Последний осколок (СИ) - Сиалана Анастасия - Страница 39

- Прости, смерть предрекающая.

Это последнее, что я услышала перед тем, как она коснулась моих висков большими пальцами, и свет костра для меня померк. Вот же старая карга, все-таки обманула!

***

Десяток ярких светил разгоняет мрак ночи своим мягким разноцветным сиянием. Они усыпают собой весь купол над землей, даря всему внизу свои уникальные тени и свет. Одинокое дерево в чистом поле окрашивает свою кору фиолетовым с севера, алым с востока, серебристым с запада и золотым с востока. Такова палитра скрещивающих свои лучи спутников этого мира. И это единственная ночь в круге сезонов за много тысяч весен, когда десять небесных тел делят небосвод между собой. Пройдет время, рассвет окутает мир своим мягким светом, и ночные светила вновь разойдутся, чтобы господствовать в ночное время суток, но уже поодиночке или парами.

Уникальность этого явления поистине велика. В эту ночь все шаманы и плетуньи мира выходят наружу, чтобы напитаться магией и провести свои обряды.

Не исключением была и Юзив, молодая плетунья из племени горных троллей. В те времена народ троллей все еще владел магией и у них часто рождались плетуньи. Но молодая троллиана, в отличие от своих собратьев, преследовала иную цель.

Дар не радовал девушку, поскольку племя не отпускало ее из-под крыла, и Юзиф была пленницей в собственном доме. Два раза ей удавалось сбежать от опостылевших пещер и излишне заботливых родственников. Дважды троллиана вкушала вольную жизнь, и дважды была ее жестоко лишена. Но тяга к свободе не угасла. У нее был образ, что лелеяла маленькая Юзиф с самого детства. Образ, что хранила в душе, и она всеми силами пыталась преодолеть оковы, опутавшие ее, лишь ради новой встречи со своим видением.

- Юзиф, - теплый, низкий голос позвал девушку.

Когда плетунья повернулась, то вновь увидела свое незабываемое видение. Это был высокий, смуглый, с длинной белоснежной косой воин, мужчина дроу. Выглядел он молодо, но в нем чувствовался солидный возраст, никак не ровня юной Юзиф.

Всевышние, ну почему именно его встретила троллиана десять весен назад. Почему именно этот дроу скакал на смоляном жеребце сквозь ельник, преследуя оленя, когда маленькая девочка сбежала из дома. Тогда крохотное девичье сердечко екнуло от созерцания охоты темного эльфа, и это изменило все.

Он преследовал ее во снах и на яву. Он был олицетворением силы и так необходимой плетунье свободы. Он был ее маяком на протяжении всех этих десяти долгих весен.

Салинэлю было уже две тысячи весен, когда он наткнулся во время ночной охоты на маленькую девочку из племени горных троллей. Дроу так и не понял, чем пленила его юная троллиана, но он видел ее во снах с той необычной ночи. Сам не зная зачем, он начал торговлю с племенем троллей, и каждый раз пребывая на обмен товаром, он искал маленькое детское личико, взгляд на которое приносил покой его душе. Да, это он сказал, где найти беглянку, и во второй раз девочку нашел тоже он. Салинэль не мог позволить нарушить свое спокойствие. А только маленькая Юзиф дарила это нужное дроу чувство. Он не мог допустить ее побега. Троллиана должна быть в его жизни. Пусть всего лишь как редкое видение, но она не может исчезнуть.

Прошло время, и темный понял, его род прервется. Он был не в силах преодолеть свое наваждение и привести в дом избранницу. Все его мысли были заняты юной девушкой, в которую превратилась черноволосая Юзиф, и места другой там не было.

Именно поэтому сейчас он стоял у выхода из пещер, и наблюдал за плетуньей. В эту ночь она не могла не выйти. Ночь, когда никто их не потревожит.

Он позвал ее. Как же вздрогнула малышка, будто не грозная троллиана вовсе, а ягненок стоял перед дроу.

Она молчала, да и не нужно было слов. Они научились видеть все друг в друге. Они чувствовали желания, стремления и чаяния своей половинки, что по злой шутке богов родилась в чужом племени, чужого рода.

Ночь десяти светил, что появляются на небосклоне одновременно лишь раз в несколько тысяч весен, освещая своим тусклым светом все на бренной земле, благословили двоих, что рискнули всем, ради друг друга. Фиолетовый освещает истинные чувства живущих под небом третьего первомира. Алый озаряет путь перед стойкими, не отступающими от своей цели. Серебряный рисует судьбы всех, кто последует за ними через многие весны после этой ночи. Золотой окрашивает кровь в жилах нового, созданного под светом десяти рода, именуемого горными гоблинами.

***

- А-а-а-а-а!

- Су! Очнись!

Всечувствующие! Да я бы с удовольствием избавилась от рук этой старухи на моих висках, но эта лживая карга вцепилась в меня мертвой хваткой и насильно впихивала все знания, накопленные тысячами поколений. Боль от всего этого была ужасающей. Будто кто-то кипятил мне мозг на медленном огне.

- Суардана! Приди в себя! – орал не своим голосом Широ, и его поддерживал разобщенный хор остальных.

- Ратханге! Утхе гр ер![1]

Я чуть приоткрыла глаза. Ратха валялась у моих ног, и ее отец хлестал гоблиану по щекам. Повезло подруге, она в блаженном беспамятстве.

- Су! – перед лицом замаячил розовый локон.

- Отцепите ее от меня, - с трудом протиснула сквозь зубы хоть какие-то звуки.

- Дана, кого? Кто тебя держит?

Темень и ее твари! Никто кроме меня не видит эту каргу! Все еще хуже, чем я думала. Как бы не пыталась отодрать крючковатые пальцы плетуньи от себя, все без толку. А пока ее вижу только я, то на помощь рассчитывать даже не стоит.

Но тут меня осенило! А вдруг хоть кто-то знает эту полоумную. Может, они знают на нее управу?

- А-а-а-а-а-а! – Всечувствующие, это единственное что мне лучше всего удавалось издавать из спазмированного болью горла.

- Су! – опять многоголосье, в котором сложно понять, кто же меня зовет.

- Шакриза, - пропищала я.

- Что?

- Шакриза-а-а-а! – во все горло завопила, пытаясь четко выговорить буквы в имени старой лгуньи.

И тишина. Даже родители Ратхи перестали причитать над телом дочери.

- Кто такая Шакриза? - рыкнул полуобернувшийся Широварт на вождя.

- Легенда, - ошарашено выдохнул Даарханг, - она жила более пяти тысяч весен назад.

- И-и-и-и? - торопил сиятельного гоблина эльф, переходя на угрожающее шипение.

- Она умерла и унесла с собой большую часть знаний о нашей исконной магии, - уже увереннее продолжил вождь, вспомнив, что ему по положению не пристало тушеваться, - потому мы сейчас так малочисленны и почти без магии.

- Шакриза! – гортанное рычание было громким и устрашающим, - я страж этой банши, хранитель равновесия во всех мирах. И я клянусь тебе, если Су издаст хотя бы еще один стон боли, ты будешь уничтожена, как и весь твой народ!

Удивительно, но старая гоблиана решила показаться всем после угрозы э-э-э… Владыки всех светлых эльфов во всех мирах.

- Что ты так орешь, хранитель? Ничего не случится с твоей банши. Потерпит еще несколько вар и все.

- Я вырежу всех до единого! – пророкотал явно трансформировавшийся светлый.

О, Шакризе стоит прислушаться. По голосу слышу, он не шутит. Уничтожение малочисленного, на грани вымирания, племени ерунда, по сравнению с тем, на что пошел эльф ради меня ранее. Нет сомнений, что сейчас его рука не дрогнет.

- Да пожалуйста, если геноцид тебя и удовлетворит. В любом случае, разрыв связи и потеря знаний грозит моему народу не меньшими потерями. Так какая разница раньше или позже это произойдет? – вот же хитрая бабка.

- Отпусти! Сейчас же!

- Уже бегу и падаю, встаю и снова бегу! Шишь тебе, сынок Равновесия. Я с твоей мамкой на короткой ноге. Она моя покровительница. Так что твои шипения мне не страшны.

- А-а-а-а-а!

- Да что ж ты так верещишь-то, милонька. Всего-то десять вар прошло, а ты голосишь как раненная кура.

- Убью-у-у-у! – не своим голосом прохрипела я.