Выбери любимый жанр

Том 10. Вечера княжны Джавахи. Записки маленькой гимназистки - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 6


Изменить размер шрифта:

6

— Увидела! — рассмеялся князь Джаваха. — Я думал, ты не заметишь, солнце мое!

— Что это, папа?

Князь молчит. Губы его таинственно сжаты. В черных быстрых глазах видна легкая усмешка.

— Нина-джан, любопытная козочка, это пещера. В пещере — тайна. В тайне — глубокий и прекрасный смысл… Никто не проникнет в пещеру. Люди боятся тайны, страшным кажется ее мрак… Немного есть храбрых на земле…

— Ты говоришь — там тайна, отец?

— Да, моя Нина.

— Но ты был там, раз ты это знаешь?

— Был, моя девочка, сердце мое!

— А раз ты был, может ли устоять твоя Нина?

Княжна уже мчится к пещере. Солнце давно ушло за горы, но отблеск его еще дрожит у входа в таинственный грот.

— Боже мой! Она там! Она уже там! Да удержите же ее! Удержите! — кричит Зиночка.

Бэла настороже, вытянулась, как струнка.

— Храни Аллах Нину! О, безумная девочка! К чему эта глупая храбрость? Брат Георгий тоже хорош! Совсем не жалеет дочку.

Князь Георгий произносит без малейшего волнения:

— Ты можешь гордиться, старая Барбалэ, что вынянчила такую смелую джигитку!

За храбрость своей княжны поручится перед кем угодно старая Барбалэ. И как благодарна она батоно-князю за то, что он сумел отличить своего орленка-дочку перед заезжими гостями.

А Нина уже в пещере.

В пещере полутьма. Тайной веет от стен ее, утонувших во мраке. Жутко и холодно в сердце утеса, но Нина смело углубляется в грот.

Ее сердечко бьется не от страха… Жгучее любопытство загорается в нем…

Но что это?…

Перед нею очертания человека с простертою ей навстречу рукою.

Минуту медлит княжна.

Потом смело протягивает свою маленькую ручку.

— Здравствуй! Привет тебе!

Ее рука дотрагивается до чего-то холодного.

Княжна невольно отдергивает руку.

— Кто ты? — спрашивает она.

— Я каменный джигит, — отвечает позади знакомый голос.

Нина живо оборачивается.

— Отец!

— Да, моя Нина!

— Зачем ты пришел сюда? Ты не надеялся на мою храбрость?

— Я верил в нее. Я пришел полюбоваться моим юным джигитом Ниной и каменным хозяином скалы.

— Так он из камня, отец?

— Да, моя крошка. Целая легенда сложилась про каменного джигита. Старая Барбалэ заучила ее наизусть. Пускай она расскажет ее нам.

— О, да! Да!

Княжна выпорхнула из пещеры. Бурные рукоплескания встречают Нину. Зиночка, Бэла, хорунжий и слуги восторгаются ею.

— О, как вы смелы! Настоящая героиня! — говорит Зиночка.

— В роде Джаваха еще не было трусов, — гордо отвечает Нина.

Бэла виснет на шее Нины.

— У-у! Ястребенок горный. Лезет к горным демонам, сама не знает для чего.

И лицо у нее притворно-сердитое.

— Ха-ха-ха! — заливается Нина, — нашла чем испугать!

Абрек берет горящую головню из костра и несет ее в пещеру. За ним спешат остальные.

Вот он, каменный джигит!

Посреди грота высится изваяние из камня. Запрокинута каменная голова, простерты каменные руки. Одна кверху, к небу, другая вытянута вперед, как бы угрожая.

Жуткой тайной веет от каменного идола.

— Простой камень, а как страшно! — Зиночка пугливо жмется к брату.

Здесь, у входа, молодежь обступает Барбалэ.

— Расскажи нам, милая, старое предание о каменном джигите.

Барбалэ молчит с минуту, почти с благоговением глядя на идола, потом идет к костру.

Здесь девочки устраивают ей возвышение из седел в виде трона, покрывают его пушистым ковром, усаживают на него старуху.

— Будь как царица сегодня, Барбалэ, будь как царица! О старом-престаром времени ты станешь нам рассказывать, милая, а тогда певцы и рассказчики пользовались такою же славой, как и цари. Тебе царская слава.

Княжна Нина нарвала веток дикого винограда на склоне горы и, связав их тесьмой, оторванной от бешмета, сделала венок, который и возложила на седую голову старой грузинки.

— Барбалэ, начинай, мое солнце! Мы все слушаем тебя.

Барбалэ начала рассказывать.

Давно это было…

Еще православное учение не распространилось по Грузии и мало кто из нашего народа постиг веру христиан. Еще святая равноапостольная Нина, просветительница Грузии, не родилась на свет Божий, а старый князь Гудал уже гремел на всю Грузию.

Мрачный замок его стоял над бездной. Высилось, подобно орлиному, его неприступное гнездо в горах.

Далеко обходил это гнездо одинокий путник.

И не только запоздалый всадник, а целые караваны избегали страшного места, где жил в своем замке Гудал.

Жестоким, свирепым уродился князь. Вид крови пьянил его, чужие страдания и муки услаждали его мохнатое сердце, а стоны и вопли лучше всякой райской музыки тешили его слух.

Том 10. Вечера княжны Джавахи. Записки маленькой гимназистки - pic_12.jpg
Князь упал у ног каменного человека.

Он пуще всего в жизни любил засесть со своими абреками где-нибудь за утесом, выждать приближения каравана и внезапно напасть на безоружных людей.

Ни мольбы, ни вопли о пощаде не умилостивили ни разу свирепого сердца Гудала. Крошил его меч тела и головы ни в чем не повинных жертв.

Покончив с людьми, жестокий князь забирал себе в казну их богатства. И богател не по дням, а по часам страшный Гудал.

В народе говорили, что такие злодеяния не могут совершаться человеком, и все окрестные жители были уверены, что под роскошной княжеской одеждой прячется сам злой дух.

В замке князя, куда невозможно было проникнуть, благодаря дремучим лесам и крутым утесам, жила с ним красавица Тамара, его дочь.

Подлинно верно говорит пословица в народе: яблоко от яблони не откатится далеко. Так и княжна Тамара по характеру своему ничем не отличалась от отца, хотя разница во внешности была.

Жестокостью и злобою веяло от лица старого князя. Но хороша была княжна. Темная, злобная душа пряталась под обликом красавицы, какой не сыщешь ни в Грузии, ни в Дагестане.

Многие знатные беки добивались руки и сердца княжны, многие жаждали через дочь найти милость у могущественного князя.

Все напрасно. Словно студеный родник в горах, словно снеговая вершина Эльбруса, холодна и недоступна была Тамара для женихов.

Только к кровавым зрелищам было чувствительно сердце гордой княжны.

Любила она травить джейранов в ущельях, любила издали любоваться набегами отца, любила смотреть с высокой башни замка, как гуляет его окровавленный меч по головам несчастных путников, обреченных на гибель…

Когда приводили в замок пленных со связанными руками, закованных в кандалы, любила княжна Тамара издеваться над ними. Стегала их длинной нагайкой, смеясь над их бессильем.

Еще больше любила она присутствовать при их казни.

Однажды вернулся из похода с богатой добычей князь Гудал. Привез он много ценной парчи, дорогого оружия, драгоценных камней и огромные лари с золотом и серебром.

Говорили слуги, что удалось князю напасть на богатую усадьбу соседа и разграбить ее.

Но лучшей добычей было не золото, не камни и парча, не оружие.

Лучшей добычей, самой драгоценной, был молодой бек Гремия, статный красавец с черными очами.

Увидела его Тамара из окна своей светлицы, и растаяло мигом ледяное сердце княжны.

Таких очей глубоких и ясных, таких кудрей, нежнее льна и шелка, не встречала еще Тамара.

Взглянула она еще раз на скованного цепями пленника, и зацвели пышные алые розы у нее в душе… Расцвел роскошный пурпурный цветок в сердце Тамары — цветок любви, горячей, как огонь.

Кинулась она к пленнику. Подоспела как раз в ту минуту, когда палач заносил меч над головой Гремии.

— Остановись! — крикнула княжна. — Отец! Тебя прошу я! Подари мне пленника! Он будет моим оруженосцем. Так хочет твоя дочь!

Для старого Гудала каждый каприз княжны являлся законом, и он тут же даровал пленнику жизнь.

В тот же вечер, гуляя по саду, Тамара увидела Гремию, печально бродившего по двору под наблюдением двух стражников.

6
Перейти на страницу:
Мир литературы