Любовь без поцелуев (СИ) - "Poluork" - Страница 77

Макс только снег с себя стряхнул и кивнул – «ну, пошли», мол.

И мы пошли. И поиграли в снежки. Мне их удобно делать, потому что у меня в руках снег сразу тает. Если сделать их сразу много и дать им полежать, они становятся охуенно твёрдыми и уебать могут неслабо. Макс сам снежки не лепил, зато кидал с удовольствием и улыбался. Кто-то снова назвал его пидором и он, прицелившись, так прописал ему снежком прямо в харю, что прямо посмотреть приятно. А я добавил. Потом я показал, как у нас делают снежную бабу. Как раз из того борзого девятиклассника, у которого фамилия была – Дёмин. Сделать снежную бабу – это целое искусство. Нужно заранее подготовить сугроб – как минимум, по пояс, влив туда воды немного, чтоб он внутри совсем влажный был. Потом человечка ловишь, вытряхиваешь из куртки, прижимаешь руки к телу и застёгиваешь так, чтоб пошевелить ими не мог. И ставишь в тот сугроб, и облепляешь снегом. Снег тоже должен быть влажным, липким таким. Самый прикол – это когда его много и залепить удаётся с головой, чтоб только морда торчала. Но такого не вышло, и этот Дёмин вертел башкой и матерился.

– Старших надо уважать, – назидательно сообщил я ему. – Ну, или точно знать, что сможешь им вломить. А пока постой так.

– Баба – так баба, – Вовчик притащил два комка снега и прикрепил в район груди, но они отвалились.

– Да ладно, пускай будет мужик, – и Макс показал довольно натуральный, слепленный из снега, член. Очень похожий, размером сантиметров так сорок с чем-то. И приделал в основание сугроба. Там он держался лучше. – Ну, я просто талант!

– Ещё бы, сколько во рту-то их передержал! – вякнул кто-то. И в следующий момент получил две несостоявшиеся сиськи себе в рыло и плечо – от меня и от Макса. Я думал, что он снова обидится, но он только и сказал, что на мудаков обижаться у него времени нет.

А потом мы пошли пить горячий чай на кухню. Там есть газ, как раз для таких случаев. Макс дышал на свои руки, грел их об кружку и улыбался.

– Ужас, Стас, ты куда такой крепкий пьёшь? Зубы пожелтеют!

– Да и пофиг, зато бодрит.

– Как же мне кофе хочется, ты бы знал. Настоящего, молотого.

– Да? А где это твоё кофе продаётся?

– Кофе – мужского рода. Где-где, в магазинах нормальных. Не знаю, нам домработница покупает…

Какая-то чушка кухонная рядом зафыркала злобно, мол, домработница у него, вот сволочь! Да пошла она, дура тупая! Конечно, она всю жизнь в очистках будет рыться, а Макс… Макс не такой, у него и домработница, и этот… как там его…. Короче, который двери открывает, и кровать, наверное, с такими занавесками по краям и позолоченными столбиками. Потому что он весь такой особенный, и не потому, что он мажор. А потому, что он особенный. Я мажоров ненавижу, но Макс… Где бы достать ему это, то есть, этот хренов кофе?

– Стас, вы чего там с Максом? – обратился ко мне Вовчик, перед обедом, в туалете.

– В смысле, ты это к чему?

– Да чё... Я подхожу, а вы там стоите, за руки держитесь.

– Да ты попутал, какое, нахрен, держались? Мы ладони сравнивали, смотрели, налезут на меня Максовы перчатки или нет.

– А, вон чё…

На обед опять был сухой паёк – картошка в стаканчиках растворимая, бутерброды с колбасой и сок томатный. Почаще бы свет отрубали!

– А ты сам не пробовал с электричеством химичить? – поинтересовался Макс, когда я эту мысль озвучил.

– Да я думал… Тут везде, где до электричества добраться можно, всё замками занавешано в три слоя. Давно ещё, говорят, нашёлся умелец, так его током насмерть ебануло. А я ещё поживу.

Часам к пяти электричество снова дали, но, конечно, тогда уже точно никто на уроки не пошёл. Училки бегали, пытались выписать нам домашку, но мы от них смылись на чердак всей компанией – я, Макс, Игорь, Вовчик, Рэй и Банни. С понтом – мы ничего не знаем и не видели, а потом, мол, поздно делать будет. Рэю бабка передала какой-то домашней бражки – то ли рябина, то ли шиповник на коньяке. Сладкая, но, типа, полезная. Мы сидели на ящиках, курили, пили эту дрянь, замирая, когда слышали какой-нибудь шум, – на чердак лазить было нельзя, вообще нельзя, тем более, что про универсалки никто знать не должен был. Все такие – «Вау, как ты открыл?», а я им – «Секрет фирмы!». Только Макс знает.

– Вкусная штука, не хуже ликёра, – Макс сделал маленький глоток и передал пластиковую литровку мне. Я не стал вытирать горлышко, а сделал глоток с того же места, где он пил. Сердце колотилось, как бешеное, такое бывает, когда много выпьешь, только сейчас настойка была ни при чём.

– Пойдём сегодня тренироваться?

– Я – нет, – отказался Вовчик, – мы с Валькой сегодня вечером того…

Я постарался вспомнить эту Вальку. Ага, корова такая и глаза навыкате. Нашёл ради чего забивать на тренировку!

– Я пойду, – согласился Макс.

– Ну, ясен пень, – я, как-то, и подумать не мог, что Макс откажет.

Тренироваться, в итоге, мы пошли вчетвером – я, Макс, Рэй и Танкист. Физрук смолчал, только глянул как-то странно. Мне не нравилось, что он на Макса так пялится. «И не противно вам, пацанам, с таким тренироваться?» – вякнул он, отпирая зал. «Попизди мне», – всё, что я ответил.

– И чё тебе, не стрёмно, что все тебя этим тыкают? – это Танкист начал.

– Кто это все? – Макс вскинул руки над головой, сцепил их замком, потягиваясь, готовясь к разминке. Мышцы плеч и предплечий красиво напряглись. – Ага, может, мне ещё попереживать, что там про меня бабки на лавочке думают? Никакой переживалки не хватит!

Сильный Макс, гордый Макс, красивый Макс!

– Раз, два, три… Все, кому я не нравлюсь, могут проваливать к чёртовой матери… Четыре, пять, шесть…

– Ты чё, типа, всех не уважаешь?

– А все заслужили? – это уже я вмешался. Щас начнут тут разборки! – Я тоже большинство не уважаю, забыл?

– Ну, так то ты! – сразу свернул дискуссию Танкист.

– Оп-па! Смотри, Стас, – и Макс встал на руки. Без всякой помощи, сам, и сделал несколько шагов. – Можешь так?

– Могу! – на самом деле, это непросто. Силы у меня в руках хватает, но, блин, и всё остальное тело весит немало. Но я, всё равно, встаю – не так ловко, как Макс, но, всё равно, встаю. Мне футболка в обтяг, а Максова ему слегка великовата и съезжает так, что видно живот и пупок – тоже без всяких волос. – Я и на кулаках так же могу.

– И я могу, но мне больно. А вот так? – он становится на ноги, массирует шею. Смотрит на стену. И раз – бросается к ней, делает три шага по стене (По стене! Вверх!), а потом сальто назад. Нихрена себе! Как… Как в «Матрице»!

– Ты, прямо, Нео… Нет, так я не могу, – я, прямо, глазам не верил. Это было как в тот раз, когда он прыгнул на батут, такое же чувство внутри. Чувство красоты. Как будто долго не дышал, а потом, наконец, вдохнул воздуха побольше. Вот на что это похоже.

– Да это просто, – Танкист машет рукой, – смотри, я щас…

– Бля!!! – и как так вышло, я не заметил, потому что не смотрел, но Танкист мало того, что уебался, он ещё нос разбил. Кровина потекла! – Я се ос сломал!!!

– Дебил, кто ж без специальной подготовки трюки выполняет! – Макс замаячил вокруг Танкиста, не зная, что делать. Я подошёл и пощупал ему нос. Ну, его он уже пару раз ломал, так что я его только вправил, и, дав ему в нагрузку Рэя, отправил в медпункт.

– Круто ты ему нос назад вставил!

– Ага, Сергею Александровичу спасибо, он научил.

– Да, помню-помню, пятёрка по ОБЖ.

– Ага. А мяч на пальце умеешь крутить?

– Нет.

– Вот и я нет. Пытался одно время научиться, но, почему-то, не пошло.

Мне уже не хотелось тягать железо, я махнул рукой, и мы просто бегали по залу, пасовали друг другу мяч или изображали соперников и отпихивали друг друга от корзины. Я, кажется, провёл бы так вечность, и в те минуты, когда налетал на него, в шутку оттесняя плечом, снова перехватывало дыхание. И поэтому Макс выиграл.

– Три-два в мою пользу! Ладно, пошли, я за сегодня набегался, хочу спать лечь пораньше…

Душ нынче был горячим, и я расслабился. И когда почувствовал, что он стоит за моей спиной, он стоял уже слишком близко.