Спальни имеют окна - Гарднер Эрл Стенли - Страница 11

• Предыдущая
• 11/45
• Следующая

– Вы когда-нибудь жили в Колорадо?

– Нет.

– Вы случайно не знаете Доувера Фултона?

– Нет.

– А его жену?

– Нет, никогда не слыхала о них.

– Вы случайно не знаете Стэнвика Карлтона?

Глаза ее округлились.

– Какое это имеет отношение к делу?

– Может быть, и никакого. Просто хотел узнать.

– Я... Я знаю Минерву Карлтон. Я знакома с ней много лет. Она моя близкая подруга. Но с ее мужем я не знакома. И никогда не видела его.

– Где живет Минерва Карлтон?

– В Колорадо.

– Получаете от нее какие-нибудь известия?

– Нет.

– Читали газеты? – спросил я.

– Только отдел юмора и рекламу. Какое отношение имеет все это к Минерве?

– Не знаю, – сказал я. – Ведь вы ее близкая подруга, не так ли?

– Да, очень близкая.

– Когда вы получили от нее последнее известие?

– Точно не помню. Примерно месяц назад. Мы регулярно переписываемся.

– У вас случайно нет ее фотографии?

– М-м, есть фотография, которую прислала она сама, и есть несколько снимков, сделанных на пляже. Мы с ней отдыхали вместе этим летом.

– Давайте поглядим на эти снимки.

– Но зачем?

– Я хочу взглянуть на них.

– Но какое это имеет отношение к человеку, посещающему тетю Амелию?

– Я не знаю. Просто я хочу взглянуть на фотографии.

– Вы самый капризный человек из всех, кого я когда-либо знала, кроме... – Она остановилась в нерешительности.

– Кроме Джимми, ненаглядного сыночка миссис Бушнелл, – подсказал я.

– Совершенно верно, – сказала она.

– Ну ладно, несите фотографии, и будем квиты.

Она подошла к серванту, порылась в его ящиках и вытащила фирменный конверт, из тех, которыми обычно пользуются в фотоателье. В одном отделении конверта лежали фотопленки, в другом – снимки.

Она вытащила снимки и начала просматривать их. На губах ее появилась слабая улыбка. Она поспешно положила шесть снимков обратно в конверт, а мне протянула два.

Я посмотрел на фотографии. Это были хорошие, четкие фотографии, изображавшие Клэр Бушнелл и еще одну девушку в очень открытом купальном костюме. Фотографии подтверждали, что у Клэр Бушнелл очень ладненькая фигурка. Девушка рядом с ней была та самая рыжеволосая с задумчивыми глазами, которую я видел вчера вечером в коктейль-баре.

– Это Минерва Карлтон? – спросил я.

– Да, это она.

– Хорошая фигура, – сказал я.

– Да. Так считают.

– Ваша. Я смотрел на вас.

– Скажите, эти услуги уже включены в сумму гонорара или же вы сами их включили?

– Я сам их включил.

– В таком случае можете их исключить.

– А остальные снимки?

Она покачала головой:

– Знаете, когда у вас в руках фотоаппарат и вы от нечего делать флиртуете на пляже, то невозможно предсказать, что получится на снимке.

– У вас есть негативы этих фотографий?

– Да.

– Дайте мне негативы этих двух, пожалуйста.

– Для чего?

– Они мне нужны.

Она постояла нерешительно, затем все-таки вынула пленки из карманчика конверта и подошла к окну, чтобы определить на свет нужные негативы. Она стояла ко мне спиной. Я видел, как двигались ее плечи, видел полупрозрачные пленки в ее руках.

Наконец она нашла то, что мне нужно, и протянула мне две фотопленки.

– У вас есть конверт? – спросил я.

Она взяла со стола фирменный конверт, вытряхнула из него все пленки и протянула мне.

Я взглянул на пленки. Они были размером два с четвертью на три с четвертью. Я подумал, что их можно было бы увеличить.

– Прекрасное изображение, – сказал я.

– Оставьте ваше личное мнение при себе!

– Я имел в виду экспозицию, – сказал я.

– А-а!

Я продолжал изучать пленки.

– И прекрасно проявлено.

– Здесь неподалеку есть фотоателье, куда я отдаю проявлять пленки вот уже три года.

– На этот раз я имел в виду не пленки, – сказал я. – Я говорил о вашей фигуре.

Она сделала движение, как будто хотела бросить в меня книгу, но в глазах я заметил смешинку.

– Итак, вы ничего не знаете о Стэнвике Карлтоне? – спросил я.

Она улыбнулась, покачала головой и сказала:

– Подозреваю, что Стэнвик не любит меня. Как-никак мое имя связано с бурным прошлым его жены.

– А разве оно было бурным?

– Не говорите глупостей. Просто он ревнивец, собственник и недоверчивый человек.

– Вам следовало бы прочесть всю газету, – сказал я.

– Зачем?

– Минерву нашли мертвой в мотеле «Коузи Дэлл» примерно в десяти милях от города. Она...

Клэр Бушнелл кинулась к журнальному столику, схватила газету и начала лихорадочно ее перелистывать. Я помог ей найти сообщение о двойном самоубийстве. Пока она стояла в немом оцепенении или же мастерски его изображала, я собрал со стола все пленки, незаметно сунул их в карман и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Она даже не услышала, как я выхожу. Последнее, что я увидел, закрывая дверь, – ее круглые от ужаса глаза, читающие сообщение о смерти Минервы Карлтон.

Я нажал кнопку лифта, но кабина не поднималась. Я не стал ждать и бегом спустился по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, плюхнулся в нашу развалюху и рванул с места.

Проехав четыре квартала, я остановился, чтобы взглянуть на добытые пленки. Две пленки изображали девушек в обнаженном виде, остальные четыре – в купальных костюмах. Но с ними был мужчина. Голова Минервы покоилась на его голом плече. У обоих был счастливый вид.

Я сунул все пленки в конверт. На лицевой стороне конверта было напечатано: «Три снимка на глянцевой бумаге».

Я остановил машину на Корреандер-стрит, взбежал по ступенькам белого особняка и позвонил.

В наружной двери было окошечко, затянутое сеткой. Внутренняя дверь была открыта. В конце коридора появилась сухопарая женщина лет пятидесяти. Она неуклюже передвигалась, раскачиваясь при ходьбе.

Подойдя к двери, она остановилась и принялась разглядывать меня сквозь сетку. У нее было суровое, неулыбчивое лицо.

– Что вы продаете? – спросила она.

– Ничего.

– Что вам нужно?

– Я хочу видеть миссис Джаспер.

– По какому поводу?

– По поводу автомобильной аварии.

– А что именно вас интересует?

– Я бы хотел узнать, как все произошло. Страховая компания выплатила компенсацию и...

– Ну и что же вам нужно?

– Я скажу об этом лично миссис Джаспер.

Она не сказала ни «извините, пожалуйста», ни «подождите минутку», ни «сейчас узнаю», ну и так далее. Она вообще ничего не сказала. А просто повернулась и не спеша пошла по коридору. Ее длинное, худое, нескладное тело раскачивалось на костлявых ногах.

Я услышал голоса. Потом женщина вернулась и остановилась на пороге.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Лэм.

– Это фамилия. А имя?

– Дональд.

– Вы представитель страховой компании?

– Нет.

– Почему же вы интересуетесь этой аварией?

– Я скажу об этом лично миссис Джаспер.

– Вы беседовали с другой стороной?

– Нет.

– Со страховой компанией?

– Я предпочел бы поделиться своей информацией с миссис Джаспер.

– А она предпочитает, чтобы вы поделились ею со мной.

– Передайте ей, что если она хочет, чтобы возмутительное решение страховой компании оставалось в силе, то тогда ладно, пусть отказывает мне в приеме. Но если она хочет восстановить справедливость, то ей лучше повидаться со мной.

– А что вам известно об этом деле?

– Многое.

Ее черные, блестящие, словно покрытые китайским лаком, глаза пристально смотрели из глубоких глазниц. Затем она повернулась и опять не торопясь пошла по коридору. На этот раз она отсутствовала гораздо меньше, минуты полторы.

Потом возвратилась и отперла парадную дверь.

Я вошел.

Она заперла за мной дверь.

– Куда идти? – спросил я.

– Вниз по коридору, первая дверь налево.

Я пошел по коридору, покрытому ковровой дорожкой, повернул налево и вошел в гостиную. В кресле-каталке сидела женщина. Она была красива. Волосы рыжевато-коричневого цвета, лицо почти без морщин. Взгляд быстрый, наблюдательный и умный. Если бы не чуть обвисший подбородок, она выглядела бы гораздо моложе своих лет.

• Предыдущая
• 11/45
• Следующая