Слишком острая пицца: История четвертая - Адамс Мэриэл - Страница 12

— Да, девочки, можно сказать, даже были дружны. Сначала подружились мы с Джулией. Нас познакомила Марго, исходя из того, что у Джулии дочь такого же возраста, чтобы мне было легче. Действительно, Джулия очень мне помогла, да и Джейн любила гостить у них. Она там словно отогревалась. Так, правда, было лишь сначала. Потом, видимо, она стала ощущать разницу… Вы ведь понимаете, о чем я говорю?

— Да.

— Я думаю, вы теперь уяснили, в каких условиях формировался характер Джейн. Она стала взрослой красивой девушкой с душой одинокого, обиженного ребенка. Ее душа искала любви, а эти поиски не всегда приводят туда, куда надо. Окончив школу, она уехала в Сент-Ривер, чтобы поступить в университет. Училась она средне, но получить высшее образование вполне могла. Одна любопытная деталь. Вряд ли я вас удивлю, если скажу, что у Джейн были очень неплохие музыкальные способности. Она училась музыке и умела немного играть на фортепиано, но в двенадцать лет отказалась заниматься музыкой и никогда больше не подходила к инструменту. Именно в этом возрасте в ее поведении появляются странности» которые даже заставили меня пригласить к ней специалиста-психиатра…

— И что же это за странности? — Это был важный вопрос, поэтому я и решилась прервать рассказ Элизабет.

— Она могла замолчать на несколько дней. Или пару суток обходиться без сна. Иногда плакала во сне. Впрочем, все это прошло годам к семнадцати. В этот период она почти не отличалась от своих сверстников, и я даже думала, что все будет в ее жизни нормально. Она увлеклась историей, поступила в университет. Я тоже хотела переехать в Сент-Ривер, чтобы жить поближе к ней, но она решительно этому воспротивилась. Я сейчас думаю, что мне нужно было настоять на своем. Но, так или иначе, я этого не сделала. Поэтому о ее внезапном увлечении некой экзотической религией узнала слишком поздно.

— Что за религия? — Я почувствовала, что наступает важный момент, хотя степень его важности оценила не в момент этого разговора, а гораздо позднее.

— «Братство открытого сердца» — так называлась секта. Как потом выяснилось, «братство» было создано наркоторговцами. Процесс над этой сектой был достаточно громким.

— Да, помню, — подтвердила я.

— Секту разоблачили, но мне кажется, что после этого Джейн полностью так и не вернулась к нормальной жизни. И еще: я так и не поверила в искренность не только ее религиозных чувств, но даже и ее наркотической зависимости. Не знаю почему, но мне все время казалось, что Джейн во все это просто играла.

— У меня есть к вам еще один вопрос… — Я задала его для очистки совести, так как все уже и без того стало ясно.

— Да, пожалуйста, если смогу, я обязательно отвечу, — заверила меня Элизабет.

— Мне вчера сказали, что Джейн в день гибели родителей находилась в клинике — то ли на обследовании, то ли на лечении…

— На обследовании, — подтвердила и уточнила госпожа Грей.

— Марго говорила своей знакомой журналистке, что вы просили ее проведать дочь в клинике, так?

— Да, она действительно очень хотела повидаться с Марго, но та не приехала.

— Как вы относитесь к слухам о том, что девочка знала о будущей судьбе своих родителей?

— А вы как бы отнеслись? Никаких пророчеств Джейн не делала, она была в неважном состоянии, в клинике находилась после попытки суицида. Желание повидаться с матерью в этих обстоятельствах я расцениваю как совершенно нормальное. Все остальное — журналистские спекуляции, попытка заработать тираж на чужом горе.

— Что ж, примерно так я и предполагала, — согласилась с ней я. — Спасибо, что согласились поговорить с нами.

— Дай Бог, чтобы вам это помогло найти убийцу… — Элизабет вздохнула, впервые за все время нашего разговора глаза ее наполнились слезами, но она сдержалась.

— У меня есть вопрос, адресованный, возможно, не совсем вам, но это может оказаться важно.

— Говорите.

— Родители Джейн ведь были не бедными людьми, как минимум у них был дом в Тотридже. Что стало с их имуществом?

— Они не были и так уж богаты, но дом и некоторая сумма на счету имелись. Все это должно было остаться Джейн. Но об этом вам, пожалуй, действительно лучше поговорить с господином Роненом, адвокатом, который вел все дела Портеров. Его контора находится рядом с муниципалитетом.

— Хорошо, спасибо. И извините.

— Ну что вы! Я понимаю…

Когда мы разыскали нужную нам адвокатскую контору, господин Ронен уже собирался уходить. У него были дела, да и время приближалось к обеду. Но он все же задержался на несколько минут, чтобы ответить на наши вопросы.

— Вас интересует имущество Портеров? — уточнил он. — Надеюсь, вы можете подтвердить ваше право на получение этой информации?

— Да, разумеется. — Я показала документ, которым меня снабдил комиссар Катлер.

— Так вот, завещания у супругов Портер не было, поэтому все их имущество по закону отошло их дочери Джейн Портер. Теперь, по завещанию Джейн Портер, ее имущество переходит во владение ее двоюродной сестры Моник Саммерс, но не ранее чем через год после смерти завещательницы, таковы условия.

Для нас это было полной неожиданностью.

— А Моник уже извещена об этом? — спросила я.

— Да, ей послано письменное уведомление, кроме того, я говорил с нею по телефону.

Завещание Джейн оказалось единственной неожиданностью, с которой мы столкнулись в Мэрвике. Это совсем не укладывалось в ту версию, которую я начала было выстраивать. Что ж, придется вносить в нее коррективы.

Больше дел в Мэрвике у нас не было. Мы с Дэвидом наскоро перекусили в маленьком открытом ресторанчике на набережной и отправились в обратный путь.

Всю дорогу я обдумывала свою версию. Но все же оторвалась от этого полезного процесса, чтобы позвонить комиссару и предупредить, что мы возвращаемся в Сент-Ривер. Эрик Катлер пообещал дождаться нас в управлении. Свое обещание он выполнил.

Он внимательно выслушал и мой отчет по фактам, и мои рассуждения.

— Боюсь, — сказал комиссар, — что новые факты не слишком прояснили дело, как, кстати, и те, что удалось собрать нам. У меня, как и у вас, было подозрение, что Тони Фатмер и Ори Стентнер — одно и то же лицо, однако мы ошибались. Их действительно двое. Но, похоже, они иногда пользовались именами друг друга: например, на роль фотомодели приходил пробоваться именно Фатмер. У нас, таким образом, оказалась его фотография, и в пиццерии нам сразу сказали, что это Тони. Но Фатмер с того самого понедельника не выходит на работу. Мать Ори тоже узнала Фатмера по фотографии. Она сказала, что этот молодой человек как-то приезжал к ней вместе с ее сыном.

— А удалось ли выяснить, где жил Фатмер? Возможно, там же обреталась и Джейн? — спросила и одновременно предположила я.

— Адрес Фатмера нам сообщили в университете, где он действительно учится, — продолжил свой рассказ комиссар. — Его квартирная хозяйка опознала Джейн как девушку, которая жила вместе с Тони. На вопрос, почему она не обратилась в полицию, ведь наверняка видела фотографии Джейн в газетах, она ответила: «Фотографии в газетах я никогда не рассматриваю, а написано было, что убита какая-то модель. При чем же тут Джейн?» Нам пришлось принять эти объяснения.

— Но о Фатмере можно, видимо, узнать в университете, если он там действительно учится? — опять спросила я.

— В университете о Фатмере все говорят примерно одно и то же: талантливый математик, возможно, даже гений, но жутко заносчивый тип. Джейн жила с ним последние несколько месяцев, и все предполагали, что они в конце концов поженятся. Именно Фатмер настоял на том, чтобы девушка вернулась к учебе, помог ей устроиться на работу. Непонятно, почему она ни разу не воспользовалась деньгами своих родителей. Почему не стала жить в их доме, как раз понятно. Она училась в Сент-Ривере, а дом находится в Тотридже. Но у Портеров, оказывается, была еще и неплохая квартира в столице. Почему она предпочитала жить у Фатмера? Понятно, что хотела жить именно с ним, но почему не в своей квартире? Один из сокурсников Тони предположил, что здесь своего рода воспитательная цель. Не имея на руках лишних денег, будучи вынужденной зарабатывать себе на жизнь, Джейн снижала опасность вернуться к употреблению наркотиков. Впрочем, сомнительно, что существовала такая опасность, если учесть, насколько девушка была предана своему другу. Это отмечают все, кто их знал.