Спортивная.Выход на правую сторону (СИ) - "Motoharu" - Страница 21
- Предыдущая
- 21/28
- Следующая
Тутти-Фрутти в номере не было. Кровать его была заправлена, и сумка с ноутбуком, лежащая на кресле, исчезла. Значит, уже выздоровел и куда-то смылся работать. Ну и чёрт с ним. Всё равно на семинаре встретятся. Обсуждать с Лавривым вчерашнее ужасно не хотелось, но Костя знал, что разговора не избежать. За ночь никаких умных мыслей в голову не пришло. А утром всё казалось нереальным и наполовину придуманным. Особенно все эти розовые сопли и восторги по поводу секса. Ну да, бывает. Чем же плох секс-то? Никто ж и не спорит, что это здорово - вот так неожиданно потрахаться. Не замуж же Лаврива теперь звать после этого? Да ему-то самому Костя нафиг не нужен. Ему ж нравятся мужчины постарше, чтоб с женой и детьми обязательно…
Костя вышел из ванной и копался в чемодане, выбирая одежду на семинар, когда дверь номера открылась, и в комнату вошёл Лаврив. Костя мельком глянул на него, и вернулся к чемодану.
- Привет, - буркнул он своим трусам и почувствовал, как волоски на руках встали дыбом. Лаврив как всегда был одет в бабские яркие шмотки, которые были сдержанно сексуальными и подчёркивали все его достоинства. Чертовы шмотки! Их хотелось снимать медленно, растягивая удовольствие, или срывать быстро, подгоняя и нагнетая желание. А потом… потом трахаться так, чтобы кровать скрипела и от криков Лаврива срывало бы крышу.
- Ну привет, - усмехнулся чему-то там Лаврив и бесшумно прошмыгнул мимо Кости, поставил ноутбук обратно на кресло. Расстегнул сумку, прошуршав молнией. – Ольга Кораблёва передавала тебе привет.
Костя наконец выбрал одежду и посмотрел на Лаврива, с трудом припоминая, кто такая Ольга Кораблёва и с какого она передаёт ему привет. Вот вкус Лавривских кудряшек – это то, что Костя знал. То, чего он желал ощутить вновь прямо сейчас… А Ольга Кораблёва – это лишняя информация, которая может пойти лесом.
- И ей тоже привет, - пожал Костя плечами и поднялся с кровати. Опять посмотрел на Лаврива, остро ощущая разницу в росте и весе. Это было удобно. Лаврив же как девчонка, одет как девчонка, пахнет как девчонка, возбуждает так же. И в то же время он циничный, жёсткий и бескомпромиссный. Самодостаточный мальчик.
- Вот смотрю я на тебя, Константин Сергеевич, и радуюсь, - укусил улыбкой Лаврив, подходя ближе к Косте. Он помнил о том, что было вчера. И никакого усатого мужика не представлял. Трахался с Костей и только с ним. Хотел вчера, а сегодня нет. Ни капли не хотел сегодня.
- Чему же ты так радуешься? – исподлобья посмотрел на него Костя, и тут же не смог сдержаться и подхватил пальцами один тугой локон, попытался выпрямить, но он тут же собрался вновь.
- Тому, что не влюблён в тебя, - презрительно сверкнув глазами, ответил Лаврив, тем не менее позволяя Косте теребить свои локоны.
- Считаешь, что я настолько плох?
- Ты даже хуже, чем я мог предположить, - Лаврив говорил абсолютно серьёзно, не кокетничал, не жеманничал. Прямо смотрел Косте в глаза и перестал улыбаться. – Каждый раз, когда я начинаю думать, что ты всё-таки больше мужик, чем мудак, ты меня тут же удивляешь.
Костя убрал руки от головы Лаврива и сложил их на груди.
- Да? Интересно, в чём же моя вина на этот раз? Не подоткнул тебе одеялко? Не чмокнул в щёчку, не пожелал спокойной ночи?
- Нет. Меня стереотипы не трогают. Я не девка. Дело в тебе. Ты трахаешь то, что хочешь, и идёшь дальше. Скатываешься в объяснениях к банальным приколам. Ты действительно считаешь, что мне нужно было подоткнуть одеяло, чтобы я был доволен? Тебе нравится меня унижать. Тебе нравится думать обо мне плохо. И я никак не могу понять: только ли в моей ориентации дело или в чём-то ещё. Вроде бы ты дружишь с Лёшкой, Марина хорошо к тебе относится, Мария Игнатьевна тоже тебя уважает. Значит, ты не со всеми такой мерзкий как со мной… значит, дело в том, что я гей? Или в чём?!
Костя нервно улыбнулся и по инерции хотел выдать какую-нибудь саркастическую ерундень, но более чем серьёзный вид Лаврива не позволил скатиться в отшучивание.
- Мне не нравятся геи. Я их терпеть не могу. Их взгляды, их желания, их привычки. Вот уж кто трахает всё, что движется, не спрашивая! Я не хочу быть геем, я не хочу быть с геем.
- Их? – тихо переспросил Лаврив и закусил нижнюю губу, словно сдерживая дальнейшие комментарии. Костя смотрел на него и понимал, что действительно выделяет его из общей массы геев. Вот он, со своими бабскими шмотками, иногда болеющий, горячий и чувственный, с острыми углами и гладкими, бритыми ногами, кудрявый и разведённый… любящий ромашки и поцелуи. Весёлый, интересный, умный… раздражительный, лукавый, страстный.
- Их, - глядя себе под ноги, ответил Костя. – К тебе я при всём желании не могу относиться плохо. Извини.
- Да не извиняйся ты! Надоело уже одно и то же! – психанул Лаврив. – Просто определись: да или нет. Я подожду.
20.
На семинаре Лаврив сел отдельно от Кости, вообще отдельно от всех. На первой парте. Мальчик-отличник. Костя с трудом оторвал взгляд от его кудрявого затылка и посмотрел на лектора. Лектор – кругленький мужичок с хитрыми чёрными глазками, как у зверька, серьёзно и нудно рассказывал о применении Федерального закона по госзакупкам. Закон был дебильный вдоль и поперёк, видно было, что мужичок с этим полностью согласен, но поскольку деньги ему платят за другое мнение, пытается усидеть на двух стульях и искать логику там, где её, по сути, не было.
Лаврив сидел ровно, что-то педантично конспектировал и даже задавал уместные вопросы. К середине семинара у Кости сложилось устойчивое мнение, что хитренький лектор рассказывает свою нудню только Тутти-Фрутти. И ещё он как-то разнервничался. Едва заметно. Быстрыми движениями стирал клетчатым платочком выступивший на лбу и щеках пот. В кабинете было прохладно, публика засыпала, значит, ни жара, ни напряжённая обстановка не могли послужить причиной для повышения температуры холёного плотного тела мужичка в пиджачке.
Костя постукал кончиком ручки по листку с редкими каракулями конспекта и понял, что он хочет сесть рядом с Лавривым и заглянуть в эти хитрые чёрные глазки напротив. Посмеяться над ним, престарелым пидаром. Педофил чёртов. Подрочи на кого-нибудь другого. И что за напасть? Костя вовсе не хотел ревновать, он даже и не думал ревновать. Лаврив же ботан, он же действительно про закон слушает! Или нет? Может быть, он сам строит глазки? Он же умеет, ещё как умеет, и улыбнётся ещё так, что всё зашевелится, что может. Даже у таких престарелых толстяков.
Да и похуй. Косте всё равно, кому там Тутти-Фрутти строит глазки, и кто пыхтит и потеет, глядя на него. Детский сад какой-то, ревность, кровавая месть. Не дождётесь!
Пора включать Разумного Костю и внимательно его слушать. И выполнять все заветы. Трепетно выполнять!
- Влюбился, ты товарищ, - изрёк Разумный Костя, очевидно, чтобы добить. – Все симптомы налицо. Смирись и радуйся, что вообще способен на такие глупые человеческие чувства.
После семинара Лаврив задержался в кабинете с лектором. Задавал какие-то вопросы по одноимённым товарам, когда Костя прошёл мимо и сказал, что займёт ему место на обеде. Лектор даже головы не повернул в его сторону, пялился с нескрываемым интересом на Лавривские кудряшки. Наверное, тоже с трудом сдерживался, чтобы не потрогать. Или даже больше того… представлял, как бы разложил мелкого пидарасика прямо здесь, в аудитории, на столе. И конечно, тот бы получил неземное наслаждение от процесса. Ещё бы! С таким-то профессиональным трахальщиком. Потом три дня ходить не сможет…
Костя бесцельно втыкал вилку в зелёную фасоль и абсолютно не хотел класть еду в рот. Было гадко и мерзко от мыслей о том, что делает сейчас Тутти-Фрутти с лектором в аудитории. И пусть он прекрасно знал, что не станет Лаврив трахаться с первым попавшимся мужиком, потому что просил Костю подумать, да и просто… не такой он. Его вообще уговорить сложно, это невооружённым глазом видно. Просто не хотелось терять Лаврива из поля зрения. И вообще не хотелось, чтобы его как-то использовали… и вообще… что за дурацкие мысли про любовь и прочую ерундень. Ну потискались немного, ну понравилось обоим. Ну да… Костя нарушил все запреты и человеческие законы.
- Предыдущая
- 21/28
- Следующая
