Любовь без поцелуев (СИ) - "Poluork" - Страница 78

– Стас, – тихо шептал Макс мне в ухо и у меня колени подкосились, – Стас, ты расслабься, не дёргайся, хорошо? Я сейчас…

И его рука прошлась у меня по груди, осторожно так, нежно, ласково, медленно, обжигающе-горячо. Я только воздух пополам с водой втянул сквозь зубы, не мог пошевелиться, упёрся взглядом в серо-коричневую плитку душа. Обрывки мыслей – отбросить руку, оттолкнуть, ударить его – промелькнули и их не стало. Осторожные прикосновения – по груди, по животу всё стёрли. Осталось только ощущение, что всё правильно, что только так и должно быть… Макс стоял сзади, я чувствовал его дыхание у себя на шее, он дышал быстро и неровно, как будто задыхался. Чувствовал всем телом, словно он отпечатывался у меня на коже, как переводная картинка.

– Стас, пожалуйста… Я ничего плохого не хочу, ну…

Вторая рука накрыла мой член и я уже ничего не видел. Только чувствовал, как Макс прижимается ко мне плотно-плотно, как его ладонь обхватывает член и двигается вверх-вниз, вверх-вниз, и сам Макс двигается сзади меня так же осторожно, слегка постанывая и всхлипывая. Вверх-вниз, вверх-вниз, ладонь скользкая, обхватывает головку, и я словно продавливаюсь сквозь неё, опираюсь одной рукой об стену и двигаюсь уже сам – вверх-вниз, вверх-вниз…

– Стас, не могу, хочу, помоги мне…

Я завожу руку за спину, натыкаюсь на его член – длинный, гладкий, упругий, его ладонь на моей, он прижимает, но я не думаю – Я ЗНАЮ, как лучше, – сдвигаю ноги, перехватываю его руку и осторожно, чтоб ему не было больно, втискиваю его член между ног, а он выдыхает удивлённо…

Горячо, тело горит и плавится, Макс вжимается в меня, дрочит мне, другая рука словно потерялась, и я чувствую её – то тут, то там – раскалёнными кляксами. На животе – пальцы очерчивают пупок. На рёбрах – там, где осталась царапина от ножа. Вверх, на грудь – чёрт, вот не знал, для чего мужикам соски. Оказалось – вот для этого. Для того, чтоб было охуенно, непередаваемо хорошо, когда другой парень дрочит тебе и в том же ритме трётся об тебя…

– Бля, Стас, я кончу сейчас, ты такой горячий, такой сильный, у тебя такое тело… Не раздвигай ноги, пожалуйста, ну, можно, можно я кончу прямо так, – шептал мне Макс в ухо, а я даже не вдумывался. Сквозь меня проходила горячая волна, ледяная волна и всё собиралось там, внизу живота, всё уходило в член, меня не осталось, только это горячее, только это туда-сюда и рваное дыхание, и стон, я почувствовал, что Макс кончает, вжимаясь в меня ещё сильнее, и тихо шепчет – «Стас…».

И меня, как будто, вывернуло наизнанку так, что снаружи оказались все нервы, и по ним ударило так, что судороги пошли, и я откинулся на Макса. И, кажется, я позвал его по имени. И, кажется, я умер, ослеп, оглох, не дышал, не чувствовал, повис в пульсирующей темноте… Такого наслаждения, такого сильного, что оно похоже на боль, я никогда не чувствовал.

У меня, только что, был первый в жизни секс…

И когда я пришёл в себя, то понял, что я не в космосе, а, по-прежнему, в душе, стою, опираясь на стенку, а Макс всё так же стоял сзади, прижимаясь ко мне, и дышал уже глубоко и судорожно, как после бега. Уже не обнимая, просто прислонившись и уткнувшись мне в шею.

И первое, что я почувствовал, придя в себя – страх. Я боялся обернуться, боялся… Хуй знает, чего я боялся. Я просто не знал, что сделать, что сказать. Вернее знал – надо было наорать на него, двинуть как следует, пообещать, что если он ещё раз подумает такое выкинуть – я ему, нахуй, руки переломаю. Но я не мог ему такое сказать.

Это ведь Макс.

Медленно, как будто там какой-то монстр из фильмов ужасов стоял, я повернулся. Но это был не монстр, это был Макс, весь мокрый, с полузакрытыми глазами, со своей блядской татухой.

– Стас, я…

– В глаза мне посмотри!

– Я… – глаза у него были совсем дурные, зрачки огромные и вокруг них кольца ярко-зелёные, – я просто…

– Ты... – я замолчал, а он, вдруг, потянулся ко мне. И до меня дошло, что он хочет сделать! «А пускай», – сказал кто-то в голове, наверное, тоже я – совсем чокнутый. А у Макса вода стекала по лицу, как будто он плакал. Опять не могу на это смотреть, я тоже хочу прижать его к себе, провести по мокрым волосам, по спине…

– Эй, пацаны, вы там? – раздался голос Рэя из предбанника. Я отпихнул Макса, прошипев: «Ёбнулся, что ли!» – и громко ответил:

– Да, здесь! – голос меня не слушался, словно я его сорвал.

Макс отшатнулся, словно я его, всё-таки, задел кулаком по морде. И утопал в соседнюю кабинку. Рэй тоже мыться начал. А я включил воду, самую холодную, какую только можно.

Охуенно, бля, ёбаный нахуй и все маты в алфавитном порядке!!! Какого я, вообще, такое допустил? А Макс? Он же сам подошёл, а я не оттолкнул, хоть и надо было. Но как же это он всё!

Ащщ! А вода не такая уж холодная, если вспомнить, как он обнимал меня, прижимался ко мне. И мне, кажется, мало.

Авотхуйвам! Я взял мыло и принялся намыливаться, стараясь смыть с себя чужой запах. Бесполезно. Бесполезно. Словно Макс въелся в меня, словно проник мне в кровь и я теперь всегда буду пахнуть им.

Это глюк, конечно. «На стене ты видишь люк, из него течёт вода, не пугайся – это глюк, так бывает иногда…» И лицо Макса со стекающими каплями воды, как будто он плачет…

– Я пошёл! – вот чёрт, Макс уже одевается там!

– Стоять, жди меня! – я вылетел из душа, кинулся в предбанник и, даже не вытираясь, принялся напяливать одежду. Налезало с трудом.

– А ты чего синий такой? – я на Макса не смотрел, а вот он на меня, похоже, да.

– Холодный душ полезен для здоровья, – у меня всё из рук валилось. Крикнув Рэю, чтоб не забыл погасить свет (он может), я вышел вслед за Максом.

– Ну и что, бить будешь? – лицо у него стало обычным, не таким, как там – опять улыбочка. Я помолчал и выдавил из себя:

– Не буду. Но ещё раз рискнёшь… Убью нахер!

– А я рискну, – этот уёбок не шутил, по ходу, хоть и улыбался. – Оно того стоит, ты просто не понимаешь.

– Всё я понимаю! – да сколько меня можно за идиота держать! – Но, блядь, Макс! А если бы кто зашёл? Увидел?

– В этом проблема?

– И в этом тоже. Это ты нихуя не понимаешь! Нельзя. Просто нельзя и всё.

– А я думал, для такого психа, как ты, нет никаких «нельзя», – мы шли медленно и говорили тихо.

– Макс, ты дебил? Это другое «нельзя»!

– Да? – он вдруг заулыбался так широко, словно зубную пасту рекламировал. – А вот мне похуй на это другое «нельзя»! Мне – можно. Я сам себе разрешил. Давай, запрети мне!

Вот те фокус! А ведь это я ему что-то, типа этого, загонял. И я чувствовал, что, как дебил, улыбаюсь в ответ, хотя тут улыбаться нечему.

– А я не буду. Просто я сказал – и всё. Риск, я слыхал, дело благородное, так что это как раз для тебя.

– Да-а? А ко мне не зайдёшь? – мы стояли около его двери.

– Нет, – а шиза в голове говорит: «Да, зайди, тебе понравится, ты же хочешь», – но слушаться голосов в голове – последнее дело. Я сильный. Я умею, если надо, держать себя в руках.

– Ну, спокойной ночи и пускай непотребные сны тебя не мучают.

– Я снов не вижу, ни непотребных, ни ещё каких. Спокойной ночи!

До постели я еле доплёлся, вырубало меня конкретно. Весь день был такой загруженный, а потом ещё и ЭТО.

– Ну, и кто завтра умрёт? – спросил Игорь.

–Чё? А-а-а, – я зевнул, – ты с какого дуба рухнул?

– Ты улыбаешься. Всегда, когда ты улыбаешься, потом, обычно, что-то капитально ломается или кому-то бывает очень плохо.

– Да не, просто так… Настроение хорошее, день удачный, – это я уже бормотал в подушку.

– Ага, знаю я твоё хорошее настроение…

Игорь погасил свет, а я ещё минут пять лежал, крутил в голове всё сегодняшнее. Макс, стоящий на вершине «радуги», улыбающийся, держащий меня за руку. Макс, словно ему похер на земное притяжение, взбегающий на стенку, Макс, прыгающий к баскетбольному кольцу, Макс в душе, глаза полузакрыты, лицо какое-то неземное (блин, ну, не знаю, как ещё можно это назвать), Макс перед дверью – «Зайдёшь?»... Что теперь делать? Как теперь?