Покрывало ночи - Раткевич Сергей - Страница 41
- Предыдущая
- 41/99
- Следующая
– А ты и в самом деле веришь в то, что ты Бог Повседневных Мелочей? – вкрадчиво спросил он.
– Нет, – ухмыльнулся Курт. – Я в это верить не обязан. Это твоя работа – верить. У меня других дел хватает.
– Ты и в самом деле похож на него, – признал Главный Жрец. – Но… почему здесь? Почему не в Главном Храме?
– Тут девушки красивые, – усмехнулся Курт. – И… тут меня любят, а там всего лишь верят.
– Но согласно канону… – не сдавался Главный Жрец.
– Разве не я определяю канон? – удивился Курт. – Ну надоел мне старый, мало ли…
– Все равно не верю, – уперся Главный Жрец.
Он и в самом деле не мог поверить. Просто не мог. Слишком много времени он пробыл на посту Главного Жреца. Слишком привык подменять волю Бога своей собственной. Дело даже не во власти – как раз властью он бы согласился поступиться. Дело было в другом. Явившийся самолично Бог разрушал его мир. Мир, в котором ему одному была известна подлинная воля Бога. Он один знал все толкования канона и все толкования толкований. Он один мог ясно и несомненно трактовать подлинную суть божественного. Он один прикасался к истине. Знал ее. И вот – на тебе! Появляется какой-то нахал, возлежащий на постели с девицами, и заявляет что он – Бог. Бог! Причем не какой-то другой Бог, до которого ему, Главному Жрецу Бога Повседневных Мелочей, нет никакого дела – так, мимоходом уважение оказать – а тот самый, единственный и неповторимый Бог Повседневных Мелочей, который может оспорить его правду, отменить его приказы и толкования, тем самым обрушив многолетнее здание собственной непогрешимости, которое старый жрец старательно возводил всю свою жизнь.
Недаром ведь говорят:"Мертвецы и Боги безопасны. Они далеко и слова не имеют." В результате чего толкователям раздолье. А тут – надо же! И ладно бы еще самозванец настаивал на собственной божественности. Пытками угрожал или еще чем – тогда понятно. Страшно, чудовищно, но вполне понятно: враждебный маг захватил храм с какими-то злыми целями.
Главный Жрец не был трусом. Он не боялся пыток и смерти. В конце концов, он прожил долгую жизнь, а магия позволит ему умереть достаточно быстро. Есть у него в запасе парочка заклинаний. Никакой Бог не одолеет. Так нет же! Презрительно брошенное:"Ну и не признавай!" ошарашило Главного Жреца больше, чем все остальное. Потому что Бог ответил бы именно так. Что за дело могучему божеству до какого-то жалкого последователя, который вдруг отказывается таковым быть? Вот уж чего-чего, а верующих в Отца Нашего Сигена хватает. Вот уж кому-кому, а Главному Жрецу хорошо это известно.
Главный Жрец не боялся пыток и смерти. Он прожил долгую жизнь, и ему нравилось то, что у него получилось.
Главный Жрец боялся совсем другого. В конце такой долгой, так тщательно отстроенной жизни, он боялся оказаться неправым. Это страшило его хуже любой пытки и любой смерти.
– Не признаю! – проскрипел Главный Жрец.
– Уходи, – поморщился Курт.
– Не гони его, – возразил Мур. – Он, по-своему, неплохой человек, а если ты его выгонишь – его там побьют.
– Побьют? – удивился Курт.
– Не иначе, твои красавицы тебе уши отдавили! – фыркнул Мур. – Неужели не слышишь? У входа в храм здоровенная толпа. Здешние обитатели прослышали, что их Бога обижают и… сюда они не войдут. Постесняются. Особенно после того, что ты в бане утворил.
– Я утворил? – возмутился Курт.
– Ну не я же! – хихикнул посох. – Так что если ты выгонишь этих красавцев, их как следует разукрасят, а то и убьют.
– Ладно. Не стану я их гнать, – вздохнул Курт. – Но что мне тогда с ними делать?
– Повелеть им уверовать в тебя, – ответно вздохнул Мур. – Мог бы и сам догадаться.
– Я идиот, – констатировал Курт.
– Боги тоже имеют на это право, – снисходительно поведал Мур. – Правда, в свободное от работы время, – тут же добавил он.
– Я все равно не поверю! – набычившись, пробормотал Главный Жрец. – Особенно после того, что услышал.
– Поверишь, – вздохнул Курт. – Сейчас ты у меня во все поверишь.
Необходимые для всеобщего уверования повеления были произнесены, и Главный Жрец со своей свитой признал, наконец, Курта своим божеством. После чего оказалось, что свита может быть весьма оживленной и даже восторженной, что она способна не только изображать из себя слабо колышущуюся декорацию, но также петь, плясать, молиться, радоваться – да и вообще она состоит из весьма интересных людей. Впрочем, именно сейчас Курт с радостью обошелся бы и вовсе без людей. Даже интересных. Две девицы справа и слева от него были куда интереснее жизнерадостных богословов. Их общество Курта вполне устраивало. Впрочем, кроме тех девушек, общество которых так понравилось, Курту были и еще девицы. Как ни странно, их было столько же, сколько жрецов. Курт решил, что он не станет жадничать. Боги должны делиться с ближними. Собственно, для этого они и существуют.
Курт вновь вздохнул и обратился к девушкам с прочувствованной речью.
– Господа жрецы очень устали с дороги, – сказал он. – Все, что им необходимо – хорошее вино и долгая молитва в вашем обществе. Разведите господ жрецов по храмовым пристройкам и молитесь до утра. Так, как мы с вами здесь молились. Им такая молитва, верно, в новинку выйдет – ну, да ничего. Они ребята старательные. С вашей помощью – справятся. Да смотрите, как следует молитесь!
Обнаженные девицы с визгом бросились в объятия растерявшихся богословов.
– А вы обе оставайтесь со мной! – объявил Курт красавицам, начавшим было вылезать из постели. – Я тоже хочу как следует помолиться!
Уходящие в обнимку с девицами жрецы уверовали настолько сильно, что не заметили последнюю, несколько странную фразу своего Бога.
– Кому ты молиться собрался? – хихикнул Мур.
– Своим собратьям-Богам, разумеется, – отпарировал Курт. – А хочешь, тебе помолюсь. Я – Бог. Моего всемогущества хватит еще и не на такие подвиги!
– Расслабься! – скомандовал Линард. – Меч не задирай. Ты ж не дрова колоть собрался. Вот так и держи… Молодец. Хорошо стоишь. Только ноги не напрягай. И плечи расслабь. Хорошо… Не щурься. Поясницу не прогибай. Замечательно. Шаг левой. Удар. Стоп! Шаг короче. Ты не горный тролль с трехметровой секирой. Еще раз. Хорошо! Еще раз. Хорошо. Еще раз… А теперь враг нападает слева! Защищайся! Стоп… Эта защитная стойка хороша, но тебя сто раз убьют, пока ты ее принимаешь. Ты должен впрыгивать в нее. Падать в нее. Одним движением. Ну ка, еще раз! Плохо… Этим нужно будет заняться. Меч не устремляется навстречу противнику, не сверкает молнией в ночи, как это любят описывать барды – он просто оказывается в чьем-либо горле, в паху, в подмышке… Одним коротким толчком. Раз – и он там! И никогда не показывай противнику, как ты собираешься наносить удар, как будешь защищаться. Защита возникает в момент удара. Не раньше! Иначе она никого не защитит. Продолжим! Противник нападает справа. Плечи расслабь. Напряжение твоих мышц любому мало-мальски опытному воину укажет, что именно ты собираешься делать. Защищайся – я напал! Еще раз! Ногами! Ногами за землю держись, когда парируешь! Еще раз…
Керано старался изо всех сил. Раз дедушка сказал – значит, надо. У дедушки сам Господин Комендант уроки берет. Когда-то Керано считал себя неплохим фехтовальщиком. И те, кто направил его в разведку, тоже так считали. А на поверку что вышло? Любой из разведчиков убьет его, не просыпаясь и даже не обнажая оружия. А ведь это же комендантский взвод. Комиссованные. Раненные, контуженные, разными магическими хворями переболевшие – и все равно лучше него бойцы. Ну, а дедушка… дедушка – это вообще… Так что Керано теперь слушается его во всем. Потому что времени мало, а успеть нужно много. И ладно бы только выучить. Это еще полбеды. Забыть о том, что неправильно выучил, гораздо труднее. Так трудно, что кажется, вовек не одолеть. Сам по себе и не одолел бы. А вот с дедушкой…
– Ноги не напрягай, кому сказано! Что у тебя с левым плечом? Вот так. Теперь хорошо. «Неопытный воин роняет меч.» Присел – ударил. Присел – ударил. Присел…
- Предыдущая
- 41/99
- Следующая
