Посредник. Противостояние (СИ) - Авсаджани Уча - Страница 32

Ее голос звучал мягко, даже просяще, но Глеб не обманывался на сей счет. За вкрадчивой вежливостью проклевывались стальные нотки, не сулившие ничего хорошего рискнувшему переспросить или уточнить королевский приказ глупцу.

Ожидая подвоха, мальчик обреченно расположился напротив принцессы, но улыбка его собеседницы, в которой не было ни грамма злости, немного его успокоила.

– Нам с вами нужно как следует поговорить, – произнесла Клея тоном школьного учителя. – Обо всем, что вы видели, и о вашем здесь пребывании... Просто раньше они все были подготовленными, зная о нас даже больше нас самих, – добавила она, словно оправдываясь.

Глеб не верил своим ушам. За витиеватыми фразами Клеи скрывалось намерение все ему объяснить. Наконец-то он получит ответы, да еще и от самой названной принцессы этого места!

– Ну же, спрашивайте, – ободряюще напомнила о себе Клея.

– У меня много вопросов, – честно отозвался Глеб, не зная с чего начать.

– А у меня к вам – еще больше, – загадочно подмигнула ему принцесса.

Глеб задумался. Вопросов у него действительно было много. За каждый проведенный здесь день их накапливалось столько, что хватило бы на целую книгу. Начиная с пинка Севаки по утрам, до момента, когда он, валясь от усталости, находил приют на неудобной соломенной подстилке, тысячи мыслей напирали друг на друга, без конца требуя, чтобы он обратил на них внимание. Чего там, уже к полудню от обилия вопросов обычно раскалывась голова. Однако сейчас, когда ему так любезно предлагали поболтать о чем угодно, да еще открыто, с самой принцессой, а не украдкой, с шарахавшимися от него кухонными слугами, в голове было пусто. Точнее, вопросы были, но он не знал, о чем следовало спрашивать собеседницу, чтобы не вызывать ее гнева и не заканчивать разговора раньше времени.

– Где я? Почему тут нет автомобилей, электричества, телевизоров, мобильников, почему тут ничего нет? – выбрал Глеб самые, на его взгляд, безобидные темы.

С первого же слова стало ясно, что он попал впросак. Принцесса неудобно щурилась при словах «автомобили», «электричество», «телевизоры» и «мобильники», словно закрываясь от них, как от яркого света. Глеб ожидал увидеть проявление взрывного характера девушки, однако та лишь вздохнула.

– Все труднее, чем я думала, – призналась она, подперев подбородок рукой.

– Может, лучше начать вам?.. – робко предложил Глеб, но принцесса оборвала его на полуслове.

– Не надо обращаться ко мне на «вы», – обиженно произнесла она. – У тебя те же права, что и у членов королевской семьи. Можешь обойтись без формальностей.

– Но тогда и вы... ты можешь на «ты», – разрешил Глеб. – И тоже без формальностей.

Принцесса недоверчиво вздернула бровь.

– Правда? – зачем-то переспросила она.

Глеб кивнул.

– Вот и отлично! – облегченно выдохнула девочка. – Это Гар меня надоумил – сказал, что так надо, если вы... ты сам не позволишь по-другому. Я с самого начала не поверила... Знаешь, а ведь придворный лекарь собирался делать тебе кровопускание, пока ты был без сознания, – буднично добавила она.

До последнего предложения Глеб слушал вполуха. Он не мог отвести взгляд от выражавшего все куда лучше слов лица принцессы. Перемена произошла, когда мальчик великодушно «позволил» ей обходиться без формальностей. С лица Клеи, подобно тучкам в жаркое июльское утро, сбежали напускные спесь и горделивость, превратив его в добродушное и приветливое личико. Глебу показалось даже, что он произнес какой-то пароль, запустивший тайный механизм, настолько разительной была перемена. А после того, как принцесса затараторила без умолку, он и вовсе чуть было не решил, что перед ним самая обыкновенная девчонка его возраста, любящая поговорить, сладкое (Клея как раз элегантно отправила виноградину в рот), и к тому же очень милая.

Глеб пребывал во власти подобных грез до того самого момента, пока принцесса не выдала последнюю фразу. Предложение, содержащее слово «кровопускание», от которого, особенно в свете всего пережитого им за эти несколько дней, веяло опасностью и тревогой, никак не вязалось с созданным только что его воображением образом. Поначалу Глеб просто продолжал смотреть на Клею и глупо улыбаться в ответ, однако по мере того, как прекрасный призрачный флер, окружавший его собеседницу, улетучивался, перед ним во всей тяжести проступал смысл оброненной как бы невзначай фразы. А когда Глеб напряг мозги и, зовя в помощь уроки истории и просмотренные им исторические фильмы, смутно вспомнил связанную со словом «кровопускание» процедуру, его лицо исказила гримаса ужаса. Довольно нелепая, учитывая, что, заметив ее, принцесса вновь развела губы в улыбке, больше не показавшейся ему приветливой.

– Кровопускание – это когда пускают кровь? – бесхитростно предположил мальчик.

– Лекарь считал, что если дать немного крови вытечь, это вернет тебе сознание, – пожала плечами Клея. – Но я решила, что ты и так очнешься. Не доверяю лекарям всяким, – добавила она, видя как Глеб украдкой покосился на свои руки. – Так ты ничего не знаешь? – спросила она вдруг, вернувшись к главной теме их беседы. – Совсем ничего? Даже почему напал тот радужник?

Глеб чуть не упал со стула. Утром у него не было времени как следует обдумать ночное происшествие, и он почти убедил себя, что, по всей вероятности, ничего подобного не было и в помине, и все ему только показалось, возможно, даже приснилось, пока он был без сознания в этой комнате. Но поскольку он и принцесса не могли видеть один и тот же сон (по крайней мере, он очень на это рассчитывал), выходило, что ночные события были явью. Эти мысли так сильно захватили Глеба, что он не заметил, как произнес последнюю фразу вслух.

– Позавчера ночью, – уточнила Клея. – Ты был без сознания полтора дня. Значит, совсем ничего, да? И даже не знаешь, где ты? – продолжала допытываться девушка.

Отгоняя новый рой мыслей и опасаясь вновь не ляпнуть чего-либо против воли, Глеб покачал головой. Из груди принцессы вырвался разочарованный вздох.

– Но не зная всего с ума можно было сойти! – воскликнула она почти восхищенно. – Тогда почему ты спас меня? Я еще могу понять случай с вепрем, – Клея недовольно поморщилась. Очевидно вспоминать это ей совсем не хотелось, – если бы мы погибли, то умер бы и ты. Но целью радужника была я, убив меня, тебя бы он даже не тронул, – расчетливо добавила она.

– Уж извини, если не угодил, – буркнул обиженный ее словами Глеб, но уловив их смысл до конца, изумленно спросил: – Убив тебя?!

– Да, – просто ответила принцесса, словно не заметив его обиды. – Но зато так мы точно узнали, что ты говорил правду... И что ты посредник.

– Но я не говорил, что я этот посредник! – в сердцах выпалил Глеб, судорожно припоминая те немногочисленные слова, которые вылетели из его рта за последнюю неделю.

– А кто еще мог проникнуть из Внешнего мира? – спокойно спросила Клея, давая понять, что для нее все было очевидным.

– Какой еще Внешний мир? – изумился Глеб.

Слова «посредник» и «Внешний мир» напомнили ему об их разговоре в лесу. Тогда это прозвучало как обвинение и вызвало истеричный смех принцессы и гнев ее спутников. Но теперь это подавалось как нечто само собой разумеющееся, и, поскольку рядом не было Леви с его огромным кинжалом и желающего отрубить ему голову Миркса, можно было задавать вопросы без опаски.

– Похоже, придется объяснять с самого начала, – обреченно сказала девушка, устраиваясь поудобнее, а затем, немного наклонившись в сторону Глеба, ни с того ни с сего ляпнула: – Добро пожаловать в наш мир!

– То есть как это, в наш мир? – опешил Глеб и, цепляясь за соломинку, предложил несколько альтернатив: – В ваше государство?

– Я же сказала, в наш мир, – упрямо повторила Клея, убивая его последнюю надежду. – Хотя нет, мир тот же, но от вашего формально отделен, так что он другой, – и, глядя на застывшего Глеба, терпеливо добавила: – Понимаешь, сейчас ты находишься на острове в одном из ваших океанов. Но никто из ваших, из Внешнего мира, попасть сюда не может...