Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 74

====== Глава 15. Ночной визит ======

Данте смотрел на Клема во все глаза. Уж кого-кого, а увидеть его сейчас он не ожидал.

— Привет, — сказал Клементе. Данте угрюмо кивнул — на него опять нахлынула обида, глубокая, злая, от которой в груди всё горело. Клем — предатель, разболтал всем об Эстелле, а ведь он, Данте, считал того братом. — Ну, так и будешь молчать? — А чего ты хочешь от меня услышать? — пробурчал Данте. — Хочу объяснений. Твой побег из дома всех потряс. Вообще-то так не делается. Взял и молча смылся, даже записки не оставил. Не знал я, что ты такой неблагодарный. Я думал, мы семья. Мы волновались за тебя: и я, и родители. — Да ну? — глаза Данте, недобро сверкнув, потемнели, из сапфиров превратившись в опалы. — А я думал, вы жаждете от меня отделаться. Вот я и доставил вам радость — избавил дом от своего присутствия. — Чего ты несёшь? Совсем чокнулся, да? — фыркнул Клементе. — Кто тебя гнал? Кто хотел от тебя избавиться? Ты совсем из ума выжил, я гляжу. — А по-твоему то, что мне сказала твоя мать — нормально? Это ли не было желанием отделаться от меня? — А что, что такого она сказала? Ты обиделся, когда она на тебя наорала из-за Пии, и поэтому сбежал? И ты считаешь, что она была не права? За ужином ты вёл себя отвратительно! — Дело не в Пии! И не в ужине! Твоя мать всё это время лгала, что полюбила меня. На самом деле не любила никогда, взяла из жалости. Я для неё обуза и она жалеет, что не оставила меня подыхать в подвале! — гневно сообщил Данте. Клементе оторопело на него уставился. — Чего-то я не понял, — выдавил он после паузы. — Тебе мама это сказала? — А то ты не знаешь! — нервно встряхнул волосами Данте. — Нет, не знаю. Я же тогда ушёл, я не слышал ваш разговор. — И хочешь сказать, тебе никто не сообщил о том, что было дальше? — Нет. На следующий день папа обнаружил твоё исчезновение вместе с Алмазом, Янгус и вещами. Мама орала, они поругались с папой из-за тебя, между прочим, но я решил, что ты ушёл, потому что тебе хотели сосватать Пию. — Сдалась мне эта Пия! — с энтузиазмом выкрикнул Данте, спугнув ворон с соседнего дерева. — Папа искал тебя всюду, даже в лес ездил, — терпеливо продолжил Клем, не реагируя на настроение братца. — Мы все переживали за тебя, не знали, где ты и что с тобой. Хорошо, что я тебя сегодня встретил. Но не могу поверить, неужто мама могла тебе такое сказать? — Не просто могла, а сказала, даже глазом не моргнула. — На эмоциях мы можем многое натворить и наговорить. Зря ты воспринял это всерьёз. — Как раз когда мы себя не контролируем, все наши тайные мысли, чувства, желания оказываются у нас на языке, — Данте смерил Клема печальным взглядом. — Каролина сказала правду: я так и не смог стать частью вашей семьи. Я вам чужой. Я везде чужой. Мне нигде нет места, я всем мешаю, позорю перед соседями, делаю всё не так, как положено. И я не могу быть таким, каким вы хотите меня видеть. Я пытался, пытался стать хорошим, но у меня не получается. Наверное, во мне действительно живёт какое-то чудовище. Так что тётя Каролина права. Всем было бы лучше, если бы тогда, в детстве, Сильвио убил бы меня, — Данте прикрыл глаза, глотая слёзы. — Данте, перестань! Ты ведёшь себя как ребёнок! Не говори глупостей! Кто тебе сказал, что ты плохой? Чего ты мелешь? Это всё было на эмоциях. Мама просто разозлилась, но она тебя любит, мы все тебя любим. Нельзя было так убегать. Ты нас напугал. — Но ведь я это знал, всегда знал, что вы взяли меня из жалости. Просто я не хотел об этом думать, а твоя мать сказала мне правду, вот и всё. — Когда родители решили взять тебя к нам, они и вправду тебя пожалели, и я не вижу ничего дурного в этом. Любовь часто рождается из жалости. Но я полюбил тебя, как брата, не из жалости, а потому что ты этого достоин, чёрт возьми! И ты заменил мне брата, которого я потерял. Ты теперь и есть мой брат. Навсегда. Это уже не изменится. — Ты... ты меня предал... — О чём ты? — наморщил лоб Клементе.

— Ты рассказал родителям о моей любви к Эстелле. Кто тебя просил? Как бы мы с тобой не спорили, и как бы я не был против твоих отношений с девкой из борделя, я никому бы не рассказал об этом даже под пытками. А ты меня предал.

Клементе опустил голову. — Я не предавал, это вышло случайно, — начал объяснять он собственным сапогам. — Но ты тоже был хорош, ты пытался свести меня с Пией. А я рассказал это в отместку! — За ужином это просто была неудачная шутка! Я лишь хотел, чтобы ты обратил на эту девчонку внимание, а она на тебя. Хотел, чтобы вы познакомились и полюбили друг друга. Я хотел тебе помочь! Но я тебя ни к чему не принуждал. Не понравилась — нет, так нет. Ты же растрезвонил всей округе о моей любви к Эстелле! Это моё личное, это никого не касается, я вывернул перед тобой душу, а ты в неё наплевал! — Данте резко повернулся спиной. После того, как он высказал накипевшее, из глаз полились слёзы. — Но я ведь не хотел, — голос Клементе звучал виновато. — Я не знал, что это так важно для тебя, я... — Да, важно. А если бы я всем рассказал о твоей Лус, это было бы для тебя неважно? Клементе вздохнул. — Но ведь ты не брал с меня обещание, что я не должен никому рассказывать. Я не думал, что это такой секрет. Данте сердито дёрнулся. — А я не думал, что у тебя язык как помело. Откуда я мог знать, что с тебя надо брать клятву молчания? Если бы знал, не сказал бы тебе ни словечка. Ты вот уверяешь, что я для тебя брат, а братьев и друзей не предают по умолчанию. Но теперь я это учту. Теперь я знаю, что тебе нельзя доверять. Клементе приблизился и положил руку Данте на плечо. — Данте, может, раз уж мы встретились, мы прекратим эту нелепую ругань? Ну извини меня... Наверное, это и были те слова, которые Данте хотел услышать. Стряхнув слёзы с лица, он кивнул. Клементе, обняв его, похлопал рукой по спине. — Так и будем стоять посреди улицы? — спросил он, глядя на прохожих, что с любопытством вытягивали шеи. — Пойдём отсюда. Куда ты шёл, кстати? — Понятия не имею. — Как это? — Вот так. Просто гулял. А ты? — Ну... — Клементе покраснел. — Можешь не говорить. Я и так знаю, откуда ты шёл. Из «Фламинго». — Угу. — А почему днём? — Ну-у, это долгая история. Я ушёл оттуда как раз перед открытием. — Ясно. Минут пятнадцать приятели, сопровождаемые Янгус, шли молча. Клементе изучал тротуар под ногами. У Данте ещё оставался осадок и обида не ушла полностью, но после извинений Клема, ему стало легче. Слёзы высохли и теперь Данте искоса разглядывал брата. Они не виделись пару недель, но Клем казался ещё угрюмее, чем раньше. Волосы у него были взлохмачены, под глазами пролегли синие круги. — И что ты собираешься сегодня делать? — подал голос Данте. — Вернёшься домой? Или останешься? — Не знаю. — Поздно уже, оставайся на ночь у меня. — А где ты живёшь? — Клементе поднял голову. — В гостинице, в центре. Хорошее местечко. — Вижу, ты не очень-то скучаешь по дому. — А у меня есть дом? — Данте горько усмехнулся. — Нет и никогда не было. — А почему в гостинице? — А я по-твоему должен на улице жить? — огрызнулся Данте. Клем с минуту в упор глядел на Данте, потом покачал головой. — Чего? — не понял тот. — Ты принарядился, я смотрю. Никогда тебя таким не видел. Шёлковая рубашка... Ну надо же! Данте пожал плечами. На самом деле наряжался он исключительно для Эстеллы. Теперь, когда городские перекупщики платили ему за редкомастных лошадей в два раза больше, чем за них же платили латифундисты, он мог позволить себе купить и что-то красивое. Конечно, любой, мало-мальски разбирающийся в моде человек поднял бы его на смех. Штаны из тонкой кожи, заправленные в сапоги, плетёные браслеты на запястьях и кинжал на поясе мало сочетались с шёлковой рубашкой и рединготом, но так Данте чувствовал себя уверенней, чем в рваных обносках, в которых ходил обычно. Да и он хотел произвести впечатление на Эстеллу.

Как отреагировала бы девушка на его наряд, узнать сегодня ему не удалось, зато Клем был поражен, сочтя, что брат одет щегольски.

— Для кого стараешься? — спросил он. — Для своей аристократочки? — Не понимаю, о чём ты, — прикинулся дурачком Данте. — Ну ты ж встречаешься с дочкой алькальда? — Вовсе нет. — То есть вы расстались? — Да, она мне надоела, — выдал Данте. — Зануда редкостная! Не хочу больше об этом говорить, — нет, ни за что больше он не расскажет Клементе про Эстеллу! Кто может гарантировать, что назавтра об этом не узнает весь город? Пусть думает, что они расстались. — Странно. А я решил, это она тебе покупает шёлковые рубашки. — Неправда! — мгновенно взбеленился Данте. — Что, берёшь пример со своей мамаши? Тоже скажешь, что я позарился на чужие деньги? — Я этого не говорил. Просто удивился. Ну если это не она тебя спонсирует, то откуда у тебя деньги? — Оттуда же, откуда и всегда! Я их заработал! Ловлю лошадей и продаю их местным перекупщикам. — Так хорошо платят, что хватает на шёлк? — скептически заметил Клем. — За редкие масти — да. Аристократы запрягают таких лошадей в повозки, кичатся друг перед другом. У них собственные конюшни и там в основном лошади редких мастей. Это показатель статуса. За болтовней они не заметили, как добрались до гостиницы —четырёхэтажного здания с квадратными окнами и вывеской у входа: «Дом гостиничного типа «Маска»». — Вот тут я и живу! — объявил Данте. — Ничего себе! — Клем рот разинул. Но ещё сильнее он был поражен, войдя внутрь. — Есть хочешь? На первом этаже трактир, — сказал Данте. — Не откажусь. — Лучше заказать ужин в комнату, — Данте подошёл к высокому столу в холле, за которым сидел сеньор Нестор, увлечённый чтением газеты. — Пришли наконец-то. — Меня никто не спрашивал, сеньор Нестор? — Нет. — Ко мне брат приехал, может он сегодня переночевать здесь? — Да пускай ночует, мне не жалко, — хозяин заулыбался, оглядев Клементе. Тот, сняв шляпу, улыбнулся в ответ. Спустя полчаса Данте и Клементе, сидя в комнате за низеньким столиком, уплетали ужин, состоящий из поджаренных с луком куропаток, свежих фруктов, ароматных булочек с повидлом и крепкого чая. Клементе не переставал удивляться, разглядывая обстановку. — Да, устроился ты знатно! Мне нравится здесь! Уютно, просторно. Я бы не отказался пожить самостоятельно в таком месте. — Так кто мешает? — фыркнул Данте, запихивая в рот куропаткину ножку. — Уходи из дома, приезжай сюда. Комнат сдается тут — пруд пруди, а сеньор Нестор хороший хозяин. — Родители меня не отпустят, да и не могу я. Всё уж. — Почему это? — Одному тут хорошо, да. Свобода, делай чего хочешь, ходи, куда хочешь. А с семьёй нет. Да и дети потом пойдут, тесновато будет. — Не понял. Причём тут дети? Какие дети? Ты что сбрендил? — Данте постучал себе по виску кулаком. — Через два месяца у меня свадьба, — сообщил Клементе как-то обречённо. Данте чуть не поперхнулся. — К-к-кая свадьба? Это что шутка? — Да нет, я серьёзно. Женюсь я. Хорошо, что тебя встретил. Видишь, удачно приехал. Теперь и ты знаешь. Возвращаться в «Лас Бестиас» ты, видимо, не желаешь. Я бы тоже не захотел, здорово здесь. Но на свадьбу-то приедешь? — А она точно состоится? — Данте не мог прийти в себя от изумления. — Не передумаешь? — Да поздно передумывать. Помолвка уже была. Теперь надо соблюсти срок приличия не меньше двух месяцев между помолвкой и свадьбой. Так в церкви требуют, чтоб слухи всякие не ползали. Мы и так слишком быстро обручились, а сплетники любят языки почесать. Мама настаивала, чтобы мы женились не раньше, чем через полгода после помолвки, а то и через год, но я решил ускорить процесс. Чего ждать-то? Данте сглотнул. — Помолвка... но... но... Я ничего не понимаю. Когда ты успел всё это, Клем? Две недели назад ты и не помышлял о женитьбе. — Вот взял потом и помыслил.