Посредник. Противостояние (СИ) - Авсаджани Уча - Страница 33

Клея замолчала, ожидая от Глеба проявления эмоций, отличных от ничего, но тот лишь продолжал тупо на нее глазеть. Девочка вздохнула.

– Ладно, попробую зайти с другой стороны, – сказала она скорее самой себе. – Ты никогда не слышал историй о магах, чародеях, людях с огромной нечеловеческой силой?

– Да, конечно, – обрадовался Глеб возможности ухватиться за что-то знакомое. – Не только слышал, но и читал и...

– Ты умеешь читать? – перебив его, искренне изумилась Клея.

– Ну, да, что в этом такого? – не менее изумился Глеб.

– Меня учили, что в вашем... у вас читать и писать умеют лишь аристократы и монахи.

– Вовсе нет... то есть они тоже умеют, наверное, но не только, – рассеянно ответил Глеб, перебирая в голове всех знакомых аристократов и монахов.

Однако Клея, не дав ему додумать, всплеснула руками.

– Ты ведь посредник! – затянула она старую песню. – Так что должен уметь и читать, и писать. Вас же с рождения всему учат.

И такая уверенность звучала в ее словах, так горячо она, похоже, верила в сказанное, что спорить и называть ее сумасшедшей (кроме того, что это невежливо) не поворачивался язык. И Глеб просто промычал что-то неопределенное, могущее быть понятым и как согласие, и как недоумение.

– Откуда, по-твоему, все это возникло? Маги, чародеи, силачи, великаны? – по-своему истолковав его потуги, Клея вернулась к прерванной теме и огласила прежний список, добавив еще несколько «имен».

– Из сказок, мифов, – ответил Глеб, решительно не понимая, куда она клонит.

– Это – просто следствие, следы их пребывания в вашем мире. Но как они попали в сказки и легенды?

– Люди придумали, наверное, – пожал плечами Глеб.

– Не совсем, – принцесса доверительно заглянула ему в глаза. – Когда-то в вашем мире действительно жили маги, чародеи, вели... ну, маги и силачи точно, и еще пара существ.

Глеб, которому стало как-то не по себе от совместного воздействия ее слов и взгляда, натужно кивнул, внутренне возвращаясь к версии о сумасшедшем доме.

– Когда-то они жили рядом с вами, бок о бок, – продолжила откровенничать принцесса. – Но им приходилось скрываться, прятать свои способности, потому что они боялись, чтобы кто-нибудь не узнал.

– Но почему они боялись? – забыв, что не верит, уточнил Глеб.

– Потому что вы боялись нас, – ответила принцесса, особо выделяя последнее слово. – В древние времена все было более-менее терпимо, некоторые из наших даже становились уважаемыми людьми, помогая вам. Но затем... – принцесса на миг замолкла, подбирая нужные слова, – вы стали по-другому думать.

– По-другому?

– Принялись искать объяснения всему, что вас окружало, старались все понять, во всем найти смысл, а то, что не вписывалось в ваш, созданный вами же, ограниченный мир складывали в сказки и легенды. Нас и так не жаловали, но со временем само наше существование стало невыносимым – нас безжалостно истребляли, и пришлось бежать, – пылко закончила Клея, сжав руку в кулак.

За время монолога Глеб ни разу ее не перебил, хотя самому от обилия непонятной и местами бредовой информации хотелось кричать и бежать прочь. Но он решил дослушать до конца. И он дослушал, ощущая, как его постепенно охватывает волнение.

– Бежать на остров, в другой мир? – спросил он, когда Клея закончила.

– Мы называем это место Внутренним миром. Оно так устроено, – неуверенно сказала принцесса. – Гар тебе лучше объяснит.

Глеб не стал спрашивать, кто такой Гар. Почему-то ему не хотелось этого знать.

– Мы не желали причинять вам вреда, – продолжила Клея. – Несомненно, могли, но лишь хотели уйти, чтобы жить с такими же, как мы сами... Похоже, я тебя еще больше запутала, никогда ничего не могла объяснить толком, – словно извиняясь, вдруг опомнилась принцесса. – Да и Гар тебя уже наверняка заждался, и, если опоздаем, придется выслушивать его нытье. А пока все, что тебе нужно знать, так это то, что ты в полной безопасности, ты – тот, кого мы ожидали последние шестнадцать столетий, и я пришла лично извиниться за грубое с тобой обращение.

На последних словах Клея встала и отвесила неулюжий реверанс. Опешив от жеста доброй воли, Глеб кивнул, лишь сейчас отметив, что впервые видит принцессу в платье. Очень хорошем, пурпурном платье, в равной степени подошедшем бы и королевской особе, и заведующей сумасшедшего дома. Сама обладательница наряда, улыбнувшись, пригласила его следовать за ней. Глеб еще раздумывал, успокоили его слова Клеи, или же, наоборот, насторожили еще больше, а они уже шли по ставшему для него непреодолимым препятствием коридору. За ненавистным поворотом никого не оказалось (он с трудом в это поверил), и влекомый собеседницей Глеб мог погрузиться в свои думы.

Разговор с принцессой окончательно загнал его разум в тупик. Все его предположения, накопившиеся воображаемые ответы, которыми он себя тешил каждый день на протяжении недели, были перемешаны и сметены ее словами так же, как селевой поток крушит жалкие муравьиные баррикады. Сказанное ею, несомненно, выглядело смесью бреда, детских баек и фэнтезийного вымысла, однако выражение ее лица, тембр голоса и жесты не давали повода усомниться в искренности девочки. Что-то внутри подсказывало Глебу, что отметать и забывать ее слова не следовало. Напротив, информацию, не разбираясь в ней, не стараясь разложить по полкам, надо было законсервировать в поступившем виде, чтобы в случае чего (он даже не хотел представлять, что это был за случай), выудить большую ее часть, безжалостно подставить под солнечные лучи и наблюдать, как она плавится подобно медузе, с той разницей, что лишь так она могла обрести настоящую форму.

От раздумий его отвлекла прохлада, накрывшая тело подобно еще не согретому одеялу в зимний вечер. Они направлялись куда-то вниз, и несмотря на разгар дня, за время своего странствия, минуя коридоры, повороты и крутые лестницы, которым не было видно конца и края, не встретили ни единой живой души, а принцесса, словно не желая разрушить создавшуюся атмосферу, не пророняла ни слова.

Из проходов улетучился запах страха, сменившись чем-то иным, умиротворяющим и убаюкивающим. Из бесконечного лабиринта заточения, приправленного лишь странно одетыми людьми да изредка украдкой выглядывавшими из своих укрытий крысами, коридоры превратились в то, чем они, по сути, были с самого начала – просто соединяющими внутренности дворца сосудами, разукрашенными, подобно крови, красными гобеленами на стенах. И сейчас они неслись по ним если не к сердцу, то к одному из важнейших органов. Тому самому нервному сплетению, которое могло объяснить, по словам Клеи, как устроена вся система.

Вдали показалось что-то большое и красное. Глеб было решил, что это еще один гобелен, но постепенно оно проступило неясным человеческим очертанием. Когда вызвавшего в нем путаницу человека стало возможным рассмотреть как следует, у Глеба чуть не вырвался возглас изумления. Перед ним был тот самый старец, что так яростно размахивал руками и напевал на помосте перед огромной толпой. К радости Глеба, на этот раз его глаза не разбрызгивали вокруг безумие, а взирали внимательно и ясно. Старец стоял чуть согнувшись, положив руки на грудь, и больше напоминал мудрую сову, чем полусумасшедшего заводилу на городском празднике. Хотя назвать его стариком можно было лишь по первому впечатлению, мельком взглянув на длинные, падающие на плечи белые волосы и под стать им густые, нависающие над глазами белые брови. Но стоило присмотреться, как все явственнее проступали высокий рост (Глеб едва доставал ему до груди) и могучие, богатырские плечи, еще не склонившиеся под тяжестью лет. Одет престарелый гигант был в причудливую, тянувшуюся до самого пола красную мантию, приобретая сходство с не успевшим растолстеть Санта-Клаусом.

Рассеянно ответив на приветствие принцессы, старик неотрывно следил за Глебом, отчего последнему стало не по себе. Казалось, они простояли так бесконечно долго, настолько, что у мальчика онемели руки и ноги. Однако и Глеб не отводил от причудливого старика взгляда. Если он что и понял за свое недельное пребывание в этом месте, так это то, что где бы он ни находился, главным было быть готовым ко всему. Он бы совершенно не удивился, если бы над головой старца появилось красное облако, или если бы он внезапно накинулся на него с кулаками или спрятанным под полами мантии кинжалом.