Слишком острая пицца: История четвертая - Адамс Мэриэл - Страница 13

В медицинской академии мы получили некоторую информацию и об Ори Стентнере. Он студент четвертого курса. Учится средне, часто подолгу не посещает лекций, но охотно дежурит в больнице. Увлекается психологией и психиатрией. Парень, судя по всему, добродушный, но какой-то безалаберный. Велико подозрение, что именно он достал аэролизин для Фатмера. Он мог раздобыть его, находясь на дежурстве в больнице. Препарат жестко контролируется, но его часто употребляют в экстренном порядке, поэтому, как нам объяснили в больнице, существует лазейка для похищения двух-трех упаковок. Кроме того, таблетки могли собираться и постепенно; впрочем, для этого у них не было, судя по всему, достаточно времени. Сейчас нашим специалистом ведется проверка всех документов по движению внутри больницы этого препарата. Но самое главное, что ни Фатмера, ни Стентнера мы не можем найти. Хотел бы я послушать вашу версию событий — возможно, мы нашли бы сейчас общими усилиями место для всех полученных нами фактов.

— Изложение моей версии может оказаться не совсем гладким, поскольку не считаться с новыми фактами, которые вы мне только что сообщили, я не могу, а определить их место в моей гипотезе еще только предстоит, — произнесла я, пожалуй, излишне важно.

— Мы тебя поправим, — тут же отреагировал Дэвид не столько на слова, сколько на тон.

— Итак, вернемся к моему отравлению, — начала я рассуждать. — Отравить хотели, конечно, не меня. Но, исходя из своего не самого приятного опыта, хочу заметить, что шансов избавиться насовсем от кого-либо таким способом немного. Во-первых, для того чтобы отравиться аэролизином, его нужно изрядное количество, а значит, не почувствовать изменения вкуса даже очень острой пиццы практически невозможно. Кроме того, лекарство слишком быстро начинает действовать, а значит, проглотить всю дозу невозможно.

— Но тут стоит вспомнить, что отравить хотели человека, который регулярно принимает это лекарство, — напомнил Дэвид.

— Мы спрашивали врачей, — ответил на это комиссар. — Аэролизин почти не вызывает привыкания. Если бы это произошло, врач должен был бы назначить Гретту другой препарат. Ведь лекарство применяется именно в качестве срочной помощи.

— Отсюда единственный вывод, — продолжила я. — Гретта не собирались убивать, но надеялись на какое-то время отправить в больницу. Итак, первый вопрос: зачем это было нужно? Идем дальше. После покушения, к которому мы еще вернемся, почти сразу происходит убийство, как все мы сначала думаем, Моник Саммерс, фотомодели, с которой на тот момент работает Гретт. Но вскоре выясняется, что Моник жива. Она уехала в Мэрвик к находящемуся при смерти престарелому родственнику, наследницей которого она является, а в ее квартире оставалась ее кузина, очень на нее похожая, что и предопределило путаницу. Опять убийца, на сей раз имевший вполне серьезное намерение, ошибся? То есть убить хотели именно Моник, но просто перепутали с ее двоюродной сестрой, которая случайно оказалась в этой квартире. Если в первом случае совпадения хоть и очень подозрительны, но вполне укладываются в нормы вероятности, то во втором мне уже не верится в случайность.

— Да, здесь трудно вам что-либо возразить, — прокомментировал сказанное мною комиссар.

В это время на его столе зазвонил телефон внутренней связи.

— Боюсь, что нам придется оторваться от наших теоретических упражнений, — заявил Эрик Катлер после того, как положил трубку, — так как могут появиться новые факты. Только что в клинике Бермана обнаружен Ори Стентнер. Он жив, но пока без сознания, у него сотрясение мозга. Предположительно его ударили по голове чем-то тяжелым, причем, видимо, не стремились сохранить ему жизнь. Он поступил в клинику два дня назад. Его обнаружил наш детектив, который по моему распоряжению должен был обойти все больницы Сент-Ривера с фотографией Ори. Начал он с центра Бермана, что сэкономило ему время.

До центра Бермана мы доехали на полицейском джипе. Это заняло у нас не больше десяти минут. Собственно, мы и сами не знали, почему так спешили. Дежурный врач нам сообщил, что состояние молодого человека стабильное, однако шансы пятьдесят на пятьдесят. Поэтому мы решили, что в клинике постоянно должен дежурить детектив с диктофоном на случай, если парень хоть ненадолго придет в себя. Понятно, что сразу организовали и охрану, и круглосуточное наблюдение. К счастью, никакие данные об этом участнике событий в прессе еще не светились.

Стоило попытаться установить хотя бы обстоятельства, при которых Ори был найден и доставлен в центр Бермана.

В больницу, как мы выяснили, пострадавшего привезла машина неотложной помощи, которую вызвала пожилая дама, живущая в том подъезде, где был обнаружен Ори. Его могли и не найти, так как убийца затолкал его в небольшую кладовку на первом этаже, где хранился инвентарь для уборки. Но помимо тряпок и ведер в этой комнатушке находился щит для подключения кабельного телевидения. Видимо, был задет какой-то провод, и телевизор госпожи Эммы Вайсман прекратил показывать ее любимый сериал на самом интересном месте. Многоопытная телезрительница уже знала причину такого безобразия и спустилась вниз, чтобы проверить щит именно в той комнатушке, где и обнаружила Ори, к счастью, еще живого.

Что следовало предпринять в этих обстоятельствах? Комиссар послал пару детективов в дом, где был найден Ори, с его фотографией. Предстояло обойти все квартиры, опрашивая живущих там людей. Возможно, кто-то видел этого молодого человека, может, кто-то его даже знал или как минимум мог что-то рассказать о нем.

Пока мы решили вернуться в кабинет комиссара и продолжить наш разговор о версиях и тех фактах, которые уже были в нашем распоряжении. Еще ожидались некоторые сведения, они могли поступить в ближайшее время. Очень важно было сейчас выяснить, где Тони Фатмер. Его фото размножили, сотни полицейских занимались сбором информации о нем. Не мешало бы в новой ситуации еще раз расспросить Роберта Гретта и Моник Саммерс. И еще мы подумали, что попросту безопаснее держать их рядом. Было понятно, что стремление убить Стентнера — это уже не запланированная жертва, а попытка в панике убрать свидетеля.

Мы решили, что прежде, чем я сформулирую и обосную свою окончательную версию, мы все же переговорим с Робертом и Моник. Мы легко дозвонились до обоих, и в ожидании их прибытия в управление комиссар собственноручно приготовил замечательный кофе. По пути мы заехали в супермаркет и купили коробку с лимонными бисквитами.

В ожидании наших свидетелей, хотя точнее их было бы назвать несостоявшимися потерпевшими, мы просто болтали о всяких пустяках, не относящихся к нашему нынешнему делу, пили кофе и лакомились бисквитами. И тем не менее мои мысли обретали вполне определенную направленность. Мне казалось, что единственный вопрос, на который я не знаю сейчас ответа: где Тони Фатмер?

Первой приехала Моник. От гостиницы «Корона», где она пока жила, и пешком-то минут десять ходу, но мы строго наказали ей взять такси и обязательно воспользоваться для этого службой отеля. Гретт приехал на своей машине минут через пятнадцать после Моник. Он уже не выглядел таким задерганным и держался наконец вполне естественно. Теперь, по крайней мере, мы знали, какие вопросы нужно было им задать.

— Извини, Роберт, что я об этом спрашиваю, но скажи: как часто тебе приходится покупать свое лекарство? — спросила я.

— Да ничего, я же понимаю, — спокойно отреагировал Гретт. — Мой доктор выписывает мне один рецепт на три месяца, но поскольку это лекарство употребляется только по мере необходимости, иногда остаются неиспользованные таблетки, но бывает и наоборот, конечно.

— Ну а если тебе не хватило лекарства или ты, к примеру, потерял целую упаковку? Ты ведь держишь таблетки в брючном кармане. Вдруг постирал брюки и забыл вытащить из кармана аэролизин, что тогда?