Сборник Поход «Челюскина» - Коллектив авторов - Страница 109

• Предыдущая
• 109/185
• Следующая

Проходя мимо одной палатки, я заметил, что дымовая труба как будто несколько длинна. Зашел в палатку, обмерил. Предположение оправдалось. Можно целую четверть без всякого ущерба отрезать. Опять пустили в ход зубило и нож. В результате получили двухмиллиметровое железо, вполне пригодное для форсунки. На шлюпочном якоре, у которого, к счастью, широкая часть лапы была [63] отломлена, мы с большим трудом, потратив много времени, все-таки форсунку сделали и укрепили в дверце камелька. Дальше — легче. Вместо металлической трубки достал у доктора кусок резиновой трубки, один конец ее через штырь вставил в дно бочки с керосином, бочку поставил на другую, пустую, чтобы было повыше, а другой конец трубки через прорезанное в палатке отверстие пропустил внутрь к камельку. Все же без краника не обойтись. Опять атака на мотор. Взял с мотора два заливных краника. На конец одного из них натянул резиновую трубку, обмотал ее проволокой, и нефтепровод готов. Из остатка барачного нефтепровода собрал кусочек трубки, изогнул его, один конец ввел в форсунку, а к другому приделал воронку. Краник с резиновой трубкой укрепил над воронкой, и задача была выполнена. Радиопалатка переведена на жидкое топливо. Затопили камелек, тепло стало держаться ровнее, что очень важно для аккумуляторов. Суточный расход керосина в палатке в морозные дни не превышал шести-шести с половиной килограммов.

Таким же путем оборудовали еще одну палатку. Всячески изощряясь, мы смогли привести в некоторое соответствие наличие топлива с его расходом.

Мы «изобретаем» свет

Не только о тепле, но и о свете нужно было заботиться. В феврале в широтах, где находился лагерь, стало значительно светлее, но все же продолжительность дня была не более шести часов, к тому же дни бывали обычно пасмурные, туманные. Большую часть суток было темно.

Барак имел только два окна; во многих палатках не было дневного света. Ламп и фонарей было очень мало. На очереди стал вопрос об освещении.

К счастью, в груде льда и дерева раскопали два ящика: один с маленькими бутылочками, а второй — с более крупными. Придумали очень простую схему керосинового светильника. На горлышко бутылки накладывался вырезанный из меди кружок, в середине кружка делалось круглое отверстие, в которое вставляли кусок металлической трубки, а в трубку вставляли фитиль. Фитиля мы имели в избытке. Старший помощник капитана С. В. Гудин спас несколько метров фитильного шнура. [65]

Светильник был готов, но он нас мало удовлетворял. Он давал мало света. Снова заработала изобретательская мысль. Если от одного рожка темновато, то почему не сделать два, три, пять, да хоть десяток рожков? Так и решили. Через некоторое время на доске, которая заменяла в бараке стол, на стенках, на полочках в палатках зажглись целые светильники. Мы не только стали видеть друг друга, но получили возможность и читать.

Девятирожковый светильник украсил наш быт: кроме чтения мы смогли заняться шашками, шахматами, домино.

Тут т. Колесниченко пришла в голову мысль воспользоваться способом, который применялся для освещения в годы военного коммунизма, — бензиновым светильником.

Идея его очень проста. Берется медная трубка диаметром в семь-восемь миллиметров, один конец закупоривается, а в другой на проволоке вводится фитиль. Ниже закупоренного конца миллиметров на пятнадцать пробивают швейной иголкой пять маленьких отверстий, расположенных по окружности. Отверстия должны быть гораздо меньше отверстий в капсюле примуса. В пробке, которая должна закрыть бутылочку, пробивают отверстие для трубки. В бутылочку наливают бензин и закрывают плотно пробкой. Фитиль тотчас же впитывает в себя бензин. После этого нужно обогреть трубку горящими спичками, пары бензина выходят из отверстий и воспламеняются. Такой светильник дает яркое ровное пламя.

Такой вид освещения почти заменяет электрическую лампочку, но жаль, что мы имели мало первосортного бензина — второй сорт дает красное коптящее пламя.

Так был разрешен вопрос об освещении. Но всем хотелось настоящего дневного света в палатках. Слишком заманчиво стало пустить его лучи в барак и палатки. На выручку появился инженер Ремов.

Если мы не имели оконного стекла, то почему же его не заменить простыми бутылями? Сказано — сделано. Сколотили из досок специальную рамку с перекладиной, в верхнюю и нижнюю части поставили по две чистые пустые бутыли, предварительно хорошо их закупорив; промежутки между бутылями и рамкой законопатили. Рамку вделали в стену барака. Стало светло в бараке.

Бутыли стали разбирать для освещения палаток. Другие товарищи додумались до того, что стали делать в палатках настоящие, правда небольшие, оконные рамы. Для этого «раскулачили» многих, кто случайно сохранил фотонегативы. Стоило только смыть с них светочувствительный покров, и получалось чистое стекло. Вырезали рамы [66] из фанеры, туда вставляли стёкла, донышки или даже крупные осколки от битых бутылей. И скоро вся наша жилплощадь была залита солнечным светом!

«Венецианский» камбуз

Унывать, хныкать и опускать руки у нас не было времени. Мы хорошо понимали, что только организованно и коллективно, только упорным трудом мы сможем разрешить вопросы нашего быта, хотя бы и мелкие на первый взгляд.

Как только вступили на льдину, мы занялись сооружением камбуза. Он представлял собой обыкновенный треножник, на который был подвешен спасенный с «Челюскина» медный котел. Это было очень неудобно. Ветер относил пламя от котла, лед под котлом таял и проваливался, повар замерзал.

Через несколько дней был готов настоящий камбуз — крытое помещение, в котором были установлены и котел для варки пищи и водогрейка. Устроено все было очень просто. В железной бочке из-под бензина сбоку внизу вырубили отверстие для топки. В верхнем дне вырубили дыру для медного котла. С противоположной стороны от топки сделали отверстие для выхода газов. Рядом с этой бочкой поставили вторую с вырубленным верхним дном. Эту вторую бочку мы обложили кирпичом, оставив промежуток между бочкой и кирпичом в четыре дюйма. Это был дымоход, через который проходил дым от суповарки. Дым обогревал вторую бочку, служившую водогрейкой, и выходил на воздух. Прежде чем растопить огонь в суповарке, обычно в водогрейку накладывали лед. Огонь нагревал котел, в котором варился суп, а горячие газы нагревали водогрейку. Экономя топливо, мы одновременно получали и суп и воду.

Камбуз мы прозвали «венецианским», так как лед около него растаял и наша кухня стояла на самом краю льдины, частью над водой. В конце концов камбуз был уничтожен: 9 апреля его завалило огромным ледяным валом.

Много добра нам удалось спасти во время гибели «Челюскина», а после того, как он погрузился в воду, в воде и на льду мы нашли еще много всяких предметов. Из трюма № 3 водой вынесло много мешков с мукой. Мы выловили их, обкололи лед и получили восемь мешков муки. [67]

Основным хлебным продуктом у нас были галеты, но сильно хотелось хлеба. Особенно в нем нуждались некоторые больные товарищи. Это обязывало нас что-то предпринять. О печке и думать было нечего, так как нехватало кирпича. Пришлось снова изобретать печки из железных бочек. Делать их мы уже научились, оставался неразрешенным вопрос о духовке. Медь, которую мы продолжали добывать на шлюпках и вельботах, мало подходила для этой цели. Обычно в топке приходится держать очень высокую температуру, а в таких условиях медь быстро прогорает. Другого же материала мы не имели. Но выбора не было. Решили попытаться сделать из меди, уговорившись, что топку «хлебопекарни» вначале возложим на одного из нас, чтобы выработать режим отопления, а потом уже приучим к этому режиму будущих пекарей. Для каркаса духовки мы использовали полосовое железо с вельботов, на которых этими полосами были укреплены так называемые морские сухарницы. Пришлось две сухарницы снять, получив кстати прекрасное оцинкованное железо для выпуска других видов «ширпотреба», а полосовое железо пустили на духовку. [68]

Мы строим «хлебозавод»

• Предыдущая
• 109/185
• Следующая