Казнить нельзя помиловать (СИ) - "chate" - Страница 23

***

Зимние каникулы превратились для Рэни в настоящий праздник. На целый месяц большая часть детей разъехалась по домам, так что школа погрузилась в благословенную тишину, изредка нарушаемую десятком оставшихся на территории учебного заведения ребят из старших классов. Вместо занятий они играли в снежки, атаковали ледяную крепость, громко и воинственно крича, катались с залитой для них горки и бегали на коньках, выясняя, кто из них самый быстрый и ловкий. Изредка мальчишки приходили за лошадьми, желая прокатиться, но среди подопечных Рэни оставшихся не было, так что он спокойно выполнял свою работу, изредка выходя, чтобы поглазеть на веселящихся ребят. Развлечения богатых детей практически ничем не отличались от того, как Рэни сам развлекался в родной деревне. Поначалу их веселье будило в нем грустные воспоминания о собственном детстве, закончившемся слишком рано, но все же жизнерадостный смех и шаловливые проделки были слишком заразительны, чтобы подолгу предаваться печали.

А еще в зимние вечера было очень приятно присесть с чашкой горячего чая у окна, когда солнце уже опустилось за горизонт и глядеть на звезды. В морозные ночи они были особенно яркими. Когда-то в детстве он все мечтал увидеть падающую звезду и загадать желание, но и тут ему не повезло, а потом он понял, что это всего лишь сказки и перестал ждать свою звезду. Он просто смотрел в небо на звезды, холодно мерцающие в недосягаемой высоте, на луну, чей бледный свет рождал загадочные тени, медленно ползущие по земле, и ни о чем не думал. Просто наслаждался покоем, тем, что не надо никуда спешить и ни к чему готовиться. Он просто отдыхал душой и телом, не позволяя проблемам завтрашнего дня испортить настроение.

Изредка бывая в городе, он наводил справки насчет работы, но пока ничего путного не попадалось. Конечно, можно было уехать еще куда-нибудь, даже в столицу вернуться, но Рэни нравилось это место и маленький городок, на окраине которого расположилась школа, так что уезжать он не спешил. К тому же путешествовать зимой без крайней необходимости было бы глупо.

Праздник нового года, отмечаемый в день зимнего солнцестояния, прошел совершенно незаметно. В самую длинную ночь было принято собираться семьями на торжественный ужин и совершать жертвенные возжигания в честь богов. Но родных у Рэни больше не было, да и у богов ему просить было нечего и не для кого, вот и обошелся он кратким визитом в храм Судьбы, запалил тонкую ароматную палочку в благодарность за то, что остался жив. Задерживаться долго в храме не стал. Ушел, старательно обходя собирающихся у баров и кабаков людей, радушно предлагающих выпить. Не хотел он всех этих веселий. Чужое счастье в тот момент слишком ярко напоминало о том, что самому ему отныне не с кем делиться радостью. Несколько раз Рэни навещали мысли о том, что он слишком погрузился в жалость к себе, укутавшись в одиночество, как в саван, и это мешает ему взглянуть в будущее с оптимизмом, но все равно ничего с собой поделать не мог. Все, чего ему хотелось, это чтобы его оставили в покое, но… судьба, видимо обидевшись на скромный дар Рэни, вновь совершила крутой поворот.

В тот день, когда все началось, мальчишки начали возвращаться в школу. До начала занятий было еще два дня, но многие приехали заранее, видимо опасаясь дурной погоды, хотя зима в тот год выдалась на диво мягкой. Рэни как раз закончил убираться в стойлах, когда из соседней конюшни послышался пронзительный крик. Бросив лопату, Рэни понесся туда и увидел лежащего на полу конюха, стонущего и держащегося за ногу.

- Кимар, что такое?

- Нога-а, - простонал мужчина, перекатываясь на бок. – Какой-то паразит натянул веревку, и я запнулся об нее. Найду кто – уши оборву. О-о, как больно! Мое колено-о!

Именно в этот момент в конюшню вбежал второй конюх. Вдвоем они доставили пострадавшего к лекарю Маркону. Тот, увидев Рэни, хотел ему что-то сказать, но стонущий пациент требовал к себе особого внимания, а у Рэни еще не вся работа была окончена, так что поговорить им в тот момент не удалось. Оставив Кимара в лечебнице до вечера, они вернулись на хозяйственный двор. Отис, второй конюх, предложил пока разделить обязанности Кимара, ведь лошади требовали заботы независимо от здоровья людей, и некоторое время они еще постояли, обсуждая фронт работ. К счастью, основную часть работы Кимар уже закончил, так что Рэни досталось вечернее кормление. Пообещав выполнить все необходимое, Рэни вернулся к себе, отвез тачку с навозом в кучу, потом направился в конюшню, собираясь проверить поилки и приготовить сено и овощи к дневной даче корма. Он как раз резал морковь, когда почувствовал сзади чье-то присутствие. Мгновение, и чужие руки обняли его, а дыхание коснулось шеи, совсем как в его снах.

- Я все думал: ты или не ты, - тихо выдохнул знакомый голос, и Рэни вздрогнул. Нож неловко скользнул по овощу и чиркнул по ладони у большого пальца.

Не узнать голос графа Вальдрагона было невозможно, как и перепутать его с кем-то другим. Рэни замер испуганным зайцем, боясь даже глубоко вздохнуть. В голове мгновенно пронеслось множество мыслей и предположений, начиная с того, что лекарь нарушил свое слово и сообщил графу о том, где искать беглеца, и, заканчивая тем, как же Отис теперь справится со всем в одиночестве. В то, что граф оставит его здесь, просто не верилось.

- Рэни, у тебя кровь, – граф обхватил его за плечи, резко развернул к себе и тряхнул, приводя в себя. – Очнись же.

Ослабевшие пальцы выпустили нож, упавший на пол с тихим стуком. Голова закружилась, и Рэни почувствовал, что падает. В следующее мгновение его подхватили на руки и куда-то понесли. Пришел в себя Рэни уже в лечебнице. Лекарь Маркон совал ему под нос флакон с таким вонючим содержимым, что Рэни сразу же очнулся, закашлявшись.

- Я не успел предупредить, - шепнул лекарь, прежде чем отстраниться, уступая место у койки графу.

- Рэни, ты… – граф на мгновение запнулся. - Как рука? Не болит?

- Рука? – Рэни нахмурился, не понимая, о чем тот спрашивает, и только тогда почувствовал, как саднит левая ладонь возле большого пальца. Быстрый осмотр показал, что кровь остановилась сама, только испачкала руку и немного одежду, но это было делом поправимым. – Спасибо, Ваша Светлость, со мной все хорошо.

Рэни прикрыл глаза и судорожно сглотнул. В присутствие графа рядом верить не хотелось. До весны еще было далеко, почти два месяца, и надо же было такому случиться, что он явился в школу именно тогда, когда его меньше всего ждали.

- Ну, если хорошо… Маркон, нам с Рэни нужно поговорить. Оставь нас, пожалуйста.

Лекарь тут же поклонился и вышел, сопровождаемый тревожным взглядом Рэни и нетерпеливым графа. После того, как дверь за ним закрылась, Рэни отодвинулся от графа, насколько позволяла узкая койка, и сел. Лежать в его присутствии казалось Рэни небезопасно. Хотя, что бы он сделал, вздумай граф уложить его под себя силой? Практически ничего. Рэни сильно сомневался, что может что-то противопоставить человеку, привыкшему держать оружие в руках, жестко управлять самым страшным ведомством и без зазрения совести расправляться с врагами. Фактически, граф был вторым человеком в королевстве, а он…

Рэни почувствовал, как губы пересохли от волнения.

- Чем могу служить, Ваша Светлость? – Рэни не смел оторвать взгляд от пола, а пальцы его нервно переплелись, чтобы скрыть дрожь. Вот только в голосе она все же присутствовала, как ни старался он сдерживаться.

- Рэни, я так рад, что ты нашелся. Что ты тут делаешь?

- Работаю конюхом, - а что еще он мог сказать?

- Возвращайся ко мне, - граф протянул руку и накрыл ладонью холодные пальцы Рэни, отчего тот вздрогнул.

- Зачем, Ваша Светлость? Вы уже убедились, что я не тот… который на портрете. Я – другой. Шлю…

- Ш-ш-ш, - пальцы накрыли губы, не дав этому слову сорваться с них. – То, что было раньше, пусть останется в прошлом. Я хочу, чтобы ты вернулся. Теперь я знаю все. Ты по-своему пытался меня предупредить, жаль, что я не знал… не понял этого тогда.