Последний осколок (СИ) - Сиалана Анастасия - Страница 38

- Деточка, пение не твое. Может, ты танцуешь хорошо? – хрустя призрачными суставами, издевалась сморщенная старушка, которой я макушкой доходила только до бровей.

- Неужели не тянет к предкам? – я пристально всмотрелась в неупокоенную душу едкой старушенции, - может, свет где-нибудь приветственно зазывает вас в свои объятья? Потусторонние силы громко зовут в свою обитель?

- Ох, деточка. Как ты вообще умудрилась стать банши с полным-то отсутствием профессионализма в этом деле?

- Родилась такой, и обучать меня никто не спешил. - Всевышние, я уже огрызаюсь на почившую не весть сколько десятков, а то и сотен весен тому назад бабулькой. - Ну так? Надолго вы тут?

- Пока не отпоют, - бросила камень в мой огород старушенция.

- Что, совсем ничего не чувствуете? – обречено спросила я.

- Раздражение.

- Взаимно, - как же она меня достала!

Впервые такое на моем веку, чтобы душа не ушла за грань после моей песни. Что не так с этой женщиной? Может, буйная какая. Я исподлобья наблюдала за передвижениями старушки, что была абсолютно спокойна. Будто это не она застряла в межмирье навечно.

- Что ж, коль ты бездарностью оказалась, подожду другую плакальщицу, - высокомерно заявила бабка и уселась на торчащий со стены выступ.

- Жди-жди, аж до скончания веков прождешь! – вспылила я. Чтоб тебя скалой прихлопнуло!

- Как до скончания веков? – оживилась гоблиана.

- Молча. Раз уж последняя банши этого мира оказалась с дефектом, сидеть вам тут долго и несчастливо, - я совершенно не собиралась щадить чувства этой высокомерной грубиянки.

- Как последняя? – старушка подскочила со своего седалища.

- Каком кверху!

Все, пусть хоть лично выгрызет весь Уртшанг, а я больше здесь не задержусь.

- Госпожа банши, а я? – пискнул из угла призрак маленького гоблиненка лет семи по человеческим меркам.

- А ты сейчас отправишься на перерождение.

Парочка вар, и малыш уже в эфире. Никаких осложнений, как с той каргой. И что же с ней не так?

- Стой, плакальщица, - ее голос невообразимым образом преобразился из вечно недовольного ворчания в приятный, мелодичный.

Я даже не сразу поняла, что это давешняя бабулька меня окликнула. Она больше не гремела костями, и весь ее вид говорил о том, что она крайне серьезно относится к тому, что собирается мне сказать. Ладно, послушаем.

- Я не могу уйти, пока не передам свои знания внучке.

- И что же вас так долго останавливало? – я не спешила идти на мировую.

- Смерть, - твердо и необратимо.

- Тут я не помощник.

- Знаю, - старушка опустила голову. Обреченность, так можно назвать то, что я сейчас наблюдала, - я должна была передать свой опыт и память прошлых главных плетуний вплоть до знаний самой первой из нас. К несчастью, я умерла за рассвет до того, как моя внучка вернулась домой.

Гоблиана как-то рвано направилась к все тому же камню, но не села на него, а уставилась на стену за ним. Пустой, невидящий взгляд. Вся ее расплывающаяся фантомная фигура была пропитана страданиями и самобичеванием.

- Это трагедия для всего нашего рода. Традиции, заговоры и приговоры. столько весен бывшие с нами, теперь утеряны из-за преждевременной кончины одной слабой старухи, - она была зла сама на себя за то, что унесла в могилу все наследие горных гоблинов, накопленное множеством поколений.

Да уж, и как долго ее грызет вина за независящее от нее обстоятельство? Бедная плетунья. Быть обреченной скитаться по ходам в недрах гор, наблюдать жизнь своего народа и знать, что из-за тебя он потеряет свою магию шаманства. Сила плетуний будет увядать, пока окончательно не развеется по ветру. Больно, когда кровь превращается в воду.

- Может, вы смогли бы передать знания через меня? – попыталась я приободрить старушку, хоть и знала, что ничего не выйдет.

- Моя внучка мертва и, благодаря тебе, уже в лучшем мире. Даже если бы был способ передать все через тебя, то уже некому передавать, - да уж, не думала, что ситуация может быть еще хуже.

- И что, у вас совсем не осталось родственников?

- Род главных плетуний прервался на моей внучке. Она не смогла воспользоваться силой и умерла молодой. Ее дар, не найдя выхода, убил девушку.

- Но моя подруга плетунья, и ее дар не убил ее.

- Это невозможно, плетуньи вымерли. Все остальные лишь пустышки с крупицами дара.

- Что-что, а пустышкой Ратханге назвать нельзя. Она из семьи жреца и плетуньи и довольно сильна.

- Ха, ты не знаешь, что такое истинная сила, девочка.

- Я старше вас, по крайней мере, на тысчонку весен. Так что, кто еще девочка, - не стерпела я снисходительного к себе отношения.

- Да, прости плакальщица. Все забываю, что вы рождаетесь вместе с миром. Ты старше всех на Синуле.

- Не сказала бы, - сразу вспомнился Широ с его мавки знают сколькими тысячами весен, - но это сейчас не важно. Так что насчет моей подруги?

- А знаешь, мне все равно нечего терять, а так хоть попробую исправить свою оплошность, - и старушка широко улыбнулась, углубляя свои многочисленные морщины на щеках.

- Н-да, настрой ни к демонам. Верить надо, плетунья.

- Шакриза.

- Суардана. Очень приятно, Шакриза. Так мне привести к вам подругу и…

- Нет-нет, плакальщица. Не нужно ей ничего говорить. Если все получится, то и слава Всезнающим, а если нет, то и знать не стоит.

Наверное, Шакриза права. Не стоит кому-либо знать о моей авантюре чистой воды. Не оценит мое разношерстное воинство инициативы.

- На сегодняшнем празднике, когда будут петь шаманские тексты, подойди ближе к костру, и подругу поближе к себе усади. Возможно, Всевышние сжалятся, и я смогу передать свое наследие.

Я уже собралась уходить, вот только мучил меня один вопрос, и я не замедлила его задать:

- Шакриза, а это больно?

- Что ты, девочка! – гоблиана эмоционально схватилась за сердце, - Всевышние упаси! Так, тряхнет маленько, и все.

Старушка подозрительно отвела глаза.

- До вечера, плакальщица. Не забудь, ты должна привести Ратху к костру, - и гоблиана растаяла в воздухе.

Мне оставалось только тяжело вздохнуть и поплестись вперед к более обжитым пещерам.

На самом празднестве присутствовало все племя, мы и освобожденный Палан. Было шумное застолье, растянувшееся на несколько десятков тар, красочное представление шаманов, что повелевали огнем и даже парочка брачных обрядов. В целом вечер удался, но я ждала другого.

Ближе к полуночи нас позвали к костру, у которого собрались избранные гоблины племени, шаманы и плетуньи. Все они расселись вокруг огня и ожидали чего-то. Не заметно для своих проскользнула к самому краю кострища и утянула за собой Ратху.

- Сушка, ты умом тронулась! Здесь только вождь и жрецы сидят!

- А теперь еще и мы, - спокойно ответила паникерше, - куда-а-а-а?

Я чудом успела схватить почти скрывшуюся в толпе гоблиану за пятку и рванула ее назад. С коротким «уф» Ратха приземлилась на свое прежнее место подле меня. Судя по злому пыхтению, меня хотят придушить, но момент пока не подходящий.

- Да расслабься ты, - я легонько пихнула плетунью плечом, - вдруг из-за твоей враждебности все наследие профукаешь.

- Чего? Банши, ты совсем охамела. Нас сейчас с позором отсюда выгонят.

- Не выгонят.

- Откуда такая уверенность? – не сдавалась девушка.

- Оттуда, - и я указала кивком головы на скалящегося в улыбке Даарханга. Он сидел напротив нас, и его сложно было заметить сквозь всполохи пламени, - он тебя не видит.

- Зато тебя видит!

- А я банши, мне все можно, - просветила подругу о своем статусе.

- Ну подруга, ты… ты…

- Прекрасна, феерична, гениальна…

- Безумна!

- Есть немного, - сложно отрицать очевидное.

На этом наш разговор был прерван громким распевом одного из шаманов. Его песнопение подхватили еще пятеро, и гул голосов стал нарастать. Уже через пять вар весь Уртшанг заполнился гортанным, удивительно слаженным пением. Я даже забыла о старой Шакризе, когда последняя дала о себе знать.