Талисман - Андерсон Кэтрин - Страница 40

• Предыдущая
• 40/109
• Следующая

— Какую сделку?

Охотник бросил настороженный взгляд в затененный угол, где его мать сидела и слушала их разговор.

— После ухода матери из вигвама я сказал, что я, вероятно, буду уставшим индейцем, когда взойдет луна, если она будет кушать и пить.

— И если она не станет пить и кушать, ты не будешь уставшим? — Глаза Много Лошадей наполнились смехом. Он тоже бросил взгляд в темноту. — Сделка не понравилась ей?

Охотник покачал головой.

— Возможно, она не та женщина, — сказал негромко Много Лошадей.

— Она та женщина. Я уверен в этом.

— Голос духа посетил тебя во сне?

— Нет, отец. — Глядя на языки пламени, Охотник задумался. — Ни один мужчина не испытывает такой ненависти к tosi tivo, как я. Ты знаешь, что это так. Мое сердце горело ненавистью, когда я отправился за Желтыми Волосами. Я хотел убить ее.

Женщина Многих Одежд выдвинулась вперед, на ее лице плясали отсветы пламени. Охотник встретил ее взгляд. Она была мудрой женщиной. Она соблюдала обычаи и редко вмешивалась в беседу мужчин, но, когда она вмешивалась, только глупец не прислушивался к ее словам.

Ему хотелось знать, не поделится ли она своими мыслями. Когда она продолжала молчать, он прочистил свое горло, которое горело от трубки, и продолжал:

— Теперь я не могу убить ее. Она вошла в меня. Моя ненависть к ней исчезла, как улетает ветер. Она спасла мою жизнь. — Он быстро рассказал про историю со змеей и как она нарушила свое молчание, чтобы предупредить его.

— Ты предпочитаешь, чтобы она жила всегда вдали от тебя?

У Охотника сжалось все внутри. В этот момент он осознал, как сильно он хотел иметь эту женщину рядом с собой.

— Я предпочту никогда не видеть ее снова, чем видеть, как она умирает. — Его рот скривился. — У нее слишком большое сердце для такой маленькой. Она воюет с голыми руками и побеждает.

Много Лошадей кивнул:

— Huh, да, Воин и Быстрая Антилопа уже рассказывали мне.

— Я мог бы отвезти мою женщину назад в ее края, — сказал Охотник. — Я знаю слова пророчества. И я не могу огорчить Богов, но я не вижу другого выхода.

Мать Охотника опустилась на колени.

— Муж, я прошу разрешения говорить. Много Лошадей сощурился в темноту.

— Говори, женщина.

Она выдвинулась вперед на освещаемое место, ее коричневые глаза были непроницаемыми в мерцающем свете.

— Я могу пропеть лишь часть песни, поэтому мы можем послушать слова. — Она запрокинула голову и сцепила руки перед собой. Монотонным голосом она произнесла: — Когда его ненависть к Белым Глазам будет горячей, как летнее солнце, и холодной, как зимний снег, придет к нему нежная девушка из страны tosi tivo.

— Да, жена, я знаю слова, — сказал нетерпеливо Много Лошадей.

— Но ты слушал? — Женщина Многих Одежд устремила свой взгляд на старшего сына. — Охотник, она не пришла к тебе, как говорится в пророчестве. Ты взял ее силой.

— Pia, что это ты говоришь? Разве она может прийти по своей воле? — Смешок сорвался с губ Охотника. — Маленькая Голубые Глаза? Никогда.

Его мать подняла руку.

— Я говорю, что она может и что она должна. Ты должен отвезти ее в деревянные стены. Боги приведут ее обратно к тебе.

Охотник посмотрел на отца. Много Лошадей отложил трубку в сторону и долго смотрел на пляшущие языки пламени.

— Может быть, твоя мать права. Возможно, мы поступили неправильно, послав тебя пленить ее. Возможно, предназначалось, что она должна прийти к тебе по своей воле.

Охотник не посмел высказать возражений, которые вертелись у него на языке. Хотя он не верил в то, что его маленькая Голубые Глаза может вернуться в страну команчей по своей воле, его родители решили, что он должен отвезти ее домой, и этого было достаточно.

— Что приведет ее назад ко мне, pia? Женщина Многих Одежд улыбнулась.

— Судьба, Охотник. Она направляет наши шаги. Она направит и ее.

Лоретта закуталась в шелковистые шкуры, пытаясь укрыться от настойчивой руки, которая трясла ее за плечо, и голоса, который звал ее. Не по имени, конечно. Голубые Глаза. Что это за имя?

— Голубые Глаза, ты должна проснуться. Домой… ты хочешь домой?

Дом. Эми и тетя Рейчел. Серое стеганое одеяло. Свинина и яйца на завтрак. Кофе на крыльце, когда солнце наполовину скрывалось за горизонтом, украсив небо малиновым цветом. Домой. К смеху и любви, к безопасности. Ода, она хотела домой.

— Вставай, маленькая. Индеец отвезет тебя назад. Ло-рет-та? Вставай, Hoos-cho Soh-nips, Птичьи Кости, ты должна кушать и набраться сил, чтобы ты смогла добраться до дома. К твоим людям и деревянным стенам.

Лоретта открыла глаза. Она перевернулась на спину и заморгала. Темное лицо плавало над нею. Смешно, но, поморгав, она не смогла разглядеть его яснее. Она с любопытством протянула было к нему руку, но потом передумала.

— Ты будешь вести медовые речи со мной? Мы будем делать договор между нами, но без tiv-ope, письма. Ты будешь кушать и станешь сильная, и я отвезу тебя к твоим людям.

Медовые речи. Все ложь, как говорит Охотник. Лоретта всмотрелась. Она провела языком по губам и попыталась глотнуть.

— Д-домой? — прохрипела она.

— Huh, да, Голубые Глаза. Но ты должна кушать, чтобы выжить и вернуться. И пить. Три дня. Пока ты не станешь сильной снова. — Кончиками пальцев он провел по ее щеке и слегка коснулся волос. — Тогда я отвезу тебя.

— Ты не обманываешь? — проскрежетала она.

— Это обещание я делаю. Ты будешь кушать и пить.

Лоретта закрыла глаза. Она, вероятно, видит сои. Но какой прекрасный сон. Поехать домой. Чтобы Охотник добровольно отвез ее туда. Не надо беспокоиться о том, что его гнев падет на ее семью.

— Без обмана? Ты клянешься?

— Без обмана.

Его голос звенел и отдавался эхом в ее голове, сначала громкий, а затем шепот. Она с трудом открыла глаза. Темнота снова начинала окутывать ее.

— Тогда я буду кушать.

Мясной бульон. Охотник одной рукой держал ее, а другой чашку у ее губ. Рот Лоретты наполнился. Горло отказывалось действовать. Она опустила голову на плечо своего господина, затем, собравшись с силами, сумела проглотить. Бульон опустился в ее желудок, упав, как свинцовый шар.

— Больше не надо. Тошнит. Меня стошнит.

— Еще один глоток, — уговаривал он. — Потом будешь спать.

Лоретта пыталась разглядеть все вокруг. Край чашки, прижимаемой к ее губам. Она еще раз набрала полный рот бульона и заставила себя проглотить. Затем она почувствовала, что опускается на шкуру. Спать. Сильные руки уложили ее удобнее и укрыли тяжелой шкурой. Сильные, но нежные руки.

— Домой… ты отвезешь меня?

— Huh, да, светлая. Я отвезу тебя.

Лоретта забылась. Он отвезет ее. В конце концов, это всего лишь сон. Она могла доверять его обещаниям в снах.

Лоретта медленно пробуждалась от сна, разбуженная какими-то звуками, напоминавшими ей кудахтанье кур. Курятник? Когда она повернулась на бок и попыталась открыть глаза, она ощутила прикосновение меха к своей щеке. Память вернулась к ней в головокружении событий и в хороводе туманных образов. Деревня. Женщина Многих Одежд, колотящая ложкой по головам, Охотник, покусывающий ее шею. А затем темнота. Дальними уголками своего сознания она вспоминала кого-то, будившего ее несколько раз, чтобы влить бульон и воду в нее.

Казалось, что звуки кудахтанья приближаются, и медленно она распознала их как хриплое хихиканье. Вздрогнув, Лоретта окончательно проснулась. Она открыла глаза и увидела лукавое лицо Черного Дрозда на расстоянии нескольких дюймов от своего собственного. В следующее мгновение она поняла, что маленькая девочка была не одна. Двое других детей, мальчик лет пяти и девочка лет двух, также находились на кровати. Их глазки-пуговки были широко раскрыты от любопытства.

Лоретта приподнялась на локте. Голова больше не кружилась, она просто испытывала ужасную слабость. Настороженная, она быстро огляделась в вигваме, но не увидела никого из взрослых. Дети независимо от их расы не очень пугали ее.

• Предыдущая
• 40/109
• Следующая