Покрывало ночи - Раткевич Сергей - Страница 40
- Предыдущая
- 40/99
- Следующая
– Не хватало еще, чтоб верующие в тебя при твоем приближении морщились и затыкали носы, – проворчал Мур.
– Точно, – согласно кивнул Курт и приказал топить баню.
И баньку ему сделали. Еще какую! И куча красивых девушек вызвалась его парить. И там же, в баньке, незаметно для самого себя он стал мужчиной. А вы что думали – в этом мире много девушек, готовых предложить свою любовь нищему попрошайке? Как бы не так! Ждите. Иное дело – Богу. Даже если это один и тот же человек.
Это произошло незаметно и легко, а девушек было много, и еще больше было пива и пара. Поэтому Курт никого не запомнил. Мог, конечно, призвать божественное всезнание и всезапоминание – но зачем? Ну не хотелось ему в этот момент быть Богом. Нисколечко.
А после баньки-то как хорошо! Лежишь себе с кружечкой вина на мягкой-мягкой кроватке. (Это было вторым повелением, сразу после бани.) Лежишь так, хорошо тебе. Похмелье тебя завтра не замучает: Боги не занимаются такими глупостями, как похмелье. Лежишь, отдыхаешь. Справа одна красивая девушка, слева другая, еще с десяток танцуют какой-то восхитительно-непристойный танец. Мур, наконец, заткнулся и перестал ворчать какую-то ерунду о нравственности. Ну, был я нравственным! Всю эту жизнь был! Что, и отдохнуть нельзя? Жрец только что принес какую-то совершенно восхитительную бутылку вина. И где он их берет? Принес, да… и удалился с одной из девушек к себе в келью, дабы предаться молитве. А сквозь щели в крыше храма улыбается солнце.
Вот только какие-то глупые люди мешают. Вошли – и мешают. Хотят чего-то.
– Вы чего хотите-то? – приподнявшись на подушках, спросил Курт.
Спрашивать не хотелось, но надо же что-то делать? Эти придурки к девушкам пристают.
– Отстаньте от них! Это не ваши девушки! – крикнул Курт.
– Что за безобразие творится в этом храме?! – оборотившись к Курту, пролаял высокий тощий старик. – Где жрец?!
– Сам ты жрец! – огрызнулся Курт.
– Да! Я – жрец! – взбеленился старик. – Я – Главный Жрец Бога Повседневных Мелочей! А это, – он ткнул пальцем в направлении остальных, – моя свита! Вот. А ваш жрец где?!
– Не помню… – зевнул Курт. – Кажется, за бутылкой побежал. Или за девкой…
– Безобразие! – освирипел старик. – Что тут вообще происходит?!
– А фиг его знает, – зевнул Курт.
– Что вы себе позволяете?! – завопил Главный Жрец.
– Да так, разные мелочи… – лениво проговорил Курт.
– Зачем здесь эта кровать?! Кто разрешил?! – вопил Главный Жрец. – В Культе Отца Нашего Сигена нет никаких кроватей! Никаких!
– Я исправил это досадное упущение, – усмехнулся Курт. – Теперь – есть. И баня тоже. И девушки. А еще сортир нужен. Нехорошо это – Бога без сортира оставлять.
– Да по какому праву вы тут распоряжаетесь?! – завизжал Главный Жрец. – Кто вы вообще такой?!
– По праву хозяина дома, – нагло ответил Курт. – Бог Повседневных Мелочей это я.
Главный Жрец дернулся. Икнул. Уставился на Курта.
– Врешь, – хрипло сказал он.
– Гадом буду, коли вру, – парировал Курт.
– Будешь, – пообещал Главный Жрец, подымая жезл. – Вот прямо сейчас и будешь. Гадом будешь. Земноводным будешь. Паукообразным будешь. Кем надо, тем и будешь.
– Так ведь это если вру, – усмехнулся Курт. – А если нет?
– Тогда… тогда я буду! – уперся старик. – Гадом. Пауком буду.
– Старый ты уже, – вздохнул Курт. – Паутину плести не научишься. Что мне тогда – самому за мухами гоняться, чтоб ты с голоду не умер? Я хоть и Бог Повседневных Мелочей, но пауки в моем списке не значатся.
Главный Жрец отчаянно затряс головой. В его свите произошло легкое шевеление.
«Если б они не опасались старика, они бы, пожалуй, захихикали.» – подумал Курт.
Но тут Главный Жрец воздел свой жреческий жезл и произнес заклинание. В тот же миг жезл в его руке с хрустом переломился. Главный Жрец в ужасе уставился на обломки. Разумеется, заклинание, вызванное и освященное силой Бога Повседневных Мелочей, не могло повредить тому, кто исполнял его обязанности, да еще и обладал при этом собственным могуществом.
– Ну вот, – вздохнул Курт, – старый человек, а хулиганишь. Хорошие вещи портишь. Не стыдно?
Легким движением мизинца Курт починил жезл, вторым движением вернул его оторопевшему жрецу.
Тот вцепился в него обеими руками – рот широко открыт, глаза вытаращены, лицо побагровело от гнева.
– Я не позволю! – заревел он страшным голосом. – Не позволю! Не позволю! Взять его! Взять богохульника!
Трясущийся палец недвусмысленно указывал, кого именно следовало бы взять, но свита отнюдь не спешила справляться с тем, с кем только что не справился ее предводитель.
– А я говорю – взять его!! – Главный Жрец явно перестарался: посреди устрашающего рева голос его вдруг сорвался на сиплый визг.
– Взять!!! – он пискнул так, что у Курта уши заложило, после чего тяжело закашлялся.
Девушки захихикали. Сгрудившись возле Курта, они преспокойно пили вино и явно не придавали никакого значения воплям неизвестно откуда взявшихся чужаков.
В этот момент из какого-то закоулка вынырнул жрец. Одной рукой он обнимал девушку, в другой была только что откупоренная бутылка.
– Благослови! – воззвал он к Курту.
– Да будет твое опьянение божественным, а похмелье кратким! – ответствовал тот.
– Ага! – зловеще просипел Главный Жрец. – Вот он – истинный виновник творящегося в храме непотребства!
Жрец вздрогнул, уставившись на свое высокое начальство. Бутылка вина в его руке жалобно булькнула.
Главный Жрец открыл рот и обрушил на своего подчиненного лавину теологической мудрости, густо прошитую громами угроз и молниями обвинений. Бутылка в руке жреца издала еще один жалобный бульк, но он крепче прижал к себе девушку, оглянулся на Курта – и дал достойный богословский отпор своему весьма посредственному, хоть и непосредственному начальству.
Буквально с первой же фразы Курт перестал понимать их диалог. Тем более, что говорили они оба одновременно, не слишком-то слушая друг друга. Перестав понимать, Курт перестал и слушать. Вот уж в чем он не был силен, так это в теологии. Впрочем, боюсь, что и настоящие Боги в ней не очень-то сильны.
Курт допил вино, заставил чашку медленно растаять в воздухе и посмотрел направо. Там была девушка. Красивая, улыбчивая, на все готовая. Посмотрел налево – та же картина. Посмотрел прямо – два жреца продолжали теологический спор. Свита Главного Жреца застыла немой декорацией.
«Нет. Справа и слева все выглядит гораздо лучше, чем прямо.» – подумал Курт. – «Надо что-то делать с этими спорщиками.»
Сам по себе Курт, может, и смолчал бы, но Бог в нем не желал мириться с подобным безобразием.
Коротким толчком силы он Главного Жреца вверх ногами перевернул – перевернул и над полом приподнял.
Тот какое-то время продолжал говорить, вися в воздухе вверх тормашками, видимо, слишком увлеченный своей речью, чтобы заметить перемену в своем положении относительно окружающего мироздания. Из карманов его сыпалась мелочь – не повседневная, металлическая. Потом Главный Жрец сообразил, наконец, в каком он находится состоянии испуганно взвыл и смолк.
– Ну? И какое мне нужно совершить чудо, чтоб ты в меня поверил?! – сердито спросил Курт, вылезая из постели и надвигаясь на Главного Жреца, усердно избивающего воздух ногами в тщетных попытках перевернуться.
– Что я должен совершить такого, чтоб ты понял что я и есть твой Бог? – бушевал Курт. Вокруг Главного Жреца вспыхнула магическая защита, но это не остановило разбушевавшегося Бога. – Вырастить тебе рога? Хвост? Дерево на голове?!
Все это на миг появлялось на голове Главного Жреца и тут же исчезало. Магическая защита не спасала.
– Богохульник! – стонал Главный Жрец. – Колдун! Пытай меня! Режь на куски! Оторви мне нос! Все равно не признаю!
– Ну и не признавай, – пожал плечами Курт. – Надоел.
Поставив Главного Жреца на ноги он зевнул.
– Забирай своих людей и уходи отсюда.
Главный Жрец посмотрел на него с интересом.
- Предыдущая
- 40/99
- Следующая
