Внутренний суслик (СИ) - "Inndiliya" - Страница 50

— Ну, давай проверим. — Я томно улыбнулся, запрокидывая голову и гладя себя по длинной шее, расстегивая верхнюю пуговку на рубашке и глубоко вздохнул, чувствуя томление внизу живота. Бубочка требовал секса так часто, как я о нем думал, и это приносило дискомфорт и все еще пугало, хоть теперь я и знал причину. Я погладил себя по правому соску и он напрягся под тонкой рубашкой, натягивая ткань. Дыхание участилось и даже волосы, щекоча спину, дарили ласку, заставляя возбуждаться еще сильнее.

«Таисий Валерьевич! Ты это… тормозни, а? Если Тори сейчас выскочит из засады, мальчик еще и заикой сделается!» — вернул меня на землю сусел.

Взглянув на тяжело дышащего, покрасневшего альфу, схватившегося за свой пах и нервно облизывающего губы, я понял, что обряд прошел как надо.

— Проверил? — я хитро улыбнулся, глядя на руку Виччерри, сжавшуюся на выпуклости в штанах. — А теперь дуй отсюда и больше не веди себя, как кретин.

Юноша смутился, еще больше покраснел и извиняясь, попятился к выходу.

Как только за ним захлопнулась дверь, Тори кошаком проскользнул из-за ширмы и опустился на колени у моих ног, разглядывая разомлевшего в истоме меня. Он положил руку на мою ширинку, расстегивая молнию, и крепко, но нежно схватил выпрыгнувший член, лизнув его языком по обнажившейся головке.

— Ты зафем его фоплафнял? — Тори взял в рот головку, не в силах устоять перед моим разгоряченным видом, торопясь получить наслаждение и отругать одновременно.

— Аххх, Тоооории, — только и смог выдохнуть я.

Дверь приоткрылась и в нее бочком, краснея лбом и не глядя на нас протиснулся Виччерри. — Я воск забыл! И… — он замялся, понимая, что не время и не место, но папа же приказал, — чем я могу отблагодарить вас?

— На свадьбу пригласишь, — буркнул Тори, даже не думая подниматься, только прикрывая мое достоинство руками.

Виччерри схватил платочек с воском и вылетел за дверь, а я расхохотался, мелко подрагивая животом и снимая ожерелье с волос.

====== 24. ======

Комментарий к 24. Костюм с килтом https://i.pinimg.com/564x/35/d3/68/35d368b5295183fbe9a2174cf2eb667b.jpg

Тори http://78.media.tumblr.com/db22bd99f2d547022df5188f71798521/tumblr_ovypbkAmfp1w0gw85o2_r2_500.png

Дежавю было бы полным, если бы за столом дедовской кухни сидели только Аши, я, Аль и Тори. Но тут были еще раздосадованные и смущенные родители мужа, поэтому все чувствовали себя не в своей тарелке. Кроме деда. Тот орлом с горной кручи поглядывал на собравшихся здесь, делая исключение только для меня. Что еще больше злило и раздражало средних Лайонешей — Мариано и Северинуса. Они-то знали, какой я гнилой отросток, а дед, вишь, как по-доброму ко мне…

О-папа Тори был дворянских кровей, и это отражалось в его внешности, осанке, манерах. Но и он не мог сдержать эмоций, сидя за столом. Нет, конечно, он не вел себя в стиле «Кто тут, к примеру, в цари крайний? Никого?! Так я первый буду!» Но гены пальцем не раздавишь. А вот Северинус, отец Тори, был попроще, и даже не пытался скрывать своё угрюмое настроение. Они были чем-то похожи на родителей Милоша, возможно их роднило то, что росли в одно время, переживали одинаковые катаклизмы и становление в обществе, или что оба омеги были из знатных родов, а их альфы относились хоть и к древним, но не таким именитым фамилиям и были попроще.

Отношение ко мне родителей мужа было прохладным, если очень мягко сказать. Они не могли простить Милошу измену и шумиху, поднятую сплетнями, запятнавшими их фамилию. О-папа пытался держать лицо, не пытался приблизиться, делая вид, что меня здесь нет, при этом часто и незаметно поглядывая на меня, подмечая те изменения, которые произошли со мной со времени происшествия, в связи с которым древняя и благородная фамилия полоскалась во всех сточных канавах и желтых газетах. Северинус же был в этом плане попроще и делал вид, будто ничего не случилось, всё нормально, но отчуждение чувствовалось и в его поведении тоже. Я не знал, как относиться к родителям мужа, ведь если папы Милоша во всем шли навстречу мне, то Лайонеши были полной противоположностью. Испортить отношения еще больше мне не хотелось, а как их восстановить — я не имел ни малейшего представления.

«Метод Скарлетт тебя еще ни разу не подводил», — хмыкнул Васятка.

«И правда что. Может оттают, когда малыш появится?» — задумчиво ответил суслу.

— … значит, только моя смерть заставила всех вас вспомнить обо мне? — Зыркнул Ашиус на притихших родственников. — Жалеете, что не помер? — рычание в голосе альфы продрало до позвоночника даже меня. Что уж говорить про чувствовавших свою вину сына и зятя с внуком.

— Аши, здесь беременный омега, будь терпимее, — Тори единственный рискнул приструнить деда. Стол на кухне был богат разносолами, мясными блюдами, овощами, но никто не ел, вяло ковыряя вилками в тарелках. Один я, подталкиваемый аппетитом Бубочки, после утренней обычной тошноты, положил себе грибочки с картошечкой и наяривал с завидным аппетитом, буркнув:

— Да пребудет с вами удача и святой Випросалий — покровитель гурманов!

— Прости, Милош, тебя это не касается, — мягко сказал дед, и, извиняясь, посмотрел на меня, мы улыбнулись друг другу, как лучшие друзья с одной общей тайной. — Кушай, кушай хорошенько.

— Ашиус, — Мариано решил вызвать огонь на себя, примиряюще понизив тон и всплеснув изящными кистями рук, — вы же знаете, что мы с Севи последние два месяца не вылезаем из больниц и санаториев. Его подорванное здоровье требует постоянного присутствия врачей. Мы и сына с Милошем не видели больше двух месяцев.

— Мари, у тебя всегда полно отговорок. Вот считайте, что вы приехали на курорт на две недели, Иридик подлечит травками Северинуса, а Тори с Милошем я отправлю на заимку. Там давно никого не было, и дом скоро развалится. Пусть поправят двери, лавки, приведут в порядок хозяйство, да и свежим воздухом подышат, Милошу это полезно.

Мариано еле слышно фыркнул.

— Дед! — Тори был возмущен, но сдерживал себя, чувствуя вину. — Милошу нечего делать на этой заимке. А вдруг ему понадобится медицинская помощь? А моя работа? Ты, как всегда, все решил за нас.

— Не делай из Милоша одноногую собачку. Беременность — не болезнь. Он справный хлопец, умный, здоровый, только замордованный. Вот на заимке и наберется сил. — Дед припечатал рукой стол, объявляя окончательное решение. — И с бизнесом твоим ничего не случится, Альдис подменит, он уже не раз замещал тебя, и в этот раз справится.

Мне было все равно, где писать книгу, на заимке, так на заимке. Конечно, дом и не думал разваливаться. Просто Аши задумал сблизить нас с Ториниусом в своей манере, поселив на две недели подальше от всех, вдвоем в одном небольшом домике, где-то в глухой тайге. Сам отвез нас на машине, помог выгрузить вещи и сказал, что вернется через две недели.

— Проводи меня до машины, — поманил он меня и, развернувшись, без малейшего сомнения потопал по тропинке. У машины развернулся, погладил меня по голове и в своей грубоватой манере сказал:

— Милош, узнай Тори получше. Не такой уж он плохой. Просто у вас времени не было побыть вместе. Если совсем невмоготу станет, через неделю приеду сюда, выходи утром, погутарим. Ему только об этом не говори, Тори тоже надо отдохнуть, сам на себя не похож. Небось уже и не вспомнит, когда последний раз отдыхал. Там, в погребе есть запасы, а в холодильник я и рыбы и мяса привез заранее. Я надеюсь на тебя, мальчик. — Он неодобрительно качнул головой, видя, что я нахмурил брови и опустил голову. — Вашему сыну нужна семья. Подумай о нем.

Теплая шершавая рука, в трудовых мозолях, погладила меня по щеке, и дед решительно забрался в машину, аккуратно притворив дверцу.

Деревянная избушка, в которой надо было топить печь — весна еще только вступала в свои права и снег уже растаял почти везде, оставаясь только в гуще леса небольшими сугробами, и в избушке было зябко — была небольшой, из двух комнат и предбанника. Кое-что отремонтировать в ней действительно надо было, видно было, что жили здесь только летом, зимой она пустовала.