Убийство на дуэли - Арсаньев Александр - Страница 22

• Предыдущая
• 22/42
• Следующая

Пожалуй, теперь следует перейти к следующей главе, особенно если учесть, что в ней произошли события, которые полностью изменили наше спокойное, даже безмятежное пребывание в Воскресенском.

До сих пор, когда я вспоминаю события того дня, на который была назначена Федором Долинским охота, то меня до самых костей пробирает какое-то жуткое чувство пустоты и холода. А ведь все начиналось так замечательно.

С самого утра во дворе усадьбы стояла невообразимая кутерьма. Крестьянская ребятня с визгом и хохотом гонялась за стремительными и стройными борзыми и гончими, которых только выпустили со псарни. Конюхи уже выводили на двор лошадей, начищенных, с заплетенными в косы гривами и с кожаными седлами на гладких холеных спинах.

Я в это время находилась в своей комнате, занятая последними приготовлениями. Из окна я увидела, как во двор вышел Федор Степанович. Судя по его лицу, настроение у него было прекрасное, что составляло резкий контраст его вчерашнему состоянию. Он с видом знатока осмотрел лошадей, что-то сказал конюху. Тот в ответ улыбнулся и поклонился барину, из чего я поняла, что Долинский-старший остался вполне доволен осмотром.

К тому времени я закончила с туалетом и поспешила вниз, по моим предположениям, гости уже должны были собраться во дворе. На выходе из дома меня окликнула Шурочка. Подруга выбрала для охоты темно-коричневое платье и такого же цвета маленькую шляпку, которую кокетливо надвинула на лоб. Мы вместе вышли из усадьбы.

– Доброе утро, барышни, – поздоровался Федор Степанович. – День сегодня отличный. Спешу сообщить, с утра мои крепостные выставили для нас прекрасного кабана. Говорят, настоящий великан.

– Где великан? – раздался за нашими спинами громовой бас.

Все обернулись. Из дома выходил Ланской. Супруга его в последний момент не пожелала участвовать в травле кабана и решила остаться дома вместе с Софьей Федоровной, которая по причине своего, так сказать, интересного положения тоже не могла охотиться вместе со всеми, хотя очень этого хотела.

– Гаврила, – окликнул Федор Степанович стоящего на крыльце слугу. – Пойди позови Евгения Александровича, да и Алексея тоже, пожалуй, звать надо. Что-то уж больно долго они собираются.

Последнюю фразу Долинский-старший, как мне показалось, произнес как бы с неохотой. Гаврила молча поклонился и отправился в дом. Через некоторое время он вновь появился в сопровождении только одного Алексея. Мохова с ними не было.

– А где же Евгений Александрович? – поспешил к ним Федор Степанович. – Неужели еще не готов?

И тут все заметили, что Алексей с удивленным видом держит в руках небольшой лист бумаги.

– Вот это мы нашли в комнате Евгения Александровича, – объяснил Алексей, протягивая тонкий листок. – Ничего не понимаю.

Федор Степанович взял из рук племянника бумагу и принялся читать ее. А содержания записка была следующего:

«Покорнейше благодарю вас за гостеприимство, уважаемый Федор Степанович. Прошу простить мой поступок, но по некоторым обстоятельствам, о коих доложить вам не имею права, я должен уехать в свое имение. Прошу не гневаться за столь бестактный поступок.

Всегда ваш покорный слуга Евгений Мохов.»

– Эх, так я и знал, – в сердцах воскликнул Долинский-старший. – Мохов еще по молодости был чудной, а к старости, видно стал еще чуднее. И куда его вдруг понесло? Ну да делать нечего, будем начинать без него. Прошу всех на коней.

Все участники охоты взобрались каждый на своего коня.

– Вперед, – скомандовал Федор Степанович и первым пустился вскачь.

За последние годы я совсем разучилась ездить в дамском седле, поскольку с моим покойным мужем, когда мы частенько отправлялись на конные прогулки, я всегда сидела в мужском. Однако другого выбора у меня не было, и пришлось мириться с тем, что есть. А вот, в отличие от меня, Шурочка чувствовала себя просто великолепно. Ей даже удалось разговорить Алексея Долинского, который обычно был молчалив и необщителен. Теперь же молодые люди скакали бок о бок, весело переговариваясь и смеясь.

Наконец, показалась та самая полянка, откуда и должна была начаться травля кабана. Собаки практически моментально почувствовали след и ринулись вперед. Отвыкшая от такого резкого перехода, я, тем не менее, не растерялась и резко пришпорила свою лошадку. Не прошло и нескольких минут, как бешеный ритм погони полностью завладел моим сознанием.

Я неслась вперед быстрее ветра. Сбоку, как я мельком успела заметить, скакали Шурочка и Алексей. Федор Степанович и Ланской летели на своих лошадях впереди.

И вот, наконец, я увидела цель нашей погони. Впереди виднелась темная взъерошенная шкура огромного кабана, бегущего среди деревьев. Вскоре, продолжая гнать почти настигнутое собаками животное, мы выехали на большую поляну, которую со всех сторон окружали густые заросли. По всей видимости, кабан стремился пересечь поляну и скрыться за деревьями.

Собаки ускорили ритм бега. Но, несмотря на всю их прыть, кабан оказался хитрее и проворнее. Резко свернув в сторону, он кинулся в чащу. Борзые бросились за ним. Когда мы проскакали полянку, то увидели, что собаки крутятся на месте, нюхают землю и повизгивают, то ли от разочарования, то ли от нетерпения поскорее снова найти след своей жертвы.

– Эх, – воскликнул Федор Степанович, лицо которого было красным от погони. – Потеряли след. Ну же, ребятки, ищите, ищите, – обратился он к собакам.

Животные, как будто поняв приказ своего хозяина, принялись еще быстрее крутиться вокруг себя. Наконец, одна из борзых подняла морду, потянула воздух, и тут же стремглав бросилась в сторону, пробираясь через заросли кустов.

– Нашла, ей-богу, нашла, – обрадовался Федор Степанович.

– Только, черт возьми, куда же они побежали? Лошадям здесь ни за что не пробраться, – он с трудом сдерживал гарцующую на месте лошадь.

– Ой, а может, нам лучше наперерез скакать, – воскликнула Шурочка. – Вон там даже тропинка есть, – она указала на небольшую тропку через виднеющуюся справа полянку. Тут все равно через кусты не проедем.

– И то верно, – согласился Федор Степанович и, пришпорив лошадь, бросился вслед за борзыми.

Долинский-старший уже почти пересекал поляну, когда внезапно произошло что-то невероятное. Никто из нас даже не смог понять в первый момент весь ужас происшедшего. До сих пор по ночам мне снится эта ужасная картина, отчего я просыпаюсь в холодном поту.

Долинский-старший несся во весь опор. Вдруг его лошадь, чего-то испугавшись, резко остановилась, и находящийся на ее спине всадник, словно натянутая, а затем отпущенная пружина, вылетел из седла, отлетел далеко в сторону и с глухим стуком упал на землю. Лошадка же, почувствовав на спине облегчение, развернулась и снова понеслась в чащу.

– Господи! – в ужасе вскрикнула Шурочка. – Федор Степанович!

– Дядя! – таким же испуганным голосом вторил ей Алексей, изо всех сил пытаясь остановить свою испуганно загарцевавшую на месте лошадь.

Мы, все четверо, не сговариваясь, спешились и бегом бросились к месту трагедии.

Федор Долинский ничком лежал на земле, голова его была окровавлена, так как при падении он сильно ударился о торчащий из земли корень. Рядом валялось седло, выброшенное вместе со всадником.

Лошади, почуяв запах крови, начали недовольно храпеть и все порывались ускакать подальше, благо что мы даже в спешке не забыли их привязать.

– Дяденька, – Алексей склонился над бесчувственным Федором Степановичем, перевернул его и приложил ухо груди. – Слава богу, он дышит.

При этих словах у всех нас одновременно из груди вырвался облегченный вздох.

– Его немедленно нужно отвезти в усадьбу, – приказным тоном заправского лекаря проговорил Лансков.

Впоследствии я узнала, что Лансков действительно был местным лекарем. Он осмотрел пострадавшего, затем сделал знак Алексею, и они вместе, осторожно подняв Долинского-старшего, начали усаживать его на одну из лошадей. Однако сделать это оказалось не так-то просто. Испуганное животное дергалось из стороны в сторону.

• Предыдущая
• 22/42
• Следующая