L.E.D. (СИ) - "Illian Z" - Страница 48

— Да, — выдыхаю не задумываясь, мне и всё равно.

— Ну и отлично, у меня есть новый чай!

Какой там чай! Какие там правила приличия! Только переступив порог, раздеваюсь на ходу, помогаю раздеться и любимому. Чар остаётся со стеклянным шаром в руках и выражением крайнего осуждения на лице, но мне как-то всё равно, где будут спать хозяева – я вталкиваю птенчика в спальню и захлопываю дверь.

— Нет… я… искупаться… — пытается что-то возразить.

Бесполезно, я уже стянул с него футболку, уже зацеловываю, толкнув на кровать. Во мне мурчит довольная змея, а от вида немного растерянного, полураздетого и прижатого к кровати любимого всё внутри переворачивается.

— Не шуми, маленький, — шепчу ему, нащупывая на прикроватной тумбочке смазку.

Конечно же она там есть, ополовиненная, что вытворяют тут Бек с Чаром по ночам — можно легко догадаться. Нанести в два движения, развести любимому ножки и… предательски скрипит кровать. Да и что я вообще делаю?! Пытаюсь переставить руку — скрип. Ногу — скрип. Скрип. Скрип. Скрип!

Птенчик прыскает. Да уж, герои-любовники. Хотя меня чуть совсем не накрыло, он чудом избежал опасности. А укатали хозяева мебель, нда…

Не бывает безвыходных ситуаций, если есть твёрдое желание достичь цели! Перекатываюсь на бок, невзирая на жалобы кровати, притягиваю любимого спиной к себе, но он сопротивляется:

— Нет, я…

Ах, как же мне хочется внутрь него! Как же трепещет змея внутри! Как же ревут драконы в венах! Но вместо этого выцеловываю узоры на его плече и шее, одурев от вишнёво-ванильного аромата, от жара его тела… видит Бог, я никого и никогда так не хотел. Подаю его чуть наверх, проскальзываю членом мимо заветной дырочки, ниже, в узкую щель между бёдрами любимого. Горячо. Кожа — нежнейшая. Скользко. Тоже разновидность рая.

— Не бойся, — шепчу в маленькое ушко.

Всё равно боязливо цепляется за простыни, как только я толкаюсь вперёд — не может понять, что же я такое с ним делаю, грешник. И потом выдаёт то, что только ему бы в голову пришло:

— Ой, у меня теперь как будто два члена!

Вот попробуй тут удержать настроение и твёрдость на месте! Рычу, покусываю его шею. Добыча не имеет право на сопротивление! Зажимаю ему рот рукой, чтобы не говорил странного, да и не стонал на весь дом, а другой — наливаю смазку. Естественно, для того, чтобы ублажить моего любимого мальчика в той манере, что ему нравится. Обхватить его аккуратный член пальцами, чуть сжать, сдвинуть кожу вверх и вниз…

Сладко. Двигать бёдрами, имитируя полноценный секс — не так уж и плохо, даже наоборот, особенно если учесть, что любимый специально сжал ноги сильнее, чтобы сделать мне приятнее. К тому же, изогнулся, стоны едва ли не прорываются через мои искусанные пальцы, сам взмокший, взвинченный… безумно любимый и желанный.

Немного отвлекают обрывки голосов откуда-то из кухни. Звуки борьбы, снова выкрики. Видимо, Чар с Беком переругались. Милые бранятся — только тешатся.

Не продержаться мне долго. Опять. До чего меня заводит этот мальчишка! Запрокинуть ему голову сильней, целовать, целовать шею! Быстрее, ну же… трещит ткань. Любимый всё же парень, сильный, и разорвал простынь. И хрен с ней. Давай, маленький мой, порадуй меня…

Прихожу к финишу раньше, взрыкивая, добавляя простыни унижений. Хотя сомневаюсь, что она до этого была чистой. Не отпускаю от себя любимого, и так уже волнообразно изгибающегося в предвкушении. Пластика, грация… откуда всё появляется в этом наивном ребёнке? Как в нём раскрывается развратная фурия? Кусается. Дрожит. У меня меж пальцев просачивается огненная жидкость.

— Какой тихий, — шепчу ему, — молодец.

Отнимаю руку, он сглатывает, и дышит уже приоткрытым ртом. Изворачивается, втягивая меня в поцелуй, в завершении которого шепчет:

— Я люблю тебя.

Конечно, я никогда не верю тому, что говорят обнажённые мужчины в постели сразу после оргазма, но сейчас не тот случай.

— И я люблю тебя, маленький.

Меня заглушает громкий хлопок двери в доме. Не поубивали бы друг друга! И вдруг дело всё же в моём поведении? Драконы в венах истаивают, уступая месту здравомыслию змеи.

— Я пойду узнаю, что они не поделили.

— Не-ет! — капризничает птенчик.

— И сразу к тебе, — обещаю.

На кухне — темно. Но Бека выдаёт красно-оранжевый огонёк сигареты.

— Не включай свет, — просит полукровка.

— Почему? — я снова на интеллектуальной высоте.

— Не включай, — Бек пододвигает мне стул.

Только не учёл тот факт, что, когда чиркнул зажигалкой, чтобы мне подкурить, я всё увидел.

Скула у парня — рассечена, явно наметился синяк.

— Я ему руку сломаю! — вскипаю.

— Стой, — Бек удерживает меня. — Не влезай.

Покорно опускаюсь обратно на стул, затягиваюсь. Курение после секса должно радовать, но по определённой причине это не так.

— Это из-за нас?

— Да брось, — Бек поджигает очередную сигарету, размазав её предшественницу о кладбище таких же, — я нарвался. Признался.

— Ну и дурак.

— Сам уже понял, побоялся, что твой ангелочек меня сдал. Но он смолчал, золото. Не знаю, к чему мы придём… — обхватывает голову руками, сигарета остро высветляет черты.

— Если твоя жопа ещё не с вещами на морозе — всё наладится. Докуришь и иди, заберись к нему под бок, мурлыкни. Ты ещё как это умеешь.

— Получи отворот и лежи до утра, мучайся неудовлетворённостью, — вяло возражает Бек.

— Ты что, опять хочешь?

— Снова, — усмехается. — Ладно, всё равно выбора нет, раз вы нас из спальни выкинули. Диван-то один. Надеюсь, Чарли его хотя бы разложил.

Тушу окурок. Не буду я в это вмешиваться. Понятия не имею, первый ли раз у них доходит до рукоприкладства, как часто они ссорятся вообще. Но то, с какой нежностью Бек произносит имя блондина… мне только что таким же тоном в любви признавались.

Покинутый мной птенчик свернулся клубочком на матраце, спихнув простынь подальше, и как я ни старался не скрипнуть кроватью, всё равно облажался, птичка проснулся. Но только за тем, чтобы обвить меня тонкими ручками, ткнуться губами в щёку и задремать уже совсем близко.

Ссора не продолжается, только пара недовольных фраз, слов которых не разобрать, и всё стихает.

«Опять просыпаться на новом месте» — думаю я, пока не засыпаю, под убаюкивающее дыхание любимого и тиканье далёких часов.

Комментарий к 28. Рыбки

_________________

1. «Фотожабы»

2. Ориг.: «pot calling the kettle black», аналог «чья бы корова мычала»

========== 29. Лотос ==========

Опять надежды тщетны. Постель рядом со мной чужая и пустая. Холодная. Ну так нечестно, уже чувствую себя брошенным. Видимо, просыпаться надо пораньше, любимый тот ещё жаворонок.

Бек, кажется, не сдвинулся с места с прошлой ночи, лишь множил окурки. Кровоподтёк на скуле отчётливо заметен, но никаких мер не принято.

— Чар твоего ангелочка в больницу отвёз. На консультацию.

— А ты почему не поехал?

— Это не нужно.

Полукровка выглядит каким-то совсем уж мрачным, и ни чая, ни чего-либо ещё мне не предлагает.

— Так и не помирились? — задаю я очевидный вопрос.

— Хуже. Чарли мне ультиматум поставил. Или он, или все мои загоны.

— Если врачи считают, что ты реально болен…

— Да насрать мне, — Бек добивает ещё один окурок, — мне бы и самому хотелось. Ну, знаешь, совместный быт, финансы, «дорогой, я дома!»

— Не рано ещё о таких вещах задумываться? — наклоняюсь над кофе-машиной, решая сам о себе позаботиться. — Чар — он же старше нас.

— Я хочу дом, — тихо отвечает Бек.

В эти простые слова вложены искренние эмоции. Безопасность. Покой. Чтобы не шарахаться от каждого шороха, не ждать, что тебя придёт насиловать стая псов, не пустой и одинокий, тёмный и холодный угол. Дом.

Во мне тоже что-то отдаётся. Да, я тоже хочу. Тонкие руки, обнимающие, как только я переступлю порог, запах еды, освещённые, тёплые комнаты.