Сборник Поход «Челюскина» - Коллектив авторов - Страница 108

• Предыдущая
• 108/185
• Следующая

Многие из товарищей делились своими планами будущих арктических экспедиций, в которых они примут участие. Иные, более уставшие, предпочитали беседовать о материке, о курортах, об отдыхе.

Часов в девять готовился чай.

В 10–11 часов все забирались в спальные мешки.

Ночные тревоги были редки. Случались, правда, сжатия, но происходили они вдали, и будилось только определенное количество лиц. В случае же реальной опасности мгновенно подымались на ноги лагерники, расставлялись на определенные угрожаемые участки, и каждый был готов спасать имущество и продовольствие.

Света было вначале очень мало. Солнце всходило всего только на несколько часов. Рассвет начинался примерно в девять часов, солнце всходило в одиннадцать, а в три часа закатывалось. В марте было уже равноденствие — день равнялся ночи. [56]

Полярные робинзоны

Грустно посмотрев на полынью, где несколько минут назад стоял «Челюскин», мы принялись ставить палатки.

Мороз и пурга, эти вечные хозяева Арктики, давали себя чувствовать. Люди мерзли и окоченевшими, едва гнущимися руками натягивали палатки. Палатка высотой в аршин или полтора казалась прекрасным убежищем.

Наскоро закусив консервами, измученные, промерзшие, под завывание ветра, согнувшись в клубок, устраивались спать. Но уснуть было нелегко. В голове мелькали эпизоды из жизни на «Челюскине» с его особыми удобствами… Картина гибели судна стояла перед глазами… И мысли о завтрашнем дне… Что будет дальше?…

Продовольствием, теплой одеждой, топливом мы были обеспечены неплохо. Но много предметов бытового обихода, начиная с шила, которое нужно для подшивки валенок, кончая ведром, инвентарем для хлебопечения, — все это в силу просто физической невозможности и быстрой гибели судна не могло быть спасено. Как быть? [60]

Безвыходных положений не бывает

Утром составилась у нас «ширпотребовская бригада» из трех машинистов: Васи Бармина — Сибиряковца, Степы Фетина, переживавшего уже второе кораблекрушение (первое было на пароходе «Владивосток» на Мурмане), и меня.

Бригада! Хорошо сказать. Но ведь мы оказались не в прекрасно оборудованной мастерской «Челюскина», а на льдине. Кругом — глыбы льда, бесформенные кучи стройматериалов, шлюпки, бочки и ослепительный снег.

Инструмента почти никакого. Нашли у строителей-плотников один молоток и коловорот, в карманах рабочего платья оказалось два обломка сверла, у женщин раздобыли швейные ножницы, в складе взяли большой нож, в каком-то ящике нашли кусок стали и быстро превратили его в зубило. Вот и весь наш «инструментальный склад»!

Еще хуже было с материалами. Тут мы очутились почти в тупике. Для палаток сбросили восемь камельков, а труб оказалось всего четыре. Отправились к «Челюскину» (так мы называли место гибели судна). В обломках и во всем нагромождении не оказалось ничего подходящего. Железо ведь не всплывает!…

Как быть? Но безвыходных положений не бывает. Вспомнили, что судовые шлюпки имеют медные пустые бачки, укрепленные по бортам под банками (скамейками). Эти бачки, которые обеспечивают непотопляемость лодки, сделаны из листовой красной меди толщиной до двух миллиметров. С разрешения капитана Воронина выбрали одну из наиболее пострадавших шлюпок и принялись за работу. Застучали топоры, завизжали пилы. Воодушевленные находкой, мы быстро разобрали шлюпку и вынули бачки. Ударами молотка по зубилу, а чаще всего по ножу распластали бачки и к вечеру получили несколько листов первосортной красной меди.

Мастерская принимает заказы

На следующее утро получили заказ: заготовить дымовые трубы для печей строящихся барака и камбуза (кухни), сделать колена и трубы для камельков в палатке. Заказ солидный. При наличии кровельной оправки, тисков и кровельных ножниц сделать это очень просто. Но этого мы не имели. Пришлось изобретать. Случайно найденный кусок шинного железа прибили к тонкому бруску, и это [61] стало оправкой (кобылиной); один его конец прибили гвоздями к большому бревну, и это заменило нам тиски. Дело было за ножницами. Для двухмиллиметровой меди швейные ножницы были мало пригодны. Пробовали применить зубило — не выходит: не рубит, а только мнет. Ухитрялись рубить ножом. Это было слишком медленно. Но под мускулистыми, крепкими руками Васи Бармина заработали и швейные ножницы.

— Вася, ведь рукам-то, пожалуй, больно, этакая толщина-то, — замечают ему любопытные.

— А я ведь не руками, а рукавками режу, — отшучивался Василий. Из бесформенных кусков меди стали появляться ровные, прямоугольные полосы, а если нужно, — и квадраты.

Сначала один, затем второй и третий, — все приспособились к искусству резания меди швейными ножницами.

Заготовив листы, принялись делать замки и гнуть трубы. Двое поддерживают лист, а третий отгибает замок. Пуская в ход колена, локти, загибали трубы. Несколько ударов деревянным молотком — и появляется словно только что вычищенная, блестящая красная труба. Вначале засияли трубы на коньках палаток, вскоре появились на бараке, а затем заблистали на только что построенном камбузе. Дым из печек и камельков повалил по трубам.

Труднее всего было сделать колено для труб. И в хороших условиях эта работа не всегда удается, а тут пришлось положительно виртуозничать, используя те же ножницы, брусок и ручник. Все же понаделали колен.

Теперь уже все палатки были обеспечены камельками, отапливаемыми углем.

Жить в палатках собирались не многие. Все с любопытством поглядывали, как плотники подлинно ударными темпами уже настилали крышу в бараке, ставшем потом нашим полярным «дворцом культуры».

По окончании постройки, когда еще утепляли барак снегом, мы начали придумывать способы отопления. Кирпича было мало, камельков нехватало. Остановились на железных бочках из-под жидкого топлива. Внизу сбоку вырубили отверстие, приделали дверцу — получилась топка. На дно бочки набросали глины, для того чтобы лед под печкой не таял; в верхнем дне прорубили круглую дыру, вставили в нее дымогарную трубу — и можно топить. Таких печей поставили в бараке две. И тогда состоялось переселение 45 человек из палаток в барак. [62]

Чем топить?

Вначале барак отоплялся дровами. Но дрова нужно было сохранить для камбуза, к тому же их было не особенно много. Наша бригада получила задание сделать приспособление для сжигания в устроенных нами печах жидкого топлива. О заготовке форсунок и думать нечего было — ни материала, ни инструмента не было.

Снова совершили «экскурсию» на «Челюскина». В «раскопках» ничего не нашли. Тут у нас возник коварный план «разоружения» моторного вельбота. Прекрасно знали, что трудно будет уговорить капитана Воронина согласиться на разборку мотора вельбота. Старый полярник не исключал возможности плавания на вельботах в весеннее время. Все же пошли. Выложили свой план. Как и следовало ожидать, не согласился. К вечеру выяснили, что моторист Иванов в моторе одного вельбота разобрал магнето еще на «Челюскине», опять собрать не удосужился и теперь мотор не может работать.

Это было для нас счастливым выходом. Баки от мотора укрепили к потолку в бараке. Разрезали медную трубку, пристроили один конец к кранику в баке, а второй ввели в печку, и нефть из бака потекла в печь.

Теперь в сутки расходовали не кубометр дров, а всего несколько полен которые горели, постоянно обливаемые густыми каплями нефти. Таким же образом перевели на смешанное топливо и вторую печь.

Для отопления палаток было сброшено с судна 20 мешков угля. Этого было слишком мало. Палатки стояли прямо на льду. Ветер без особых усилий выдувал тепло. Становилось холодно. Всячески экономя уголь, все же надолго растянуть его не могли, к тому же отопление углем не совсем удобно: его нужно часто подкидывать в камелек, камелек нужно чистить, температура в палатке сильно изменяется — то слишком жарко, то холодно. Вскоре я был вызван в радиопалатку, где жил Отто Юльевич Шмидт. Мне было предложено подумать над тем, как бы устроить форсунку для жидкого отопления в палатках. Задача трудная, но сделать нужно.

• Предыдущая
• 108/185
• Следующая