Все горят в аду - Ридли Джон - Страница 21

• Предыдущая
• 21/48
• Следующая

Он вывернул к обочине, поставил "ауди". Джей приподнялся, вылез из машины и пристроился к Маркусу, направлявшемуся к дверям.

– Это не по мне, брат, – сказал Маркус. – Рыскать по всему городу за каким-то музоном. Я агентом устраивался, а не завотделом Розыска Пропавших Кассет.

Джей ничего не ответил. Джей чересчур упрямо и сосредоточенно разглядывал Маркуса.

– Ну, чего вылупился?

Джей, застеснявшись, поспешно отвел взгляд и нажал на кнопку звонка.

Брайс завершила операцию, когда еще не отзвучал звонок. Она была абсолютно убеждена, что это не копы. Копы не звонят в звонок. Копы выбивают дверь. Тем более в Лос-Анджелесе. Лос-анджелесские копы всегда рады изрешетить дверь пулями либо, в качестве разминки, вышибить ее своими жирными задами. Брайс рассудила, что это, вероятно, сосед, услышавший выстрел. Может, ей не стоило стрелять в Бадди. Забить палкой или придушить – это не так громко, а еще можно кухонным ножом зарезать. С другой стороны, это ведь не за минуту делается, а люди, когда их режут, имеют привычку вопить как буйнопомешанные. Поразительно, сколько ударов заостренным предметом может выдержать человеческое тело.

Брайс все знала. Брайс все продумала.

Что ж, она застрелила Бадди, что сделано, то сделано. И если какой-то там сосед не способен держать себя в руках, когда за стенкой идет стрельба, что ж... при ее ремесле иногда приходится делать лишнюю работу, притом бесплатно.

Снова раздался звонок.

Брайс пошла открывать.

Джей непрерывно звонил в звонок. Таким образом он пытался отвлечься. Не все же время смотреть на Маркуса.

Джей сказал:

– Похоже, никого нет.

Маркус оглядел фасад. Ничего не увидел, все спокойно. Свернул за угол:

– Я проверю окно.

Брайс прижалась к двери, посмотрела в глазок. Увидела Джея, его жирную ряху, искаженную линзой. На соседа не похож. В таком пиджаке. Коммивояжер? Свидетель Иеговы? Тюк мяса, ожидающий умерщвления, решила Брайс. Брайс схватилась за ручку, приготовившись открыть дверь, приготовившись затащить Джея внутрь. Приготовившись положить еще одно тело рядом с Бадди.

Окно. Оно брякнуло и задребезжало.

Мордатый в Костюме был не один. За шторой Брайс не видела, такой же он увалень, как первый или выглядит как-нибудь иначе. Она покачала головой. Замочить парня это одно. Грохнуть кого-то, кто забрел сюда, это другое. Но три трупа за десять минут? Она вот-вот превратится в Чарлза Мэнсона[9].

Снова раздался звонок. Потом еще.

Брайс уже хотелось тюкнуть Мордатого в Костюме, просто чтоб не нервировал.

Черт, подумала она. Торчит тут, мочит кого ни попадя, а наркотиков Дэймонда нет как нет.

Снова в квартиру: другое окно выходило в переулок. Брайс кинулась к окну, переступив через труп Бадди.

Маркус вышел из-за дома. Джей все трезвонил.

– Не открывают.

– Окно закрыто, шторы опущены.

– Может, прячется. – Джей позвонил еще раз.

– От кого прячется? Откуда он знает, что мы его ищем?

– Ну... и что делать? Ждать?

– Можешь ждать, если хочешь. А я еще не завтракал. – Маркус двинулся к "ауди".

Джей поплелся за ним, как собачонка.

Парис ворвался в гастроном "24/7" так, будто ему нужно было еще очень много куда успеть. Будто он опаздывал на встречу, где ему должны вручить миллион наличными.

Говорил он тоже быстро:

– Мистер Башир, мне очень тяжело вам это говорить, а впрочем, нет, совсем не тяжело – я ухожу. Не потому, что у меня к вам претензии, наоборот, вы всегда были добры ко мне, но мне пора уходить.

Башира переполнила скорбь:

– Что, все настолько плохо?

– Совсем не плохо. Все хорошо.

Для Башира это было как удар ножом в сердце.

– Эх, сынок. Нет смысла скрывать от меня правду. Я знаю, каково это, когда за тобой охотятся.

Одно слово из краткой тирады Башира выпрыгнуло и ударило наотмашь Париса.

– Что? Что вы...

– В моей стране, если ты убьешь ради пропитания животных некоторых видов, за твою голову уже могут назначить цену.

– Стоп, стоп. Что вы хотели этим сказать – "охотятся"?

– Они приходили сюда, искали тебя.

– Они? Кто "они"?

– Двое. Один черный, как ты, а второй белый. Злобные такие.

– Но кто...

– Они не объяснили мне. Они скрыли. Они... не знаю. Они...

– Агенты?

– Да. Назвались они так. Агентами.

Под своей черной оболочкой Парис побелел от страха. Он стал нервно озираться, производя беглый осмотр помещения: не осталось ли каких следов от двух типов, отправленных на его поиски.

– Где они?

– Я не знаю. Я... Они угрожали, Парис. Я не мог перечить.

– Где они?!

– Я был вынужден дать им твой адрес.

– Черт! Кассета!

– Прости меня. Они вынудили меня сказать им, где ты живешь. Ты ведь понимаешь? Злобные такие, жестокие. Бог знает на что готовы были пойти, чтоб тебя разыскать.

Парис выскочил из гастронома "24/7", как человек, которому надо непременно куда-то попасть. Как человеку которого вот-вот вытащат из кармана миллион долларов.

– Берегись их! – прокричал Башир в крутящуюся дверь. – Берегись!

Странное дело.

Парис и Бадди всегда были просто соседями по квартире. Два человека, в складчину платившие за квартиру, не более того. Бадди вышел на Париса через бывшего соседа Париса, который вернулся в Висконсин, досыта наевшись Лос-Анджелесом, и освободил помещение Бадди.

Странное дело.

Помимо общей крыши над головой, Бадди и Париса фактически ничего не объединяло. Они не проводили вместе досуг, у них было, безусловно, очень мало общего. Два парня, вместе снимавшие одно помещение. Парис не смог бы сказать наверняка ни каким путем Бадди добывает деньги на квартиру, ни какой путь он бы хотел избрать, если бы они божьей милостью жили в мире, в котором каждый мог избрать путь, приносящий радость. Из друзей Бадди Парис знал только Альфонсо. Если прочие друзья Бадди похожи на Альфа, тогда Парису не больно надо с ними знакомиться. Любимое блюдо, имя последней подруги, что-нибудь типа хобби – ничего такого Парис о своем соседе не знал.

Поэтому-то и странно, с какой стати Парис так крепко прижимал к себе на полу их квартиры труп совершенно чужого человека. Не помня себя, Парис бросился на колени и обхватил труп руками. Он вспомнил, как гнал на "гремлине" домой из "24/7". Он вспомнил, как открывал дверь. Потом туман. Все перевернуто вверх дном. Воняет порохом. Бадди как будто спал. Если не считать пурпурно-черной пробоины посереди лба, нескольких порезов и множества ожогов, он как будто спал.

Вот оно что. И тогда Парис подбежал к трупу, обхватил его руками и начал оплакивать бедного растяпу, который ничего в этой жизни не достиг и теперь уже никогда не достигнет.

С чего вдруг Парис стал оплакивать хоть и знакомого, но совершенно чужого человека, – вот что самое странное.

Плача и покачивая на руках бездыханного соседа, Парис начал припоминать и кое-что еще.

Он припомнил, что кричал ему вслед мистер Башир, когда он выбегал из гастронома "24/7". Жестокие, злые люди, кричал он. Берегись их, кричал.

Кое-что еще припомнилось Парису. Агент. Этот хмырь Бейлис: "Сердце тебе вырежу... ногу на глотку поставлю... Слышишь этот хруст? Это шея твоя хрустит".

Трепотня. Развонялся с перепугу. Вот что подумал тогда Парис. Теперь Парису со свежим трупом на руках стоило еще раз задуматься. Может, это не трепотня. Может, этот Бейлис не так просто языком молол. Он ведь агент, да? А что говорят люди о голливудских агентах? Что говорили Парису его знакомые актеры, певцы и писатели? Агенты – отбросы мироздания, говорят люди. Гремучая змея на детской площадке и та менее опасна. В этой стороне света при слове "агент" на ум сразу приходит вот что: свирепые ублюдки, жлобы, бьющие ножом в спину, полоумные мстители, которые перережут тебе горло, да еще и продадут твою кровь, чтобы возместить расходы. Если только не выпьют ее на месте.

• Предыдущая
• 21/48
• Следующая