Королевский подарок - Гарвуд Джулия - Страница 18
- Предыдущая
- 18/73
- Следующая
…Уже почти десять лет Гай сражался бок о бок с Вильгельмом. Шрамы на его руках свидетельствовали о храбрости. По чистой случайности лицо его не пострадало, и придворные дамы находили его весьма привлекательным. У него были золотистые волосы и ясные карие глаза. Ростом он почти не уступал королю, но был много стройнее и моложе.
Ройс был полной противоположностью Гаю. В отличие от светлокожего Гая его кожа была смуглой, и он был настолько высок, что возвышался над другими. Особенно привлекательным его не считали, поскольку всю правую половину его лица обезобразил неровный шрам, который тянулся от верхнего кончика уха через щеку до самой шеи. Он получил этот страшный серповидный шрам много лет назад, когда еще служил оруженосцем, бросившись на защиту Матильды, жены своего предводителя. Излишне говорить, что храбрый поступок был вознагражден по достоинству.
Как только Ройс прошел обучение под личным руководством Вильгельма, он сразу получил под свое начало большой отряд.
Ройс быстро оправдал оказанное ему доверие. Он выказал такое искусство в военной тактике, что Вильгельм начал посылать молодых, неопытных рыцарей к нему на обучение. Ройс был бесконечно терпелив с ними, хотя и безжалостно требователен. Попасть к нему на обучение считалось большой удачей. Воины, прошедшие обучение у Ройса, составляли непобедимое ядро могущественной армии Вильгельма.
Гай считал себя верным другом Ройса, и все же его снедала зависть к удачливому другу. Гай тоже занимался подготовкой молодых воинов и тоже преуспел в ней. Он соревновался с Ройсом во всем еще с тех времен, когда они оба служили оруженосцами. Гай часто думал, что, окажись он, а не Ройс, спасителем Матильды, его судьба сложилась бы много удачливее. Ройс постоянно ощущал эту зависть, но считал ее мелким недостатком, который друг обязательно преодолеет, и не придавал ей особого значения…
– Я тоже буду состязаться за ее руку, – выкрикнул еще один рыцарь.
Он вышел вперед и встал перед королем. За ним последовал еще один и еще.
Первый раз в жизни Николя испытывала откровенное унижение. Она выпрямилась и расправила плечи, чтобы хоть как-то оградить себя от криков, гнев закипал в ней. Но если дать ему волю, она не выдержит и зарыдает. Унижение и отчаяние мешали ей трезво мыслить.
Три девчушки, одетые в длинные воздушные платья подобно придворным дамам, теперь гонялись друг за другом вокруг Николя.
Где же Ройс? Почему он допускает все это? Она попыталась заставить себя не думать о нем и представила себе Ульрика. Ройс ведь сказал, чтобы она думала о будущем Ульрика всякий раз, когда будет испытывать соблазн сделать очередную глупость.
Николя подумала, что с удовольствием сейчас убила бы короля Англии. Разве это глупость? Ведь Вильгельм лично виновен в унижении, которому ее сейчас подвергают. Если бы он оставил Англию в покое, ничего подобного бы не случилось.
Господи, какая глупость! Она не может убить короля. По крайней мере, здесь и сейчас. Она стоит на порядочном расстоянии.
В общем хоре голосов Николя так и не услышала голоса Ройса. Да и здесь ли он вообще? Может, уже на пути в Нормандию? Воистину она готова убить и его тоже.
Вдруг Николя услышала высокий резкий крик. Кричал ребенок. Николя обернулась в то самое мгновение, когда одна из девчушек закричала от сильного испуга. У нее загорелось платье. Языки пламени уже лизали ножки девочки.
Николя схватила девочку, прижала к себе и начала сбивать пламя своей юбкой и руками. Она успела погасить пламя прежде, чем кто-либо из воинов пришел на помощь. Николя опустилась на колени, оборвала остатки обгоревшего платья с девочки, прижала ее к себе и начала шепотом успокаивать ее.
С тихим плачем девочка доверчиво прижалась к своей спасительнице. Все вокруг замерли. Потом мать девочки с криком бросилась через зал к дочери. Николя поднялась, держа на руках девочку, в страхе прижимающуюся к ней, и передала малышку в протянутые руки матери.
– Она очень напугана, – прошептала Николя, – но, по-моему, она особенно не пострадала.
Король Вильгельм вскочил со своего стула, как только раздался детский крик. Его жена стояла рядом с ним, в ужасе зажав рот рукой. Они оба смотрели, как мать берет дочь на руки. В последний миг девочка повернулась и, громко чмокнув, поцеловала Николя в щеку.
– Ты-принцесса, я точно знаю, – прошептала она. – Ты спасла меня.
Мать девочки плакала от радости.
– Да, она действительно спасла тебя, – согласилась она, прижимая к себе дочь и улыбаясь Николя. – Я отблагодарю вас, как положено, – сказала она, поклонившись, и вдруг воскликнула:
– О Боже, посмотрите на свои руки, они уже в волдырях!
Николя не стала смотреть на руки. Она знала, если она увидит волдыри своими глазами, станет еще больнее. Левая ладонь и вся рука болели намного больше правой. Ей казалось, что она держит в руках горящие головешки. Она подняла глаза и сквозь слезы увидела, что Ройс, расталкивая всех, пробирается к ней.
«Давно пора, – подумала она, – давно пора подойти ко мне. Ведь во всем происходящем виноват ты один, разве не так?» Она была не в состоянии думать четко. Ее окружила толпа. Николя сделала шаг назад и спрятала руки за спину. Ей безумно хотелось, чтобы Ройс подошел к ней: тогда она с радостью пошлет его ко всем чертям.
– Покажи свои руки, Николя.
Он стоял совсем рядом, достаточно было наклониться вперед, чтобы коснуться ее. Мог бы обнять и утешить.
Николя поклялась, что влепит ему пощечину, если он дотронется до нее.
Господи, это же полная бессмыслица. Она покачала головой и сделала еще шаг назад.
– Дорогу! Дорогу!
Резкий женский голос требовал, чтобы толпа расступилась. Ройс отошел в сторону, и Николя очутилась перед женой короля.
Боже, какая она коротышка! Голова Матильды оказалась где-то на уровне плеч Николя. Однако держалась королева очень властно.
– Протяни свои руки, сейчас же.
Николя не стала спорить и протянула руки. Она по-прежнему не хотела смотреть на них и поэтому устремила взор вверх, пока Матильда осматривала ожоги.
– Тебе, должно быть, очень больно, дорогая. Я лично прослежу за лечением. Вильгельм! – обратилась она к мужу. – Пожалуйста, никаких разговоров о турнире до нашего возвращения.
Король полностью подчинился. Матильда попыталась взять Николя под локоть, но схватила только воздух. Николя с быстротой молнии устремилась к Ройсу. Матильда и глазом моргнуть не успела, а Николя уже буквально прилипла к нему. Все стало ясно. Матильда внимательно посмотрела на верного вассала, потом на Николя, потом опять на Ройса.
– Можешь идти с нами, барон, – объявила она. Только теперь Николя позволила королеве взять |себя под локоть. Матильда старалась сдержать улыбку. Она заметила, что, пока она вела Николя по коридору, прелестная молодая женщина все время оглядывалась назад, словно желая убедиться, что Ройс следует за ними.
Он шел следом. Радость охватила Николя, хотя она не понимала почему. Ах, да, вспомнила. Ведь все случилось по его вине, и она хотела сказать ему об этом.
Привезя ее насильно в Лондон, он просто выполнил долг. Эта естественная мысль неожиданно пришла ей в голову, но Николя постаралась отбросить ее. Она не хотела сейчас быть рассудительной.
– Ты очень храбрая женщина, Николя, – сказала Матильда. – Малышка, которую ты спасла, моя любимая племянница. Мы все у тебя в долгу. – Она помолчала, окинула Николя проницательным взглядом, потом добавила:
– Она нормандка, но для тебя это, кажется, не имело значения.
Николя покачала головой. Больше всего ей хотелось, чтобы Матильда перестала ей сочувствовать. Она оглянулась и бросила на Ройса красноречивый взгляд, который, казалось, говорил: «Подожди, дай нам только остаться наедине!»
Ройс подмигнул ей.
– Ты виноват в этом, Ройс, – прошептала она. Матильда услышала эти слова.
– Нет, дорогая, это был несчастный случай, – сказала она, сделав знак охране, чтобы открыли дверь в комнату Николя.
- Предыдущая
- 18/73
- Следующая
