Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 75

— А кто невеста? Хотя я догадываюсь. Это Лус? Та, из борделя? Поэтому ты приходил туда днём? Но как родители тебе позволили?

Клем вздохнул. — Ошибаешься. С Лус я ходил попрощаться. А женюсь я на Пии Лозано. — Эээ? — кроме нечленораздельного мычания Данте больше ничего не смог выдавить и уронил на пол пустую чашку из-под чая. Она разбилась вдребезги. Клементе пожал плечами. — Не понимаю, почему у тебя такая реакция. Ты же сам хотел свести нас с Пией. Данте похлопал глазами. Вылез из-за стола, прошёлся по комнате, взял с полки другую чашку и, налив чай, сел обратно. — Значит, она тебе понравилась? — Кто? — Ну кто? Пия! В тот раз. Ты же после того ужина обратил на неё внимание? Как это получилось? — Да очень просто. После того, как ты сбежал, мама два дня пошумела, и они с папой пошли в гости к Анхелю Лозано и сосватали нас с Пией. Без нашего ведома. Явились домой и объявили мне, что через три дня помолвка. — И ты согласился? — Ну-у... родителям не принято перечить, если ты не в курсе. А кто пытается, общество его осуждает. Я, конечно, разозлился, но потом подумал: а что я теряю? С Лус мы всё равно не будем вместе. Родители воспротивятся и жениться на ней мне не позволят. Да и в церкви нас не обвенчают. Такие, как Лус, и по улицам-то могут ходить лишь в определённое время и в определённых местах. Если я останусь с ней, в меня будут тыкать пальцами. А Пия девушка приличная. Данте наморщил нос. — Клем, что с тобой? Ты говоришь не своими словами. Почему тебе так важно чужое мнение? Да какая разница, кто и о чём станет сплетничать? Ты же любишь Лус! Или нет? — напрямую спросил Данте. — Или за это время ты полюбил Пию? — Я люблю Лус, — безразлично сказал Клементе. — Тогда я не понимаю. Я не понимаю такую любовь! Зачем ты женишься на Пии? — Данте в ярости пнул ногой остатки чашки, и они разлетелись по углам. — Как можно жениться на нелюбимой женщине? Ты же загубишь жизнь и себе, и Лус, и Пии. Вы все будете страдать. Зачем? За любовь надо бороться! — Ты же сам меня уговаривал забыть о Лус. — Нет, ты не слышишь меня. Если бы ты разлюбил Лус и полюбил Пию, это меняло бы дело. Но любя одну, жениться на другой... — Есть одно большое НО: Лус меня не любит. По-твоему, что я должен делать? Как я могу бороться за любовь, которой нет? Что бы ты сделал на моём месте: добивался бы той, что не любит, стучался в запертую дверь? Нельзя заставить кого-то себя полюбить. — Я бы остался один, — сказал Данте. — Если твоя любовь к Лус настоящая, то она не умрёт и не уйдёт, что бы ты не делал, и как бы ты не выдавливал её из себя. А если ненастоящая, то её вылечит время. И придёт настоящая, та, единственная, которую полюбишь ты, и которая полюбит тебя. То, что ты хочешь сделать, — безумие. Ведь Пия тоже имеет право на счастье. Не губи её, она ещё встретит его, своё счастье. — Думаю, я ей нравлюсь, — отозвался Клементе. — Похоже, в тот раз она в тебе разочаровалась. Поздравляю, ты добился своего! А я обо всём подумал. Я признался Лус в любви, она сказала, что не любит меня, и я принял решение. И не стану его менять. — Давай-ка спать, — вдруг прервал беседу Данте, взглянув на темноту за окном. — Ночь уже. Мы ещё это обсудим. Утром всегда приходят мысли разумнее, чем вечером. Подушка — лучший советчик. Клементе не протестовал. Данте уступил ему кровать, а сам лёг на софу. Но заснуть так и не смог. Часы пробили полночь, а юноша всё ворочался. Какой безумный день сегодня! Несостоявшееся свидание с Эстеллой, примирение с Клементе и эта неожиданная новость — Клем женится на Пии. Да, он совершает глупость, но как он, Данте, может ему помешать? Связать верёвкой и не пустить в церковь венчаться с Пией? Глупо. И он не имеет на это морального права. Клементе мерно посапывал; Янгус дрыхла, воткнув клюв в спину, но к Данте сон решительно не прилипал, и он вышел на балкон. Задрал голову вверх, рассматривая ночное небо. Да, Эстелла правду говорила, на этом берегу реки звёзды иные: мельче и дальше.

Сейчас небо напоминало кусок чёрного бархата, где некий растяпа-богач рассыпал горсти алмазов.

Данте глянул вниз. Тротуар освещали яркие фонари. Ветер колыхал верхушки деревьев и раздувал волосы на голове. Данте закрыл глаза, подставляя лицо прохладному воздуху. Потом открыл и, метнув взгляд на близлежащее дерево, вздрогнул. На фоне раскидистой кроны вырисовывался чей-то силуэт. Данте пригляделся. Светло-зелёное платье, корсет, тонкие ручки в ажурных митенках, длинные волосы. Девушка! Данте перегнулся через перила по пояс, грозясь навернуться с третьего этажа. Девушка, пройдя чуть вперёд, обняла себя руками — плечи её были обнажены. Свет фонаря упал на её лицо, и Данте чуть не брякнулся с балкона. Это была Эстелла. С лихорадочно бьющимся сердцем Данте вбежал в комнату. Зацепился рукавом за птичью жердь. Янгус проснулась и недовольно запыхтела, но юноша не обратил на это внимания. Что Эстелла здесь делает? Да ещё в тонком платьице на ледяном ветру. Совсем с ума сошла! Данте выругался про себя и, выдвинув ящик комода, нашёл там плащ. Натянул штаны, сапоги, рубашку и редингот и выскочил из комнаты. Ринулся вниз по лестнице, путаясь в собственных ногах. Холл уже опустел, свечи были потушены, входная дверь заперта изнутри. Данте потянул рычажок — щеколда со скрипом открылась. — Тсс-с-с... не скрипи, ты, чтоб тебя! — если бы Данте мог, он бы затопал на щеколду ногами, но тогда разбудил бы весь дом. Сеньор Нестор не запрещал водить гостей днём, главное — не шуметь, но вот к ночным похождениям он был категорично строг и их пресекал. Данте, бесшумно закрыв дверь, бегом кинулся туда, где видел Эстеллу. А вдруг она ему померещилась? Ну что Эстелла будет здесь делать в час ночи? Но девушка оказалась не приведением. Бледно-зелёное платье выглядывало из-за дерева — она стояла, прижимаясь спиной к стволу. — Эсте, — позвал Данте. Она обернулась. Через мгновение они уже сжимали друг друга в объятиях. — Сумасшедшая... — шепнул Данте. — Как ты здесь оказалась? Ты же совсем замёрзла! Эстелла судорожно вцепилась в Данте, боясь, что он вот-вот исчезнет. Юноша набросил ей на плечи плащ, столь широкий, что девушка в нём утонула. — Прости, что я не пришла утром, — всхлипнула Эстелла, тычась носом Данте в шею. — Я не смогла вырваться из дома. Я сваляла дурочку, послала тебе записку, а сама не сумела отвязаться от мамы и сестры. Они теперь повсюду за мной ходят. Не знаю, что им надо. Я сбежала только, когда они легли спать. Пришла сюда и поняла, что не знаю, как тебя вызвать. Я же не могла постучаться и сказать, чтобы меня пустили к тебе. Это же гостиница! Боже, мне так стыдно! Ночью пришла к мужчине в гостиницу... Я... я... просто хотела тебе объяснить, я... Данте вместо слов накрыл губы Эстеллы своими. Тёплый ворсистый плащ на плечах; такой родной ей запах мяты, исходящий от волос Данте; нежные поцелуи — всё это сводило Эстеллу с ума, бросая её в омут невероятных ощущений. Он целовал её медленно, неспешно, жарко. «Вот сегодня, наверное, это и произойдёт», — мелькнула у Эстеллы мысль в голове. Сейчас Данте поведёт её к себе. А она не выпила отвар, как советовала бабушка. А ведь она обещала себе ночью с Данте не встречаться. Хотя глупо сопротивляться неизбежному. Это всё равно произойдёт. Хочет ли она сейчас прижаться к его обнажённой груди, уснуть в его объятиях? Да! Хочет! Она так его любит, и если он её позовёт, она пойдёт. Но Данте не спешил приглашать Эстеллу в свои апартаменты и чувствовал себя неловко. Эстелла пришла к нему сама, замёрзла, конечно, он должен позвать её к себе, согреть, накормить, приласкать и оставить на ночь. Но чёрт возьми! Ну как всё не вовремя! Он не может сейчас позвать Эстеллу наверх. Там же Клементе! А Эстелла ощущала глухое разочарование. Ну почему он медлит? — Девочка моя, ты сильно замёрзла? — виновато спросил Данте, сжимая изящные пальчики Эстеллы в своих. — Нет, я уже согрелась. Спасибо за плащ. — Тогда, если хочешь, пойдём погуляем?

— Погуляем? — Эстелла похлопала ресницами, не веря тому, что слышит. Он не тащит её в кровать? Невероятно! — Ты... ты хочешь погулять?