Падающая Звезда - Гаррисон Гарри - Страница 41

• Предыдущая
• 41/68
• Следующая

– Это единственный шанс. Одну минуту, пожалуйста… – На другом конце послышался шум голосов, затем Флэкс снова заговорил:

– У нас есть просьба с «Прометея». Они хотят поговорить с вами.

– Соедините, – велел Бэндин.

– Мне не хотелось бы беспокоить вас, господин президент…

– Беспокоить! О чем же нам еще думать, пока эта штука не поднимется, куда ей положено! Соедините их с нами, Флэкс.

– Слушаюсь, сэр.

Пока переходили с радиосвязи на телефон, слышались потрескивание и щелчки. Это продолжалось несколько минут, потом Флэкс дал добро.

– «Прометей», вы на связи с директором Дилуотером, который в данный момент находится у президента. Говорите.

– Господин Дилуотер, господин президент, майор Уинтер на связи.

– Давайте, Патрик, – сказал Дилуотер.

– Вы знаете о наших трудностях с атомными двигателями?

– Да.

– Так вот, мы смотрим на табло, и, похоже, перед нами серьезная проблема. Видимо, мы не укладываемся в сроки.

– Что вы имеете в виду?

– Теперь, когда последняя ступень отделилась, изменив массу корабля, у нас есть приблизительно двадцать восемь часов до того, как мы сойдем с этой орбиты и войдем в атмосферу. Пока что все это остается в силе. Учитывается время, необходимое для запуска двигателей, мы можем не уложиться в столь короткий срок и не успеть вовремя покинуть эту орбиту. Вы понимаете?

– Да, конечно.

– В таком случае я хотел бы узнать, как вы планируете снять экипаж с корабля, прежде чем он войдет в плотные слои атмосферы?

– Экипаж... собственно, никак. Мы не рассматривали такой возможности.

– Что ж, надеюсь, вы рассмотрите ее теперь. – На сей раз голос Патрика прозвучал достаточно резко.

– Да, разумеется. Но вы же знаете, что транспортный корабль вам на замену должен был отправиться не раньше чем через месяц. Понадобится не меньше шести дней, чтобы вывести его на старт.

– Я знаю. Но я думаю про Советский Союз. У них есть рабочий транспортный корабль, способный совершить стыковку на орбите? Или, может быть, он в ведении их ВВС? Они выполняют челночные рейсы на орбитах с малым периодом обращения. Есть у них сейчас что-нибудь на ходу?

– Я не знаю. Но здесь находится генерал Бэннерман, я спрошу у него. – Он взглянул на Бэннермана, вопросительно вздернув брови.

– Ответ отрицательный, – сказал Бэннерман с бесстрастным лицом. – Челнок будет готов через несколько дней. Его нельзя запустить за десять оставшихся часов.

– «Прометей», вы слышали?

– Да. Но мы все же хотим знать, что есть у советских. Пожалуйста, сообщите как можно скорее.

– Хорошо. Одну минуту, «Прометей», с вами хочет говорить президент.

– Говорит ваш президент, майор Уинтер. Я лишь хотел сказать, что наши сердца постоянно с вами и вашим экипажем. Первостепенное значение придается безопасности и успеху полета «Прометея» и, конечно, вашей личной безопасности. Будьте уверены, будут предприняты все возможные усилия для обеспечения вашей безопасности и успеха полета.

– Спасибо, господин президент. Конец связи.

– Парень довольно груб, – сказал Гродзински. – Ему не мешает последить за своим языком.

– Они там, конечно, несколько взвинченны, – заметил Бэннерман.

– И все же…

– Заткнитесь, Гродзински, – сказал Бэндин. – Перед нами проблема. Мы должны подумать о тех людях в космосе и о том миллионе тонн всякого американского оборудования, вместе с которым они сейчас летают. Дилуотер, если им нельзя будет помочь, что именно произойдет через двадцать восемь часов?

– «Прометен» войдет в атмосферу. – Он снял очки и растирал воспаленную переносицу. – А что будет потом, точно сказать нельзя. До сих пор ни один корабль, равный «Прометею» по массе, в такую ситуацию не попадал. Он может взорваться и сгореть, а может и выдержать – и упасть на поверхность Земли целиком.

– Вы что, хотите сказать, что возможно падение еще одной ракеты? Как в первый раз?

– К великому сожалению, господин президент, должен сказать, что на этот раз авария может быть значительно серьезней. «Прометей» не только весит гораздо больше, но и является носителем ядерного топлива. Около пятисот фунтов радиоактивных урановых таблеток. Неясно, взорвутся ли они при входе в атмосферу…

– Они не должны взрываться, – вмешался Бэннерман. – Они сгорят, будут плавиться, распыляться в виде радиоактивного газа. Замечательно, если бы такая штука приземлилась у нас на задворках.

– У нас, у кого-то еще… Учитывая ее местонахождение на орбите в данное время, она может упасть куда угодно.

– Я этого не понимаю, – сказал президент.

– Это связано с вращением Земли, сэр. «Прометей» совершает один виток вокруг земли каждые восемьдесят восемь минут по овальной орбите. Но в то же время и сама Земля вращается, движется, поэтому с каждым оборотом Земли корабль проходит над разными точками ее поверхности. В какой-то момент, к несчастью, орбита «Прометея» прошла над Великобританией, как мы теперь с прискорбием знаем.

Внезапно Бэндину пришла в голову мысль.

– Кто-нибудь потрудился просчитать, где пройдет орбита через двадцать восемь часов, когда эта штуковина предположительно начнет падать?

– Да, сэр, такие расчеты есть. – Дилуотер положил перед ним на стол лист бумаги. – В это время корабль будет находиться над северной частью Тихого океана, над заливом Аляска.

– Прекрасно, – сказал Бэндин. – Не станем переживать из-за айсбергов и нескольких полярных медведей.

– Нет, сэр. Но далее он проследует на юг вдоль всего тихоокеанского побережья страны. И пролетит по очереди над Сиэтлом, Портлендом, Сан– Франциско, Лос-Анджелесом и Сан-Диего.

В оглушительной тишине смысл сказанного медленно доходил до всех.

– Собрание экипажа, – сказал Патрик. – Я хочу, чтобы вы все знали, как обстоят дела с двигателями, и прочее…

Он удивился, заметив, что произносит слова с запинкой. За годы работы испытателем он привык обходиться без отдыха долго, по целым дням. Он научился справляться с усталостью. Но никогда прежде он не уставал так, как сейчас; если бы не состояние невесомости, он бы рухнул на кушетку. И другие выглядели не лучше. Наверное, у него глаза такие же красные, как у Нади, можно и не смотреться в зеркало. Элай бледен от усталости и напряжения, под глазами его будто сажей навели круги. Только двое выглядели относительно нормально. Григорий, все еще не совсем проснувшийся, старался не ронять голову. Коретта держалась спокойно и естественно. Если она и нервничала, то не показывала этого. Хотя смотрела на Патрика с глубокой тревогой.

– Ну и вид у тебя, Патрик, – сказала она. – По-моему, тебе трудно даже говорить?

– Еще бы, доктор. Я ужасно устал.

– Я полагаю, спать ты не собираешься?

– Правильно полагаешь.

Она переместилась к стене и открыла свою аптечку.

– При других обстоятельствах я бы этого не сделала. Но у меня здесь много стимуляторов – бензадрин, дексадрин. Хочешь? Ты знаешь, что потом тебе может стать хуже?

– Никакого «потом» может и не быть. Давай побольше.

– Что ты имеешь в виду? – Коретту поразила внезапная жесткость его тона.

Прежде чем ответить, он проглотил таблетки и запил их водой. Теперь все с напряженным вниманием приготовились его слушать, даже Григорий стряхнул дремоту.

– Давайте посмотрим фактам в лицо, – сказал Патрик. – Мы не можем позволить себе погибнуть из-за собственных ошибок. Шансы и так невелики. Сейчас, – он взглянул на табло, – 15:11. Мы все еще находимся на низкой околоземной орбите, которая предположительно прервется в 43:00 полетного времени примерно на середине двадцатого восьмого витка.

– Почему они так в этом уверены? – спросила Коретта. – Я хочу сказать, разве воздух не замедлит падения? Это будет происходить как бы постепенно.

– Не совсем так, – ответил Патрик. – Наше движение уже замедляется – ведь мы уже в верхних слоях атмосферы и все время опускаемся ниже и ниже. Но нужно помнить, что наша орбита на самом деле не круглая, а похожа на большой эллипс. В апогее – самой высокой ее точке, когда мы наиболее удалены от Земли, – мы находимся на сотню километров выше, чем в перигее, самой ближней точке. На двадцать восьмом витке, войдя в перигей, мы окажемся в плотных слоях атмосферы – и все. Конец путешествию.

• Предыдущая
• 41/68
• Следующая