Белый слон (СИ) - "Ginger_Elle" - Страница 16

Олежка спросил его сегодня:

— Мне кажется или ты запал на этого Андрея?

— Может, и запал, — не стал отнекиваться Никита. — Но… это на один раз.

— Почему?

— Я не знаю, точно, просто такое ощущение… Боюсь, это будет Влад-два, а Влада-два больше одного раза я не вытерплю. Хватит!

— Что-то я не понял, в каком плане он Влад-два? — подозрительно прищурился Олежка.

— В плане того, что он акт, — Никита покачал головой. — Второй раз я на такое не подпишусь.

— А-а… — протянул Олег. — Слушай, а Влад что, так тебе ни разу и не дал?

— Один раз! — мрачно объявил Никита и поднял вверх указательный палец. — Один! И с таким жертвенным видом… Как будто я из него почку вырезал, как минимум.

— У него были другие плюсы.

Никита об этом не забывал. У Влада было много плюсов, но вот этот минус… Вообще Никита мог и так, и так, но пассивная роль ему не особо нравилась. Иногда, довольно редко, этого даже хотелось, но он всё равно был активом процентов так на девяносто пять. Это создавало определённые сложности с поиском партнёров: к нему вечно клеились дядьки постарше, принимавшие его за юный цветочек, который желает быть выебанным. Настоящих проблем в этом отношении у Никиты никогда не было, но почему-то повышенный спрос на него был именно у топов. Если кто-то ему особенно нравился, Никита мог и уступить — с перспективой потом поменяться. Так было с Владом.

Влад меняться не захотел, и на все Никитины намёки, а иногда и прямые предложения реагировал странно: считал, что это какая-то игра, что Никита отказывается притворно, а на самом деле просто хочет, чтобы его поуламывали. У Влада, кажется, просто в голове не укладывалось, что мальчик на двенадцать лет его младше и двадцать килограммов легче может реально хотеть оказаться сверху. А Никита слишком дорожил их отношениями, чтобы поставить вопрос ребром и начать чего-то требовать. Честно говоря, в последние месяцы он уже гораздо больше дорожил материальными преимуществами, которые давала ему жизнь с Владом, чем отношениями: отношения отчасти приелись, отчасти вызывали раздражение. К тому же, в какой-то момент стало невозможно вот так вот встать в позу и сказать, что ему не нравится принимающая роль: это значило бы, что до этого он врал и притворялся. И он ведь на самом деле притворялся… И не только из-за денег. Но попробуй объясни это Владу.

Никита понимал, что запутывается всё хуже с каждым днём и тем самым разрушает отношения, которыми когда-то дорожил, но ничего не мог поделать. Неудовлетворённость и обида меж тем копились… Он научился их игнорировать, но иногда, стоило задуматься и посмотреть на свою жизнь со стороны, его передёргивало от отвращения и одновременно жалости к себе.

И ладно бы Влад просто не хотел быть в пассиве — Никита перебился бы. Влад непременно хотел трахать его в зад. Все остальные способы воспринимались им как замена, которая изредка может быть интересной, но только в качестве прелюдии или просто для разнообразия.

В Андрее проглядывал похожий самец. Возможности спросить напрямую пока не предоставлялось, но Никита видел всё и так. Как бы он хотел ошибиться, но весь его предшествующий опыт подсказывал обратное: Соколов был как раз из вечно западавших на него любителей томных мальчиков.

Почему мир устроен так гадски несправедливо?

От размышлений об Андрее Никиту оторвал телефонный звонок. Незнакомый номер — скорее всего, по объявлению.

— Никита Борисович? — вежливо спросил его молодой женский голос.

— Да.

— Здравствуйте, меня Полина зовут. Мы с вами встречались в «Зелёном бархате». Я там работаю. Я ещё показывала вам, где левады.

— Помню, — сказал Никита, приготовившись отбить очередную атаку по поводу долга за содержание лошади.

— Я видела объявление. Вы Мелюзину продаёте. Я понимаю, что вы откажете, — голос Полины немного сбивался, и говорила она торопливо, гораздо быстрее, чем тогда в конюшне, — но решила попробовать. Она моя любимица. Я бы очень хотела такую. Она мне не по средствам, конечно, я на другую копила, но вдруг… Я могу заплатить только десять с половиной тысяч. Больше никак, но… Я не знаю, вдруг вам срочно или…

Полина резко замолчала, так что Никита даже подумал, что связь оборвалась, но потом услышал громкий вздох в трубке.

— Знаете, Полина, я бы хотел продать её вам, — ответил Никита. — Из всех потенциальных покупателей вы стали бы самой лучшей хозяйкой. Я бы с радостью, но… Но десять тысяч слишком мало.

— Да, я понимаю. Извините, что отнимаю время.

Никита, сам не зная, почему, начал объяснять Полине ситуацию:

— Я бы, правда, хотел, чтобы вы её купили, но у меня сейчас очень плохо с деньгами. Вы же знаете, я за содержание должен.

— Так в «Бархате» же цены запредельные! За пятнадцать тысяч можно поставить в конюшню, не такого класса, сильно проще…

— Я знаю. Но для того, чтобы перевести Мелюзину в другие конюшни, мне нужно сначала погасить долг в «Бархате». Вы только не говорите там, — спохватился Никита, уже жалея, что за каким-то хреном начал оправдываться перед Полиной.

— Не скажу. Мне-то какая разница, какие у кого долги. Вы только Мелюзине хороших владельцев найдите, ладно?

***

Вечером того же дня Никита подъехал к офису «Страты», чтобы забрать Андрея. Они договорились вместе провести вечер.

Утром, во время телефонного разговора, Андрей предложил скататься в «Зелёный бархат» — тем более, что он как раз был днём на стройке коттеджного посёлка, и посмотреть Мелюзину, но Никита отказался. Он знал, что стоит ему ступить за ворота кантри-клуба, администратор тут же начнёт задавать вопросы об оплате, а возможно, ещё и бухгалтера призовёт в помощь. Естественно, Соколов не должен был ничего такого видеть, поэтому Никита сказал, что сейчас находится на северо-западе, и ехать на юго-восток, да ещё и в область, ему неудобно. В качестве компромисса они договорились встретиться в центре — где Никита якобы жил.

Никита, во время разговора находившийся на собеседовании совсем не на северо-западе, а неподалёку от Курского вокзала, по дороге домой позвонил Полине и спросил, не сможет ли она оказать ему услугу и показать Мелюзину Соколову. Он описал его, и Полина поняла, о ком идёт речь: Андрей на самом деле часто смотрел на лошадей и иногда ездил на тех, что принадлежали клубу. Одна проблема была решена: Никита придумал, как продемонстрировать лошадь, самому в «Бархате» не показываясь.