Белый слон (СИ) - "Ginger_Elle" - Страница 15

Тамара Павловна без особых колебаний сказала:

— Это совершенно неофициально, то есть моё личное мнение: я бы его не взяла.

Никита вскочил со стула и уставился на телефон так, словно его посредством мог испепелить взглядом саму Тамару Павловну. Олег приподнял обе руки в успокаивающем жесте и продолжил:

— А по каким причинам?

— Начать с его, как бы это сказать, ориентации…

Олег с Никитой возмущённо переглянулись.

— Знаете, сразу можно и не распознать… — вещала по громкой связи Тамара Павловна.

— Да уж конечно! — беззвучно, одними губами возразил ей Олежка, а вслух сказал: — Что вы говорите!

— …но потом всё становится понятно. Это, разумеется, личное дело каждого, но не все в коллективе готовы работать с таким человеком, это создаёт определённые сложности, я бы даже сказала, напряжённость. Во-вторых, его профессиональные навыки сомнительны.

Никита перегнулся через стол и пополз к телефону.

— Он получил руководство тем самым крупным проектом, потому что у него с кем-то в руководстве мясокомбината была связь, — едва ли не шёпотом произнесла Тамара Павловна и добавила зловеще: — Интимного свойства. Работали на самом деле другие сотрудники: дизайнеры, копирайтеры, а Рябинин…

— Ах ты овца! — пока ещё тихо, вполголоса прошипел Никита.

Теперь с места вскочил уже Олег и встал так, чтобы в случае чего оттащить взбешенного Никиту от телефона.

— Простите, что вы сказали? — спросила Тамара Павловна.

— Ничего, — заявил Олежка. — Может, помехи. Продолжайте, пожалуйста, это очень интересно.

— Так вот, Рябинин якобы руководил, но на деле только ходил на презентации и хвастался. Его вклад там на копейку.

Никита только открыл рот, чтобы выкрикнуть нечто очень оскорбительное в адрес Тамары Павловны, но Олег, вовремя заметивший, обхватил его одной рукой за плечи, а другой зажал рот. Никита вертелся, пытаясь скинуть Олежку с себя, а Тамара Павловна заколачивала последние гвозди в крышку Никитиной карьеры.

— А эти курсы, на которые он постоянно ездил повышать квалификацию… Да вся контора знала, что он с хахалем своим развлекался в это время!

Никита наконец вырвался, но Олег его опять опередил — поднял трубку с телефона, что автоматом выключило громкую связь. Однако Тамара Павловна, по всей вероятности, успела услышать выкрикнутое Никитой «сука».

— Простите, это что там у вас…

— Это не вам! Рабочие моменты, — успокаивал её Олежка, одной рукой крепко сжимая трубку, а другой отбиваясь от наседавшего на него и матерящегося Никиты. — План по продажам… горит! Спасибо вам большое. Вы очень помогли. До свидания!

— Тупая овца! Сомнительный профессионал? Я? Я?! — ругался Никита. — Да она слово «айдентика» выговорить не может, дура, а ещё лезет! Её никто не ебёт, кошёлку старую, вот и бесится! Какого хрена ты не дал мне с ней…

Он остановился, покачал головой и упал в кресло, которое тут же откатилось назад до стены, мягко протарахтев колесиками по ковролину.

— Хотя правильно сделал, что не дал…

— Вот-вот, — Олег аккуратно поставил телефон на положенное ему место. — Смысл-то? От этого она о тебе хорошо отзываться не начнёт. Хотя можно ей пригрозить, это же типа разглашение чего-то там и клевета.

— Ага, попробуй, докажи. Она же понимает, что не потащу я её в суд за диффамацию. Меня тогда Бусыгин убьёт. Блядь, я серьёзно! Он на своём депутатстве малость поехал, мне кажется.

— Ты думаешь, она всем такое говорит?

— Вполне возможно, — Никита ударил кулаком о кулак. — Гадина… Теперь понятно, почему отказы валятся.

— Не указывай её больше в резюме. Придумай что-нибудь… Ещё полно мест, куда ты не пробовался.

— Места есть, — Никита прикусил нижнюю губу и начал нервно постукивать кулаками друг о друга, — но в самые шоколадные я сразу резюме подал, а что ещё хуже — заявился к четырём крупнейшим хэд-хантерам. Если они ей позвонили, то я в их базах уже с каким-нибудь чёрным крестиком… Ну или ещё с каким-нибудь значком, которым они непригодных обозначают.

— И с радужным флажком, — уныло добавил Олежка.

Никита только развёл руками.

— Крупные компании редко подбирают персонал сами, обычно аутсорсят поиск кадровым агентствам. Так что с вероятностью девяносто пять процентов, двери в приличные места для меня закрыты. Только через личные контакты разве что…

— Это просто чёрная полоса, бывает… — попробовал приободрить его Олежка. — Может, с лошадью всё сложится, тогда хоть какая-то передышка будет.

— Да хрен поймёт, что там с лошадью… Ни да, ни нет. Я думал Соколова надо немного подтолкнуть, поулыбался ему, а теперь, кажется, он про лошадь уже забыл, а думает о том, как бы меня завалить.

— А ты об этом не думаешь? — вопросительно посмотрел на Никиту Олежка.

— Думаю, — решительно заявил Никита. — Но пусть сначала лошадь купит.

Из Олежкиного офиса Никита пошёл к метро пешком. Идти было минут двадцать, не меньше, но на ходу всегда хорошо думалось.

Первые десять минут Никита психовал из-за коварной суки Гуськовой, но потом мысли от неё и поисков работы плавно перетекли к Андрею. Это был плохой знак. Очень и очень плохой. Когда ты вместо того, чтобы думать о хлебе насущном — а в случае Никиты это было вовсе не образное выражение, а буквальное: ему скоро есть нечего будет, если он не найдёт работу — начинаешь думать о мужике и в десятый раз прокручивать в голове, как с ним целовался, это очень плохой знак. Никита даже не представлял пока, насколько плохой, потому что раньше с ним такого никогда не было. Поцелуи были, но чтобы он потом их по столько раз «пересматривал»… Такого не было.

Хотя нет… Было, но очень давно. В десятом классе Никита влюбился в одиннадцатиклассника. Понятно, что до поцелуев тогда дело не дошло: Никита с ним разговаривал-то всего два или три раза, но чувство в силу своей невозможности и оторванности от объекта страсти приняло какие-то совершенно безумные формы. Никита фантазировал о Кирилле на уроках и ничего не слышал из объяснений, видел его во сне, придумывал сотни сценариев, как подойдёт к нему и заговорит… Он привык думать, что та зацикленность на Кирилле была связана с подростковым возрастом и бешеными гормонами, но теперь на него, вполне уже взрослого человека, опять навалилось что-то похожее. Внутри словно была тугая пружина, и от каждой встречи с Андреем она закручивалась всё сильнее, так что тело пульсировало от напряжения.