Невеста без места - Сапункова Наталья - Страница 32

«Откройте мне, небесные пряхи, ласковая Доля, мудрая Недоля, за кем быть сестре моей Чаяне, один раз спрошу, один ответ прошу, на добро, на вашу милость!»

— Закрой глаза и не открывай, — велела она сестре, — иначе испортишь все, а второго раза не будет, — и высыпала перед ней резы на мокрый песок, — а теперь одну возьми не глядя.

Чаяна, старательно зажмурившись, провела ладонью по песку, нащупывая деревяшки, быстро нашла одну и зажала в кулаке. А Велька, быстро оглядев те, что остались, поняла, какая выбрана. Она этого, по правде говоря, не ожидала.

Ириней. Чаяна выбрала резу, обозначавшую его имя.

Вот и княжна уже разжала кулак, и лицо ее осветилось радостью.

— Ириней!

— Тихо, моя боярышня-свет! — строго сказала Воевна. — Узнала, и хорошо, кто же о таком кричит! Осторожно, милая, счастье свое побереги.

И Чаяна закивала, закрыв себе рот ладонью.

Она была довольна. Счастлива. Вельке бы теперь опять напомнить — что-де она не искусница гадать, и резы не ее, а бабкины…

Неожиданно, да. Ириней, как такое может быть? Велька согласилась на гаданье, надеясь, что резы покажут для сестры что-то иное, чтобы осторожно посоветовать забыть Иринея, не открывая то, что обещала хранить в тайне. Ведь она не обещала ему не гадать для Чаяны!

Вышло то, что вышло, но Велька не могла в это поверить.

Она собрала резы, тщательно вытерла платком каждую и высыпала обратно в мешочек, а потом распустила шнурок на своих коротких, расшитых красной нитью сапожках, сбросила их и пошла по песку босиком. У самой воды присела на торчащую из песка корягу, опустила в воду босые ноги.

Жарко.

Ладони княженки были горячи, а в затылке налилась знакомая тяжесть: волхвовская сила, до которой она собиралась лишь дотронуться, рассыпая резы, выплеснулась, как из опрокинутой корчаги, которую намеревались лишь наклонить, да по неосторожности толкнули сильно. И никогда раньше это не было так легко, будто ненароком. Может, резы бабкины виной, это к ее силе Велька прикоснулась? А может, место такое…

Река блестела под солнцем. И Велька вдруг вздрогнула от неожиданности: из воды на нее смотрело девичье лицо, красивое.

Велька нагнулась, потянулась, всматриваясь. Вот всю водяную девушку стало видно, она смотрела весело, улыбалась, руки протягивала. И Велька протянула ей руку, коснулась прохладных пальцев — пальцы эти были как водяные струи, девушка засмеялась — как вода зажурчала.

— Ты ли тут, хозяйка речная? — крикнула Велька.

И тут же услышала ответ.

— Я, я. Моя это река! Я здесь хозяйка! — и опять этот журчащий смех.

— Как зовут тебя?

— Быстрица я. Вода ко мне пришла из реки Тулянки да реки Зулы, но там другие хозяйки, сестры мои. А Зула вытекает из реки Венеды, на которой город Карияр стоит, слышала о таком? Передавай привет моей сестре Венеде! — холодные пальцы-струи мягко обхватили руку Вельки.

— Ты вода, всюду течешь, все знаешь! — сообразила Велька. — И про Карияр знаешь!

— Да, всюду вода течет, все знает, — ответила Быстрица, пересыпая слова смехом-журчанием, — а ручьев в меня влилось без счета, они тоже знают! Ты дева огневая и глядишь не туда, а больше всего тебя уши твои обманывают!

— Что? — Велька вскочила с коряги, подобрав рубахи, выше колена вбежала в воду. — Что ты сказала, Быстрица? Сестра любезная, объясни!

Остановилась, потому что дно под ногами резко пошло вниз. Должно быть, еще немного, и не идти, а плыть придется.

Волкобой залаял и в несколько прыжков примчался в Вельке, ухватил ее зубами за подол и потянул из реки.

— Да уйди, пес глупый, не мешай! — рассердилась та, отмахиваясь и отступая, Волкобой все не пускал. — Быстрица, сестра моя, объясни же!

Речная хозяйка теперь отплыла подальше и все так же смеялась, горсть воды бросила в Волкобоя, окатив заодно и Вельку. Впрочем, пес и без речной девы поднял довольно брызг, так что княженка уже была мокрой насквозь.

— Нравится тебе моя вода, огневая сестрица?

— Да, да, очень нравится! Быстрица, сестрица моя, расскажи, что я не так вижу, что не так слышу!

— Не могу рассказать! Вода обещала молчать, огонь обещал, ветер обещал! Вода и ветер тебе не скажут, а огонь, может, и скажет, ты для него своя! А я и так тебе много сказала, сестрица огневая!

— Спасибо тебе, Быстрица! — Велька сдернула с шеи ожерелье из хрусталя с сердоликами и с размаху бросила его в воду, и снова раздался тот журчащий серебряный смех.

— И тебе спасибо! Свидимся еще, свидимся!

Как-то разом обессилив, Велька схватила Волкобоя за ошейник и дала вывести себя из реки.

Боярыни и княжна все это недолгое время стояли на берегу столбами и не могли понять, что происходит, теперь они опомнились и закричали что-то разом, затеребили Вельку.

— Что? Это такое было? — тревожно заглядывала ей в лицо старшая боярыня.

— Да ничего, — вздохнула Велька, — я с речной хозяйкой поговорила.

— Ох, девонька моя! — всплеснула руками боярыня. — Да как же? Ты меня на краду поперед сроку уложишь! А ну как приглянулась бы ты ей, к себе бы унесла? Может, жертвами ей, реке этой, на праздник не угодили?

— Тихо, Воевна, а то рассердишь ее! — улыбнулась Велька, и боярыня испуганно зажала рукой рот. — Все хорошо, не бойся, мы добром с ней поговорили. Точно говорю, не бойся. И не нарочно я, само вышло.

— Тоже удумала, в одиночку у реки волхвовать, — не унималась боярыня, но уже бурчала чуть слышно, — и дом далеко, и река не наша, мы ей не кланялись, жертвы не приносили! Ты ее, что ли, сестрой звала?

— Ну да.

— А она?

— И она меня.

— Ну, тогда ладно, — успокоилась немного боярыня, — пойдемте уже, и так подзадержались. И на тебе, Огнявушка, нитки сухой нет!

— Скажем, что я в речку упала, — махнула рукой Велька, — Воевна, а верно ли, что Карияр-город стоит на реке Венеде, и еще там реки Зула и Тулянка есть неподалеку?

— Мне-то, милая, откуда знать? У боярина кариярского поспрашивай, у княжичей.

Они вышли из зарослей на открытое место, Велька снова взялась за ошейник Волкобоя, так и шла босиком, крепко держась, а Любица позади несла ее сапожки. До тропы наверх следовало миновать узкое место, где до воды было несколько шагов. И вдруг высокая волна появилась откуда ни возьмись посреди речной глади, плеснула прямо под ноги идущих впереди княженке и псу, задев и остальных — Воевна заохала, Любица и Чаяна разом вскрикнули и отскочили в сторону.

Под ногами Вельки лежала странная вещь — два серебряных по виду узорчатых флакона, маленьких, с палец, плотно закрытых, их горлышки соединяла цепь толщиной со шнурок и в локоть длиной.

Хозяйка реки отдарилась.

— Спасибо, Быстрица! — крикнула Велька, помахав рукой волне, и в последний раз услышала серебристый смех и голос:

— Доброй дороги тебе! И помни, ушам не верь! Услышишь! Догадаешься!

И как же это она услышит, если ушам верить не станет? О чем догадается?..

Велька положила подарок на ладонь, все ее окружили, рассматривая.

— Ох, красота какая, заморская работа никак, — вздохнула Воевна, — ну, ответный подарок это хорошо, Огнявушка, не серчает на нас река. И ты ее задобрила, умница, хоть нам по ней и не плыть, а кто знает? Там брод еще впереди.

— А что она тогда сказала-то тебе? — поинтересовалась Любица. — Мы ведь не слышали ее, тебя только.

— Чтобы я ушам своим не верила и глядела, куда надо, — сказала Велька нехотя, — как это понять, не знаю. А лучше объяснить она не может, вода тайну хранить обещала кому-то.

Все переглянулись и, похоже, тоже ничего не поняли.

А дареные флаконы Велька подвесила к поясу, они там оказались к месту.

Наверху их дожидались. Пока Велька с помощью Любицы и Малки переоделась в сухое и пришла к скатерти, Чаяна уже сидела с Воевной на своем обычном месте, возле нее — Велемил, а на коленях у нее лежала свернутая из свежей бересты чашка со спелой земляникой. Велька едва присела, как и на ее коленях оказалась такая же чашка, полная ягод, а от кого угощенье — она и увидеть не успела, только рука мелькнула. Вроде знакомая рука… широкое серебряное обручье знакомое. А у сестры, сидящей напротив, светлые и ласковые только что глаза вдруг потемнели.