Мастер ветров и вод - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 40
- Предыдущая
- 40/54
- Следующая
Но Марк явно не был истовой домохозяйкой. Пыли было предостаточно и на книжном шкафу, и на этажерке, набитой газетами и журналами, и на журнальном столике. У меня просто руки чесались — взять тряпку, пылесос и хорошенько всюду прибраться. Но этого ещё не хватало! Сам пускай убирается. Я закрыла глаза, потёрла виски, настраиваясь. Ух ты! Теперь передо мной была энергетическая картина комнаты Марка, и вот что удивительно: меня окружали потоки лишь положительной энергии, желтовато-оранжевой, как внутренность спелой тыквы. Казалось бы, должно получиться наоборот, ан нет. Это что же выходит, Марк сам генерирует позитивную энергию и наполняет ею окружающее пространство? Как-то это не вяжется у меня с его образом.
Наверное, я довольно долго простояла вот так — посреди комнаты, с закрытыми глазами и приподнятыми руками, любуясь сполохами и переливами силы ци. А потом услышала как из поднебесья:
— Я не могу насмотреться на тебя. С закрытыми глазами ты ещё красивей. Я подумал, как здорово смотреть на тебя, спящую на моем плече…
Я немедленно открыла глаза и сердито уставилась на Марка, стоящего напротив меня. Лицо у него было… И не разобрать, какое выражение было на этом лице.
— Марк, бросьте ваши штучки. Я ведь уже уведомила вас, что со мной они не пройдут.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Марк, придвигаясь ко мне вплотную и беря мои руки в свои. — Я хотел угостить тебя кофе, но теперь это настолько неважно…
— Важно, важно, — попробовала возразить я, но и возражения мои, и попытки высвободиться из объятий Марка были неубедительными. — Марк, не надо, я… прошу…
Но он наклонился и поцеловал меня. В этом поцелуе не было неистовства страсти; он был глубок и нежен, как поцелуй морского бриза, он манил и звал, он затягивал и упрашивал…
— Марк! — Я все-таки вырвалась из нежных пут его поцелуя. — Это подло!
Лицо Марка побелело.
— Что — подло?
— Нельзя вот так — со мной! Мне не нужно этого ни от вас, ни от всех остальных мужчин на земле!
— Неужели это преступление — поцеловать любимую женщину? — Марк смотрел на меня какими-то странными глазами. Ничего нельзя было прочесть в таких глазах.
— Любимую — сколько угодно! Но не меня!
— Но что же мне делать, если любимая — ты! Вероятно, от такого признания я должна была растаять от нежности. Ничего подобного. Меня это только разозлило.
— Гм! — выразительно заявила я. — И давно ли я стала любимой?
— Мне кажется, с того самого момента, как я тебя увидел. Поначалу я ещё думал, что влюблён в Соню, но…
— Ага. Ну да. Какая высокая у российских мужчин скорость смены объекта влюблённости.
— Издеваешься надо мной, да?
— Никоим образом. Марк, успокойтесь, а? Я ведь вам говорила, что из-за особенностей моего мастерства должна соблюдать целомудрие. И, право слово, секс — не та ценность, ради которой я пожертвую своими возможностями мастера.
— А если любовь? Если ты влюбишься, Нила?
— Если и влюблюсь, то не в вас, Марк. Вы не в моем вкусе. Думаю, что и я не в вашем. Вы просто по привычке решили повести себя со мной так, как повели бы с любой другой женщиной. Вам нравится быть сердцеедом. А мне нравится быть мастером фэн-шуй. Кстати, дайте-ка мне веник и тряпку, я все-таки приберу у вас в гостиной. Эта вездесущая пыль действует мне на нервы.
— Не дам, — мрачно сказал Марк, отступая от меня. — Я со своей пылью сам разберусь.
— Вы напрасно обиделись на меня, Марк. Ну же, перестаньте хмуриться и посмотрите на меня, только с другой точки. Я могу быть хорошим другом, я могу быть интересным собеседником — и со всеми этими ролями прекрасно справлюсь и без поцелуев.
— Друзей и собеседников у меня и без тебя достаточно, — отрывисто бросил Марк. — Я люблю тебя, а ты…
— А я не люблю вас. Но разве это повод для трагедии, по большому-то счёту, а, Марк? Идёмте пить кофе с амаретто. Уверяю вас, после второй чашки ваша страсть ко мне естественным образом пойдёт на убыль.
— Ничего подобного.
— Поверьте мне. Я знаю.
Мы пили кофе на маленькой, по-холостяцки неуютной кухоньке Марка и разговаривали о Китае. Я была права. После второй чашки кофе Марк уже не смотрел на меня глазами побитой собаки, а цивилизованно слушал все, что я рассказывала о различных направлениях и школах фэн-шуй. И даже задавал вопросы, свидетельствующие о том, что ему теперь действительно интересен мой рассказ, а не мои губы и прочие прелести. Правда, он упорно обращался ко мне на «ты», видимо, по привычке.
— Знаешь, Нила, — сказал он. — Я все равно не верю, что какие-то правила перестановки мебели или чашка с водой, в которой плавает монетка, способны изменить жизнь. Тут ты меня не переубедишь. Вот ты передала для Сони каких-то собачек, черепашку — думаешь, ей это поможет, случись с ней какой-нибудь тромб или шок?
— Я не утверждаю, что поможет исключительно — это, — ответила я. — Талисманы фэн-шуй просто делают энергию вокруг человека позитивной и животворной. Они что-то вроде освежителей воздуха в комнате — воздух они не заменят, ведь верно? Но зато добавят ему определённый аромат.
— Никогда не любил освежителей, — буркнул Марк.
— Ну, это дело хозяйское, — улыбнулась я. И тут зажужжал мой мобильник.
Я достала его, посмотрела на экран — номер был совершенно незнакомый.
— Да? — сказала я в трубку.
На том конце кто-то несколько секунд молчал. Молчал взволнованно, потому что я слышала прерывистое дыхание.
— Я слушаю вас, — поощрила я робкого абонента.
— Вы — Нила Чжао? — наконец услышала я далёкий и довольно-таки писклявый голос. Голос был неестественным, видимо, его неуспешно пытались изменить.
— Да, я Нила Чжао. С кем я разговариваю?
— Это неважно. Вы сегодня были в больнице «Кардиосфера», узнавали о здоровье Софьи Вязовой.
— Да, верно, а кто со мной разговаривает…
— Вам сказали неправду. С вашей подругой случилась клиническая смерть как раз в тот момент, когда вы разговаривали с доктором Саблиной. Вам ничего не сказали, потому что ещё надеялись спасти пациентку.
— Кто это говорит?! — закричала я. — Для чего вам это нужно?!
— Они получили от вас деньги за лечение, но вы можете и должны судиться с клиникой, потому что ваша подруга не вылечена, а мертва.
— Я не верю!!! — закричала я в трубку, но то писклявое существо, которое говорило со мной, уже отключилось. А когда я попробовала набрать номер, оставшийся в памяти моего мобильного, «абонент» оказался «временно недоступен».
— Марк! — Я вцепилась в плечи мсье Косарецкого и принялась его трясти. — Марк!
— Что случилось?! — Он еле сумел оторвать от себя мои руки. Взял мои ладони в свои, сжал до боли, словно хотел, чтобы я поскорее пришла в себя. — Кто это звонил? Что сказал?
— Я не знаю, кто это звонил, — наконец выговорила я. Слова мне давались с трудом. — Но этот человек заявил, что в тот момент, когда мы с тобой были в клинике, Соня умерла. Марк, почему они скрыли от меня правду?!
— Ты перестала говорить мне «вы», — сказал Марк. — Это дорогого стоит. А теперь успокойся. Давай рассуждать здраво и как взрослые люди. Налить тебе амаретто?
— Налей.
Я выпила амаретто залпом, как водку. В горле першило от приторности напитка, и я налила себе простой минеральной воды.
— Для чего им лгать тебе о Сониной смерти?
— Для того, чтобы я оплатила лечение. И не только оплатила, но и продолжала оплачивать дальше!
— Первое твоё утверждение верно, второе не очень. Они не смогут долго скрывать от тебя труп.
— Марк, не говори таких ужасных вещей! Марк, что же делать! Соня умерла! Это невыносимо, просто невыносимо!
Марк спросил неожиданное:
— Вы были очень близкими подругами, раз ты так убиваешься?
Я замолчала, приводя нервы в порядок. Нельзя позволять себе так распускаться, да ещё перед лицом мужчины.
— Мы не были очень близкими подругами, Марк, — сказала я, относительно успокоившись. — Наша дружба только-только началась. Но именно поэтому мне так обидно за Соню. У нас с ней были такие планы. Мы понимали друг друга. У меня давно не было такой понимающей подруги… Ладно, что говорить. Едем в больницу, Марк.
- Предыдущая
- 40/54
- Следующая
