Паутина Судеб - Самойлова Елена Александровна - Страница 10

• Предыдущая
• 10/104
• Следующая

Маг, проводящий обряд бракосочетания, взял браслеты и положил их на мраморный алтарь, густо оплетенный неизвестным мне растением, похожим на плющ, вот только у плюща не бывает снежно-белых с легким голубоватым оттенком пышных цветов. На секунду мне показалось, что цветы согласно кивнули венчиками, и тотчас наваждение схлынуло, а по спине у меня пригоршней муравьев прокатились мурашки. В груди что-то заныло, будто загудела туго натянутая струна, а потом над алтарем заклубилась магия. Не эльфийская и не стихийная, нечто сродни природной магии дриад, которую я могла ощутить, но даже и не пыталась понять, тем более управлять ею. Слишком «не мое», слишком она… непредсказуемая, что ли. Хотя, как иногда кажется, что может быть более непредсказуемым, чем огонь, который обогреет холодной зимней ночью или испечет хлеб, ласковый и родной, пока находится в очаге или в печи… Но как страшны лесные пожары или горящий дом!

Я скорее почувствовала, чем услышала, что за спиной у меня кто-то стоит, а когда сильные пальцы легонько коснулись моего плеча, уже знала, кто именно. Ну конечно, Данте костьми ляжет, но всеми правдами и неправдами проберется ко мне, чтобы доставить королеву домой в целостности и сохранности. Хотя не сомневаюсь, что Вилья и его лично пригласила. Знала, что мне будет приятнее… и спокойнее, наверное.

За всеми этими размышлениями я чуть не пропустила момент обручения, то есть брачующиеся уже обменивались браслетами в наступившей тишине и отпивали по глотку из ритуальной чаши. Ритан, едва заслышав команду жреца, моментально воспользовался правом новоиспеченного мужа, привлекая к себе Вильку для традиционного поцелуя, к вящей радости всех присутствующих. Я мельком подумала, что если бы Вилька с Ританом женились не в Серебряном Лесу, а в Алатырской горе или Столен Граде, то реакция окружающих была бы куда более бурной. А тут только сдержанные улыбки на лицах эльфов.

Надо будет «переиграть» свадьбу где-нибудь на нейтральной территории, да боюсь, что Ритан с Вилькой не согласятся. Ну ничего, зазвать в гости я их всегда успею, а Снежный дворец, по слухам, и не такие пьянки-гулянки выдерживал. Что там пьянки – его два драконьих нашествия разрушить не смогли, не думаю, что нашей не слишком трезвой компании это удастся.

Тонкий лучик солнца пробился сквозь зеленый лиственный шатер, ложась на ярко-рыжие волосы полуэльфийки золотой короной. Вот кому надо было бы стать королевой, да только Ревилиэль ни за что не согласится, она еще с младенчества поняла, что за болото на самом деле эта королевская власть, подводных камней у которой больше, чем в стремительной горной реке. Мне еще повезло, что у айранитов нет привычки плести мелкие интриги при дворе и строить козни своему ближнему. Зато если случится заговор, то сразу всеобъемлющий и неожиданный, как снег в червене.

Я хлопнула в ладоши, и тотчас надо мной взвились в воздух призрачные солнечные жар-птицы, раскрывшие над головами Ритана и Вильи широкие, сверкающие огненные крылья. Священный символ нового союза, охрани их счастье волшебным огнем, не опаляющим, но греющим протянутые к нему руки. Просто будьте счастливы. Я знаю, что вы будете жить и тогда, когда обо мне уже позабудут, ведь что драконы, что эльфы живут намного дольше айранитов. Аранвейн помнил мою прародительницу, запомнит и меня. Надеюсь, что память эта будет хорошей.

Иллюзия продержалась еще несколько секунд, а потом осыпалась яркими золотыми искрами на молодоженов, спускающихся рука об руку по низким ступенькам с алтаря. Раскрасневшаяся Вилька крепко держалась за новоиспеченного мужа, словно боялась, что он обернется в дракона и смоется в неизвестном направлении. Ну насколько я знала Ритана, смоется непременно, но только с Вилькой на спине, и никак иначе, поскольку драконы – редкие однолюбы, раз уже избрали себе пару, тем паче заключили брак, то это, скорее всего, действительно навсегда.

– Вилька, поздравляю!! – Я радостно обняла подругу изо всех сил, и полуэльфийка, сдавленно пискнув, наконец-то вышла из ступора.

По-моему, такого сумасшедшего счастья у нас не было с тех пор, когда мы избавили младшую княжну от замужества с южным правителем, уже пожилым мужчиной лет сорока с солидным брюшком и тремя десятками наложниц в качестве бесплатного приложения.

– Я думала, мы это лет на двадцать затянем, – всхлипнула Вилья, обнимая меня за плечи.

– Ошибаешься, скажи спасибо, что не на все двести, – хмыкнула я. – Драконы, они такие…

– Ева, не позорь меня перед женой, – укоризненно покачал головой Ритан, преувеличенно сокрушенно вздыхая. – Вот и доверяй после этого младшим народам.

– Ритан, я ведь сейчас не посмотрю, что ты у нас дракон и муж моей лучшей подруги, дам в глаз из лучших побуждений во имя поддержания древнейшей росской традиции, – широко улыбнулась я, легонько хлопая Стража Алатырской горы по плечу.

– И что за традиция, многоуважаемая ведунья?

– Мордобой. Что ж за свадьба без драки?

Повеяло гарью, и запах этот, с трудом пробивавшийся сквозь аромат цветов, не сразу меня насторожил.

У меня талант накаркать беду даже на свадьбу лучшей подруги.

Потому что никто из присутствующих не ожидал, что в священном саду Серебряного Леса появятся Измененные темным пламенем…

Я стояла, сжав кулаки до боли, и молча наблюдала за тем, как эльфы спешно перекладывают смертельно бледную Вилью, на лице которой сквозь кожу уже проступала черная паутина проклятия, на нечто вроде ложа, сплетенного из живых стеблей огнецвета. Как Кирэлин, не тратя времени на то, чтобы отереть кровь, стекающую из глубокого пореза на лбу, что-то шепчет над ложем, отчего алые цветы вздрагивают и наливаются мягким золотистым сиянием, а гибкие лозы оживают, опутывая младшую княжну живой сетью. Изумрудные листья поначалу желтеют и осыпаются, но к Кирэлину присоединяется Ланнан, а потом за руку ее берет еще один эльф-целитель – и вот лозы перестают иссыхать на глазах, а чернота смертельного проклятия, снять которое может только гибель наложившего ее колдуна, перестает расплываться уродливым гнилостным пятном по щеке полуэльфийки, бледнеет и уходит куда-то вглубь. Словно чудовище, скользнувшее на дно омута.

На мое плечо опускается чья-то ладонь, сжимается и резко встряхивает. Я наконец-то перестаю с ненавистью сверлить одну только мне заметную точку в пространстве и оборачиваюсь. Волосы, криво срезанные с правой стороны крутящимся диском с бритвенно-острым краем, занавешивают лицо. Постепенно мир теряет невероятную четкость красок, а звуки перестают восприниматься как через густой туман. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, стряхивая с себя оцепенение и заставив себя сфокусировать взгляд на Данте, чья жесткая ладонь и лежала на моем плече. Мимоходом отметила, что он почти не пострадал. Несмотря на то, что шелк рубашки безвозвратно погублен пролившейся на него кровью Измененных, сам аватар отделался несколькими неглубокими царапинами от когтей.

– Ложе из огнецвета задержит проклятие, но исцелить от него не в силах, – тихо, обронил Кирэлин, поднимаясь с колен и глядя на бледное, но уже не напоминающее восковую маску лицо Ревилиэль. – Пока моя дочь будет находиться здесь, ей ничто не грозит. Но стоит нам только высвободить ее из объятий Животворной Лозы, как колдовство вновь наберет силу.

– Сколько у нас времени? – негромко спросил Ритан, кончиками пальцев касаясь обручального браслета.

Честно говоря, я радовалась, что растрепавшиеся во время короткой схватки волосы закрывают его лицо: страшно до первобытного ужаса увидеть дракона в состоянии не просто неудержимой ярости – жгучей ненависти к тому, кто исподтишка, прикрываясь пышным кустарником, бросил ему в спину смертоносным проклятием, а попал в Вильку. Сомневаюсь, что я рискнула бы подойти и заговорить с Ританом сейчас. Вообще мало кто рискнул бы по своему желанию, разве что Аранвейн.

– Пока существует Животворная Лоза. А это значит – пока существует Серебряный Лес. Вечность. Ну быть может, чуть меньше.

• Предыдущая
• 10/104
• Следующая