня желания никакого не было…

Как я и сказал, толку от “совещания” было, прямо скажем, не много. Сразу, в смысле. Тем не менее, усилиями дополнительно простимулированных вниманием офицеров сержантам (Басс ходил по заставе и орал) постепенно удалось вбить своим подопечным правила реагирования на сигналы. В основном через дополнительные, выматывающие тренировки и трудотерапию. Теперь рядовые, не занятые в дежурствах, не отрывались от дел, слыша трубу — им и так забот хватало. И вот кто-то, похоже, среди “угроз” проворонил по-настоящему опасную ситуацию. А наблюдатели дежурной смены то ли в горн подуть поленились, то ли банально проспали! Потому что “угрозу” перед “прорывом” никто не играл!

Первые несколько секунд ускоренного выплеском Стихии собственного времени я совершенно по-идиотски потерял, ожидая, пока освободится дверной проём. Потом всё-таки проскользнул внутрь казармы, метнувшись к эльфийскому копью и висящему рядом шлему, едва не столкнувшись с Косточкой. Схватился было за ручную баллисту, отпустил, выдернул из крепления один из обычных арбалетов… и всё-таки закинул за плечи громоздкий крепостной самострел. Да, после выстрела баллиста надолго по меркам боя превращалась в бесполезную тяжёлую штуку в руках, что было особенно опасно в тесноте плотной застройки. Но слишком уж убойным аргументом был болт-дротик, тем более выпущенный в упор!

– На юг! — едва я успел вслед за Соболем выскочить из дома, проорал с вышки, свесившись через парапет, Филин, для надёжности указывая направление рукой. Старшому именно сегодня повезло дежурить наверху.

-- Баюн, командуй, – приказал я. Чисто формально, потому что в отсутствии старшого руководство зарубежниками и так переходило к первом разведчику десятка – зато формальности были соблюдены. Теперь прикопаться к “самоуправству” подчинённых было невозможно – как и к тому, что я позволил распоряжаться своими людьми кому-то младше себя по званию. Мелочи, конечно – но им быстро учишься в действующей армии. Как оказалось, отдельные индивиды из других десятков были не прочь настучать руководству на ближнего своего. В этом армия оказалась до предела похожа на любой рабочий коллектив…

– За мной, – разведчик сорвался на бег. Я заметил, что одну стрелу он успел вытащить из тула и зажал той же рукой, что и лук, прижав пальцами к древку. Так можно было быстрее сделать первый выстрел, буквально сходу.

Я припустился за Баюном, стараясь не отстать. Что было отнюдь не просто, даже несмотря на то, что любитель поболтать теперь щеголял в казённом обмундировании, совсем не облегчающим бег. Косточка, Репей, Квакша и почти все остальные отвальные перешли на униформу Рубежников: как выразился неугомонный Жало, “своё удобнее, да жальче”. А так можно было сохранить свои домашние вещички в целости и сохранности. Только Филин пока держался, упрямо не желая быть как все…

Мы успели пробежать половину заставы, расталкивая не успевших сориентироваться рядовых, прежде, чем впереди послышались крики, какой-то треск и грохот. Прямо на моих глазах впереди, совсем недалеко, взметнулся столб дыма. И только теперь движение на “улицах” пограничного укреппункта приобрело некоторую упорядоченность: теперь к месту прорыва мы рвались не в одиночестве…

– Сюда! – приказал Баюн, и я метнулся… к стене здания?! Прежде, чем я успел задать вопрос, разведчик подпрыгнул, и, неведомо как не выпустив из рук оружие и стрелу, подтянулся на бортике плоской крыши! Наверное, если бы не изрядная доза адреналина, уже успевшая попасть в кровь, я бы замешкался. А так – просто повторил манёвр, не особо задумываясь.

Я ведь уже говорил, что все здания на заставе одноэтажные, а крыши у них плоские? Так вот, я наконец понял, зачем. С нового ракурса вид на Сим значительно изменился, и больше ничего не мешало увидеть пространство до самой южной стены. Пространство, на котором явно что-то происходило! Только бы успеть баллисту взвести…

– Цепью, вперёд, – коротко скомандовал разведчик, и отвальные, коротко разбежавшись, птицами перелетели на соседние дома, оставив своего сержанта глупо хлопать глазами. Наконец тетива щелкнула о фиксаторы и я, предварительно разогнав организм Жизнью, прыгнул вслед за Баюном. И ещё раз – зарубежники перемещались по крышам так, словно делали это каждый день всю жизнь!

Как я ни был занят попытками не свалиться под ноги (хорошо если не на пики!) бегущим снизу Рубежникам, я успел отметить, что для бойцов на галереях периметра и нашим с вышки вид на место прорыва должен открываться просто чудесный. Тем не менее, никто не стрелял, хотя лучников (чужих) я на южной стене заметил. И, кстати, если подумать: а прорыв-то где? Стена выглядит целой…

Как я не спешил за своими, отставание всё увеличивалось: теперь нас разделяло минимум две крыши. Оттого выскочившая прямо передо мной тварь стала для меня двойной неожиданностью. Впрочем, я для неё, похоже, тоже. На какую-то долю секунды мы замерли, разделённые буквально парой метров: я с крепостным арбалетом в руках и дикая горная овца… с булкой свежего хлеба в зубах!

Челюсти изменённого животного шевельнулись, пережёвывая трофей, я попытался довести на врага остриё болта, а овца, видимо решив, что ну его нафиг – прямо с места взвилась вверх и в сторону. Ошибка! Попытайся она напасть – и мне могло не поздоровиться, а так я совершенно бездумно взял упреждение и выжал спуск. Цельнометаллический композитный дротик, притворяющийся арбалетным болтом, пробил мутанта навылет, мгновенно убив. А я судорожно выдохнул, аккуратно опуская на крышу разряженное оружие и освобождая от перевязи эльфийское копьё. Мгновение подумал – и скинул со спины колчан с ещё двумя дротиками. Тяжёлый стреломет будет только мешаться, а вот своим любимым оружием я сейчас повоюю. Благо, теперь мне стало понятно, где искать врага. А также почему вовремя не сыграли тревогу и как овечки проникли внутрь стен.

Заморозок. Всё из-за длительного заморозка, перед которым добрых полдня шёл густой снег с дождём. Ледяной корки на крышах не образовалось только потому, что на тёплых поверхностях снег таял и стекал быстрее, чем падал. Мы так целую бочку “технической” воды набрали, поставив под сток: всё лучше, чем таскаться до колодца с вёдрами. А вот дорожки между домами пришлось чистить при помощи ломов, лопат и такой-то матери, потому что ходить стало проблематично (без отеческих направляющих пинков со стороны офицеров не обошлось, разумеется). Это было позавчера. Но в степи корку льда счищать было некому, а бить копытами замёрзшую воду в попытках добраться до остатков полугнилой степной травы – то ещё занятие. Вот овечки и проголодались.

Дежурные на южной стене наверняка заметили стадо, хотя вряд ли оно было большим. Но тревогу играть не стали: действительно, что могут сделать травоядные целой заставе? Пусть и мутировавшие, и ставшие всеядными. Н-да. О дивной способности двигаться по деревьям почти как по земле, караульные, похоже, не знали. Филин, возможно, был иного мнения, но дуть в горн “через голову” южных не стал. Или, скорее всего, забыл про одну важную вещь, отличающую заставу от его родного села. А потом стало поздно.