Падающая Звезда - Гаррисон Гарри - Страница 42
- Предыдущая
- 42/68
- Следующая
– Двигатели, – резко сказал Григорий, – вы должны запустить двигатели!
– Его лицо снова стало напряженным, кулаки сжимались так, что костяшки побелели.
– Нам бы очень хотелось, Григорий, поверь мне, правда. Но четыре оставшихся двигателя невозможно включить, пока мы как-нибудь не отсоединим разбитый. Элай, у тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет?
– Есть, – он взмахнул сложной схемой, которую изучал. – В Центре управления этим уже занимаются, но я пытался разобраться сам. Беда в том, что все пять двигателей связаны между собой. У них общий источник подачи водорода – как для тормозной системы, так и для топливного смесителя. Теоретически блокировать четвертый двигатель возможно. Это означало бы выход в космос – надо перекрыть множество клапанов, перерезать и изолировать кабели и провода, блокировать их. Но это опасно. Заденешь не тот провод – и конец игре. Плюс еще одно: когда в космосе все будет сделано и заработают двигатели – если заработают, – что за тяга получится? Можно ли учесть смещенную тягу? Я не знаю, но надеюсь, что ребята в Хьюстоне разберутся. И еще одно, последнее и очень важное. – Элай обвел взглядом внимательные лица и не смог посмотреть людям в глаза. Он резко отвернулся. – Скажи ты, Патрик. Ты ведь капитан тонущего корабля.
– Ну, еще не совсем потонувшего, – отозвался Патрик. – Но главная сложность в том, что, даже если мы запустим двигатели, хватит ли у нас времени, чтобы вырваться с этой орбиты до двадцать восьмого витка? Верхние слои атмосферы – странное место, здесь ничего нельзя точно предсказать на какой-то заданный отрезок времени. Может быть, мы уложимся в срок, может быть, нет. Мы можем лишь попытаться.
– Это действительно все? – спросил Григорий как-то слишком громко.
– Нет. Я уже разговаривал с Дилуотером и президентом по поводу того, чтобы нас сняли с «Прометея» раньше двадцать восьмого витка, если все обернется к худшему.
– И можно так сделать? – живо спросил Григорий.
– Это рискованно, но возможно. Корабль, который должен был поменять экипажи через месяц, еще не готов. Однако есть ведь военные многоразовые корабли в США и в Союзе гоже. Рассматриваются все возможные варианты. Вот таково положение. Как только Центр сообщит, что это можно сделать, мы попытаемся отсоединить разрушенный двигатель. Потом включим остальные. Потом, если повезет, выйдем на заданную орбиту. Если же этого сделать нельзя, то сейчас разрабатываются альтернативные планы, чтобы снять нас отсюда.
– А если нас не снимут?.. – очень тихо спросила Коретта.
– Я не знаю, – ответил Патрик. – Если ты спрашиваешь, выберемся ли мы отсюда живыми, что ж, я отвечу: нет, не выберемся. Корабль может взорваться, а может рухнуть целиком. В любом случае нам из него не выйти.
– Но... разве его нельзя как-то... посадить?
– Нет. Никаких шансов.
– Но если «Прометей» упадет, может ли случиться что-нибудь ужасное, как с этим английским городом?
– Много шансов против, – сказал Патрик, насколько сумел спокойно. – Очень много. Две трети Земли покрыто водой, так что, вероятно, «Прометей» попадет в океан. И еще около трех четвертей суши занимают горы, джунгли, пустыни и все такое прочее. Я сомневаюсь, что назревает еще одна катастрофа…
– Ты сомневаешься! – хрипло ответил Григорий, перевернувшись в воздухе и пытаясь выпрямиться. – Мы попадем черт знает во что, разве этого недостаточно! Мы умрем, и это конец!
– Ты должен держать себя в руках, Григорий. Ради себя и нас тоже… – Зазвучал сигнал радиосвязи, и Патрик обернулся к люку.
– Я займусь этим, – сказала Надя и оказалась у люка прежде, чем он успел ответить. Она была права, его место было здесь.
– Нам всем тяжело, Григорий, – продолжал Патрик. – Я понимаю, каково тебе сидеть здесь взаперти без дела. Но мы еще можем выпутаться, и в таком случае ты незаменим. Не забывай об этом. Все вообще затеяно для того, чтобы поднять на орбиту именно тебя с генератором, а не нас. Именно ты и должен выполнить главное задание.
Надя возвращалась назад, и они повернулись к ней.
– Центр управления полетом сообщает, что вполне возможно заблокировать двигатель и запустить остальные. Работа должна выполняться в открытом космосе.
– Так я и знал, – вздохнул Элай. – Назад в соляные копи.
– Они считают, что все будет в порядке, – сказала Надя. – Они уверены, что децентрализацию тяги можно скомпенсировать. И что ее хватит, чтобы поднять нас с этой орбиты. Но двигатели должны быть включены как можно скорее.
– Да уж, конечно, – сказал Элай.
– Центр разработал программу необходимых действий, они будут передавать ее нам поэтапно. Они спрашивают, могут ли два человека выйти в космос одновременно. Они знают, что у нас только один рабочий шланг.
– Отвечаю: да, – сказал Патрик. – Я возьму астроскаф. Элай, одевайся и жди меня в полетном отсеке. Тогда ты сможешь пользоваться длинными шлангами, а я буду передвигаться в астроскафе. У нас должно получиться.
– Так действительно лучше, – согласился Элай. – Давай облачаться. Коретта, дорогая, помоги мне приободриться, пока мы не покончим с этим.
– Конечно. А тебе, Надя?
Та сперва отрицательно покачала головой, потом передумала.
– Вообще-то я не люблю стимуляторы, но, пожалуй, сейчас дело другое.
– Другое – дальше некуда, ду-ушэнка, – сказал Элай. – Вступай в отряд наркоманов.
– Вы опять закроете люк? – спросил Григорий. – Снова нас запрете?
– Извини, – ответил Патрик, уловив в его голосе страх, но не в силах помочь ему. – Это должен быть наш последний выход в космос. И давайте поскорее с этим покончим.
– Я тоже могу надеть скафандр, – сказал Григорий. – Я могу помочь.
– Он мог бы что-нибудь сделать, правда? – спросила Коретта, пытаясь интонацией дать Патрику понять, что она думает. Как врач, она прекрасно понимала, что Григорий на грани срыва. Патрик отрицательно покачал головой.
– Извини. В полетном отсеке просто нет больше места. Да и необходимости такой нет. Надя будет передавать нам с Элаем инструкции, и мы все сделаем вдвоем. Постараемся управиться как можно скорее.
Они оделись и выбрались через люк. Коретта и Григорий смотрели, как люк захлопнулся и повернулось колесо, запирая его. Вскоре рядом зажегся красный сигнал, показывая, что с другой стороны вакуум.
Обернувшись, Коретта увидела, что Григорий сидит сгорбившись, стиснув перед собой руки, опустив голову. Разумеется, не совсем сидит, а скорее плавает в нескольких футах над кушеткой.
– Хочешь поесть чего-нибудь, Григорий? – спросила она, но ответа не получила. – Здесь полно всяких деликатесов. Должна сказать, что вы, русские, такое проделываете со своим космическим питанием, до чего нам бы никогда не додуматься. Посмотри-ка, икра! За маленькую баночку на Земле заплатишь все двадцать пять долларов, а у нас здесь банок десять, даже больше. Ради этого стоит слетать в космос.
– Ни ради чего не стоит. Слишком все это ужасно. – Не нужно было быть врачом, чтобы услышать страх в его голосе.
– Да, пока не слишком похоже на легкую прогулку. Ну-ка попробуй, пожалуйста, я открыла.
– Нет, ничего не хочу. К чему мне теперь еда, ведь жизнь кончается.
Он повысил голос, стараясь перекричать доносившиеся из громкоговорителя на стене указания Центра управления тем, кто вышел в космос. Коретта выключила звук, слишком эти советы упорно напоминали об их малоприятном положении. Подчинившись внезапному порыву, Коретта стала перебирать разные варианты оркестровой музыки, пока не нашла приятный фортепианный концерт, похоже, Рахманинова. У них на корабле была отличная коллекция записей. Помещение заполнили ясные звуки фортепиано и теплые напевы струнных.
– Так не должно было кончаться, – сказал Григорий. – Слишком много ошибок сделано, слишком спешили отправить нас в космос, нужно было все подготовить тщательнее.
– Нечего плакать над сбежавшим молоком, Григорий, – сказала Коретта. – Икра просто восхитительная. Жаль, что к ней нет шампанского. Эй, постой-ка! У меня же есть немного медицинского спирта. Разбавим водой пополам, и вот тебе отличная водка. Как насчет этого, товаришч ? Глоток водки не угодно?
- Предыдущая
- 42/68
- Следующая
