Больны любовью (ЛП) - Дункан Дейдра - Страница 17

Любовь — это ложь. Я не понимаю, зачем люди в неё верят.

— Это не важно. Слушай, я даже не заигрываю ни с кем, а слухи, что я гулящая маленькая дрянь, всё равно расползаются по всей больнице. Представляешь, что будет, если я действительно с кем-то начну встречаться?

Плечи Алеши опускаются, она опускает взгляд в бокал.

— Может, если бы ты начала с кем-то встречаться, слухи бы прекратились. Людям просто нечем было бы подпитывать сплетни.

Я усмехаюсь.

Рэйвен кладёт мне руку на плечо.

— Это несправедливо.

В глазах щиплет от слёз, но я улыбаюсь и делаю глоток вина.

— Всё нормально. Это ерунда.

Я глушу голос внутри, который шепчет, что это совсем не ерунда. Что это ломает меня...

Рэйвен меняет тему.

— Мы с Айзеком думаем завести ещё одного ребёнка.

— Что? — Алеша подпрыгивает на диване. — Ещё один Вашингтон?

Рэйвен кивает, её улыбка светится теплом.

— Монти почти три, думаю, я готова начать всё заново.

Я прижимаюсь к ней.

— Ты будешь самой милой беременяшкой.

Она смеётся.

— Давайте досмотрим фильм.

* * *

Ежегодная рождественская вечеринка доктора Чена в воскресенье перед Рождеством, как выясняется, — это бухаловка, замаскированная под обед в формате «каждый приносит что-то своё», и я ещё никогда в жизни так не была готова к празднику. Полгода интернатуры почти позади, а это значит, что я уже на пути к второму году ординатуры.

Это нужно отметить как следует.

Я надеваю рождественское платье — тёмно-зелёное с красным поясом на талии — и сбрызгиваю волосы золотистыми блёстками. Убедившись, что мне удалось достаточно замазать тёмные круги под глазами, чтобы не выглядеть как ординатор гинекологии, я обуваю новые красные туфли на каблуках, накидываю пальто и выхожу в холодную ночь.

Внизу, на тротуаре, я слышу глухой звук шагов сверху и поднимаю взгляд. Джулиан появляется на лестничной площадке, в чёрном свитере под чёрным двубортным пальто. Вокруг шеи у него повязан зелёный шарф, а тёмные волосы растрёпаны так небрежно, что прядь падает на лоб. Заметив меня, он замирает на ступеньках и прячет руки в карманы пальто.

Я встречаюсь с ним взглядом.

— Джулиан.

— Сапфира, — улыбается он, и эта улыбка преображает всё его лицо. Губы почти не шевелятся, но в глазах вспыхивает жизнь. Эта его полуулыбка, когда он вроде как не улыбается, но улыбается — сбивает с толку. У меня бы так не получилось.

Я изо всех сил стараюсь не поддаться, но губы меня не слушаются, и улыбка вырывается наружу. Я опускаю взгляд в землю, чтобы он не увидел.

— Ты на вечеринку к Чену? — спрашивает он.

Я смотрю на него из-под ресниц.

— Что меня выдало?

Он медленно спускается по ступенькам, не сводя с меня взгляда.

— Помада.

Смущённый смешок пробегает по моему телу, то бросая его в жар, то в холод.

— Рождественский красный. Нравится?

Он останавливается в паре шагов от меня и качает головой.

— Дьявольски красный. Как и твои ногти.

Мои ногти покрыты сверкающим красным лаком. Они прекрасны, а он — худший из худших. Я сверлю его взглядом.

— Зато я не одета как Драко Малфой.

Его полуулыбка превращается в ухмылку.

— Туше. Хочешь, подвезу?

У меня отвисает челюсть.

— Ты... ты... на своей машине?

Он бросает взгляд на мои приоткрытые губы, потом полуулыбается небу.

— А какой ещё вариант подвезти тебя ты имела в виду?

Что это... намёк? По телу предательски пробегает горячая дрожь.

— На метле, может быть? — добавляет он.

— Очень смешно. Я собиралась вызвать такси, чтобы спокойно выпить.

— Я не пью, а живём мы в одном месте, так что, если хочешь сэкономить...

Я киваю раньше, чем успеваю всё обдумать. Или моё тело решает за меня.

— Ладно. Было бы здорово. Спасибо.

Он кивает в сторону парковки. Я следую за ним, отменяя вызов такси по дороге. Кабина его пикапа почти на уровне моих плеч. Мои каблуки скользят по подножке, и я чуть не убиваюсь, неуклюже забираясь на сиденье.

Как только дверь закрывается, его запах обволакивает меня с ног до головы, гладко проникая под кожу. Между ног замирает едва уловимый пульс.

Отлично. Ошибка номер один. Теперь мне придётся признать очевидное: запах Джулиана Сантини творит со мной какие-то странные, пугающе эротические вещи.

А есть ли что-то более интимное, чем вдыхать чьё-то присутствие? Наполнять им лёгкие, позволять ему проникать в кровь и разноситься по всему телу? Что если моё тело начнёт вырабатывать для него отдельные рецепторы? Приспособится? Захочет его?

Я скрещиваю ноги и стараюсь не думать об этом, краем глаза следя за ним, пока он выезжает с парковки. Он жует жвачку, и мышцы на его челюсти красиво перекатываются под кожей.

Он совсем не милый.

Хотя эта линия подбородка...

Он грубиян.

Но умеет улыбаться глазами, не двигая губами.

Это не привлекательно.

Ещё как привлекательно.

— Чего ты уставилась? — спрашивает он.

Я резко отворачиваюсь вперёд, чувствуя, как лицо обжигает жар.

— Пытаюсь понять, почему ты такой придурок.

— Сама такая, Сапфира.

— Грейс.

Он бросает мне лукавую улыбку.

— Ой.

Я фыркаю, когда мы останавливаемся на светофоре.

— Ты дежуришь на Рождество?

— Да.

— Сочувствую.

Он отбивает ритм большим пальцем по рулю.

— Тебе тоже достанется. Какие у тебя планы?

Господи, как он пахнет. Я настраиваю вентиляцию, чтобы горячий воздух дул мне в лицо, прогоняя этот чертовски сводящий с ума запах из носа.

— Еду домой. Завтра утром улетаю.

— Куда домой?

— Данвилл, Калифорния.

Он улыбается.

— Калифорнийка. Я так и думал. А как твоя семья отмечает Рождество?

Я скрещиваю руки на груди.

— Как все: ёлка, подарки. А вы что, приносите жертвы животными?

— Нет, это на Пасху.

Свет светофора загорается зелёным, озаряя его лицо. Он едет аккуратно, соблюдает все правила, пропускает других водителей. Терпения у него как у святого, а у меня коленки подпрыгивают от нетерпения, потому что перед вечеринкой я всегда нервничаю.

Когда он улыбается во весь рот, его ямочки становятся просто невыносимо милыми.

— Кажется, когда ты уходила из ада, кое-где оставила непотушенные пожары. В волосах у тебя искры.

— Это блёстки, Джулиан. Они красивые.

— В тебе вообще есть что-нибудь, что не сверкает? Ты прямо как пони из мультфильма.

Я должна бы обидеться, но не могу. Я обожала «My Little Pony» в детстве.

— Лучше уж так, чем быть Голлумом.

Он смотрит на меня сбоку, поднимая бровь.

— Ты немного ботан, да?

Неожиданный смешок срывается с губ.

— Что?

— «Властелин колец», «Гарри Поттер», «Мстители»… такие ботанские отсылки. Но мне нравится разгадывать тебя. Как думаешь, ты меня в следующий раз назовёшь Дартом Вейдером или принцем Джоффри? Может, Фейдом-Раутой?

— Ты точно был бы Харконненом, — бурчу я.

Он усмехается.

Я съёживаюсь на сиденье.

— Молчи. Ты ведь сам понимаешь эти отсылки, так что ты тоже ботан.

Он кивает.

— И даже не стыжусь этого. Но предупреждаю, у меня свидание с Малефисентой позже, так что нам придётся свалить с вечеринки пораньше.

Несмотря на мои попытки не поддаться, я всё-таки смеюсь.

— Кстати. — Он проверяет слепую зону перед перестроением. — Ты знала, что мне пришлось сходить на свидание с той девушкой, которой ты дала мой номер? Она так и не перестала мне писать. Намёков не понимала. В итоге я сдался и пригласил её пару недель назад.

Мой смех становится чуть натянутым, а сердце замирает от укола ревности. Я не хочу представлять, как он встречается с той блондинкой из внутренней медицины. Я смеюсь, чтобы скрыть раздражение.

— И что, теперь вы безумно влюблены?

— Ага, мы поженились вчера. Ты не слышала? — Он качает головой. — Она такая... её настойчивость... Короче, Грейс, пожалуйста, пытай меня как хочешь, но только больше не раздавай мой номер женщинам.