Золотая падь - Устинович Николай - Страница 3

• Предыдущая
• 3/11
• Следующая

— Выработались старые места, — заметил дед.

— А на этом… как его… на Улуе? Тоже выработались?

— На Улуе? — поспешно переспросил Сергей.

— Кажется так называли мне один ручей.

— У нас такого нет, — пожал плечами Федотыч.

— Нет? Значит, перепутал я название.

Незнакомец опрокинул стакан вверх дном и вылез из-за стола.

— Раздевайтесь, полежите, — предложил Федотыч. — А мы с внуком пойдем поработаем.

Прохожий снял куртку и сапоги, лег на кровать. Иван Федотыч и Сергей пошли на пасеку.

— Слышал?.. — толкнул дед внука локтем, отойдя от избушки.

— Слышал… От кого он узнал про Улуй?

Федотыч многозначительно поднял палец и прошептал:

— Тут что-то не так. Подозрительный человек!

— Не шпион ли?.. — испуганно сказал Сергей.

Дед ничего не ответил. Он остановился у омшанника, что-то напряженно обдумывая. И вдруг встрепенулся:

— А письмо! Вот ротозей!..

— Какое письмо? — не понял мальчик.

— Увачану! Ведь я написал обо всем, да и оставил на столе. А этот… что если он прочтет?

Сергей бросился в избушку. С разбегу он широко распахнул дверь и первое, что увидел — это лежащую на столе четвертушку бумаги, исписанную неровным старческим почерком:

— Цело! — облегченно вздохнул Сергей и, пряча письмо в карман, посмотрел на постель.

Там никого не было. Незнакомец исчез.

Бабка Марья принесла на пасеку молоко. Она поставила кувшин в прохладное подполье, затем окинула критическим взглядом избушку и тяжело вздохнула.

— И когда успели грязи натащить? Позавчера все вымыла, выскоблила, а сегодня — опять что в хлеву…

— Ну не ворчи, — виновато отозвался Иван Федотыч. — Уберем. Расскажи лучше, какие новости в деревне.

— А никаких, — ответила бабка, орудуя веником. — Разве только с почтовым ящиком… Взломал его какой-то хулиган сегодня ночью. Письма среди улицы нашли.

Дед и внук переглянулись.

— Ты когда бросил в ящик письмо Увачану? — спросил Иван Федотыч.

— Часа в четыре.

— А когда вынимают письма?

— Около четырех.

— Как же узнать, ушло наше письмо с кольцевиком или осталось в ящике на ночь?

Сергей задумался. Потом сказал коротко:

— Узнаю!

Одел кепку и вышел за дверь.

Мальчик направился по лесной дороге в деревню. С каждым шагом им все больше овладевало беспокойство. Кому потребовались письма из почтового ящика? Было ли это простое хулиганство или тут крылось что-то другое? Не глупо ли сделали они с дедом, отправляя свое письмо по почте?

С такими мыслями Сергей вошел в сельсовет. В просторном помещении было пусто, только секретарь, низко склонясь над столом, копался в бумагах.

— Дяденька, вы помните, когда я к вам вчера заходил? — обратился к нему Сергей. — Еще воды попросил.

Секретарь удивленно сдвинул на лоб очки, отмахнулся от назойливой мухи и ответил:

— Ага.

— Кольцевик до меня вынул письма из ящика, или после?

— Вот уж этого не помню, — развел руками старик. — А раз не знаю — врать не буду.

— А можно посмотреть письма, что найдены на улице?

— Смотри, — равнодушно буркнул секретарь и, вытащив из ящика стола пачку писем, снова склонился над бумагами.

Сергей внимательно пересмотрел всю пачку. Тут были открытки, треугольнички, толстые пакеты, но знакомого серого конверта не оказалось.

Мальчиком овладела тревога. Поспешно возвратился он на пасеку и, разыскав между ульев деда, крикнул:

— Нашего письма нет!

— Тише, тише… — успокоил его Федотыч. — Пчела не любит шуму.

Дед отложил в сторону дымокур, снял сетку и спокойно спросил:

— Нет, говоришь? Значит, ушло с кольцевиком.

Иван Федотыч положил Сергею на плечо пахнущую медом руку.

— Не бойся, получит наше письмо Увачан. Если через неделю не будет ответа — я до него сам доеду. А чтоб не скучно было ждать — приведи в порядок ружья, припасы, помоги бабке сушить сухари. Прогуляться нам с тобой в тайгу все-таки придется. Только об этом — пока молчок. Не любит золото, чтоб о нем знали многие.

Сергей кивнул головой. Он был доволен, что дед поручил ему подготовку к такому интересному походу.

В горячей суетне незаметно пролетело три дня. На четвертое утро бабка Марья принесла на пасеку адресованное Федотычу письмо. Сергей нетерпеливо разорвал конверт, склеенный из газетной бумаги, и вслух прочел:

— Не узнаю Увачана… — пожал плечами дед. — Болят кости… Еще зимой бегал, как сохатый. И откуда он узнал, что на Улуе нет золота? Давно ли мы с ним вспоминали про Баева, — тогда он по-другому о «кармане» говорил…

И долго еще Иван Федотыч ворчал себе под нос:

— «Брехня»! «Пустяки»! Вишь ты, какой умный стал! А мы все-таки поедем. Пусть меня на старости лет чудаком считают. С глупых-то спрос меньше…

Решив отправиться на поиски золота, Иван Федотыч пошел в колхозную контору. Правление ценило деда за опытность и любовь к делу и потому, выслушав просьбу Федотыча отпустить его в тайгу, председатель замахал руками:

— Что ты! Что ты! Кого же я вместо тебя поставлю?

— Есть у нас толковый пасечник… — начал было дед, но председатель не дал ему договорить:

— Василий-то Назаров? Сказал!.. Из него пчеловод, как из меня доктор! Разве можно ему такое дело доверить?

— Да нет, — с досадой отмахнулся Федотыч. — Думаешь, кому попало передам пасеку? Это же все равно, что бросить родного ребенка у чужих людей. Старухе своей хочу поручить пчел. Кроме нее некому.

— А справится она?

— Ручаюсь, как за себя.

— Ну, ладно, — согласился, наконец, председатель. — Только предупреждаю: за каждый улей отвечаешь головой.

— Будь спокоен, — заверил дед, и, забыв попрощаться, заспешил на пасеку.

Получив известие о неожиданном назначении, бабка Марья растерялась. Долго не могла она поверить, что ей поручили такое важное дело. Когда же увидела, что Федотыч не шутит, по неведомой причине всплакнула и наотрез отказалась от «не бабьей работы». Но к вечеру она все же облачилась в белый фартук и деловито стала принимать пасеку, делая на бортах ульев одной ей понятные отметки углем.

Покончив с передачей, Федотыч взялся за сборы в далекий поход. Он конопатил и смолил лодку, починял бродни, переносил к лодке продукты и необходимые вещи. Сергей ему помогал, стараясь во всем показать уменье и сноровку. Мальчуган страшно волновался, когда у него что-либо не удавалось. Ему все казалось, что дед, видя в нем плохого помощника, скажет: «Сиди-ка ты, парень, дома. Не нужна мне в тайге лишняя обуза».

Но этого не случилось. Федотыч остался доволен помощью внука.

В путь тронулись рано утром. Закинув за плечи котомки, шли гуськом по узкой тропе. Ветки кустарника цеплялись за рукава, и на одежду падали сверкающие серебром росинки. Изредка позвякивал привязанный у деда к поясу котелок, трещали под ногами сучья.

• Предыдущая
• 3/11
• Следующая